– А что с ним непонятно?

– Вообще ничего! Прочитать его мысли я не успела, но там был такой странный салат из эмоций. Сначала мне показалось, что он тебя узнал. Но потом он то ли напугался, то ли удивился.

– Может быть, босс приказал опознать, чтобы легенда выглядела убедительнее? А он вовремя вспомнил об ответственности за дачу ложных показаний?

– Да ты что?!

– Понимаю, что глупость сказала, – усмехнулась Оксана.

– К тому же это могло бы быть правдой, если бы он написал заявление после аварии.

– А он когда?

– Намного раньше. Ещё летом.

– Выходит, что эта «моя копия» его и вправду ограбила?

– Не похоже. В его памяти не было эмоций, которые обычно бывают в таких случаях. Это во-первых. А во-вторых, украли у него, судя по заяве, не настолько много, чтобы из-за этого бежать в милицию. И вообще, ему подобные обычно предпочитают такие конфузы не афишировать.

– Стоп! Что значит – «судя по заяве»? – Оксана пристально поглядела на Зарину. – Значит, мысли его ты прочитать не успела, а дату подачи заявления и что в нём написано смогла? Это как?

– Эээээ…

– Ох, завралась ты, красавица, – пародируя цыганский акцент, сказала Оксана. – Вот только не пойму, зачем тебе это.

– Да не вру я! Просто не могу всей правды сказать. Я ж сразу предупредила, что придётся верить на слово!

– Нет уж! Теперь не смогу. Теперь придётся какое-то логичное объяснение придумывать.

– Ну так придумай!

– Так всё ж очевидно: ты решила развести меня на деньги. А я попалась, как последняя дура. Ладно. Сколько ты хочешь, чтобы доставить меня завтра домой целой и невредимой?

– И вправду дура, – вздохнула Зарина и начала собирать со стола посуду. – Хотя… тебя, конечно, можно понять.

Оксана встала и подошла к окну.

– Опять снег пошёл, – задумчиво сказала она.

– А разве он прекращался? – удивилась Зарина.

– Ненадолго прояснялось. Даже луна выглядывала.

– Луна?! – с ещё большим удивлением переспросила цыганка.

– Да. А что тебя так удивляет?

– Ты не могла её видеть, – как-то странно усмехнулась Зарина.

– Что значит «не могла»? Почему?

– Потому что сегодня новолуние.

– Как новолуние?! Не может быть! Я видела полную луну! Не приснилась же она мне!

– Если хочешь, могу принести лунный календарь, – предложила Зарина.

– Что за бред? – Оксана снова посмотрела за окно. – А у вас там никакого круглого красного фонаря нет?

– Красного?! – воскликнула Зарина. – Ты видела красную луну?

– А что в этом удивительного? Такое иногда бывает, на восходе или закате полной луны.

– У тебя в предках цыгане были?

– Нет. Или, точнее, не знаю. Но среди ближайших вроде бы нет. А что?

– Ничего. – Зарина встала и взяла пакет с грязной посудой. – Утро вечера мудренее. Спокойной ночи.

Оставшись одна, Оксана легла в постель и задумалась. Было непонятно, зачем цыганка начала анализировать показания стриженого парня. Могла бы просто сказать, что его ограбила та же клофелинщица. Тогда не возникло бы никаких противоречий и можно было бы продолжать морочить Оксане голову. Хотя… тут тоже не ясно. Как она собиралась вытягивать из неё деньги при помощи этой информации? А если не ради денег, то зачем это всё?

Поразмышляв, Оксана пришла к выводу, что скорее всего Зарина говорила правду. Вот только откуда она узнала про то, что Стриженый написал в своём заявлении? Об этом она могла узнать только от милиционеров.

От внезапного осознания она даже подскочила и села. Пазл сложился: «Зарина не преступница! Наоборот. Она помогает милиции. Её подсаживают в следственный изолятор, чтобы она читала мысли заключённых. И разумеется, это секрет, который она не имеет права разглашать». От этой мысли приятное успокоение растеклось по всему телу. Оксана снова упала на подушку.

«Итак: если отталкиваться от этой версии, тогда показания Стриженого действительно не понятны. Выходит, что он тоже врёт, но не в пользу Смазливчика. А зачем? Таинственный доброжелатель прислал его на помощь Оксане? Так это бесполезно, потому что, как сказал следователь, это не голосование. Ерунда какая-то! В деле Смазливчика надо было всего лишь создать алиби. Для этого подняли висячее дело. Планировали туда же подвесить угон ещё одной машины с наездом на пешехода и снова забыть о нём. Скорее всего, никто не предполагал, что угонщица-клофелинщица найдётся. А тут вдруг в ближайшем кафе ловят меня. Какая удача! Всех вызывают на опознание, в том числе и Стриженого, раз он тоже писал заявление. Так может, и бог с ним? Не опознал ведь, и ладно. – Но тут же она возразила сама себе: – Так оно, конечно, проще! Всё непонятное объявляем случайным и выбрасываем из головы. В результате память становится «дырявой», и в эти дыры начинают заглядывать разные галлюцинации вроде сегодняшней «красной луны». И всё-таки, что это было? Я же видела! Неужели на самом деле галлюцинация?» – Она посмотрела в окно, но веки слипались.

Снова послышалась музыка и далёкий тихий голос запел:

А над облаками тишина,

Небо и огромная луна,

Ярким светом я во тьме растворена…

Кто я? Где я?

Перед внутренним взором замелькали хаотичные цветные пятна. Оксана навела резкость и упёрлась взглядом в полированную инкрустированную столешницу. «Уснула!» – поняла она.

Аккуратно, чтобы не вывалиться из сна, она огляделась. Вокруг было темно, лишь в центре круглого стола, за которым она сидела, горела свеча.

Глядя на пламя, Оксана попыталась вспомнить, что должна сделать, когда снова окажется в осознанном сновидении. Каждый вечер в надежде, что это произойдёт, она перечитывала список экспериментов, которые надо провести.

Первое: «Восстановить в памяти реальную обстановку помещения, где я сейчас сплю».

«Это просто, – отмахнулась Оксана. – Даже не буду тратить время. Я дома, где же ещё? Что там дальше?»

«Как меня зовут?»

«Ну что за глупые вопросы?!» – усмехнулась она.

«Можно ли во сне обжечься?»

«О! Вот это я сейчас и проверю».

Привстав, она протянула руку к огню и вдруг замерла в изумлении. На верхних фалангах пальцев сверкали странные перстни. Форма их имитировала длинные ногти, украшенные драгоценными камнями.

«Красота какая! – залюбовалась Оксана игрой рубиновых бликов. – Почему бы не заказать себе такие коготки в реальности? И с маникюром не возиться!»

Она поднесла руки ближе к глазам, но вдали от света было сложно рассмотреть ювелирные шедевры. Тогда она потянулась за свечой и, взяв её, нечаянно выплеснула жидкий воск себе на запястье. Резко отдёрнув руку, проснулась.