— Предварительная версия есть, но утверждать ничего не буду.
— Говори, Савелич.
— Роса на дороге выступила, сильное испарение. Проявились следы. Мы их сфотографировали. Максим Рахманов шел от своей машины вперед. Судя по всему — к тому месту, где стоял грузовик. Протекторы от колес грузовика слева у обочины остались. Четкие. Значит, машина стояла на месте. Но вдруг следы лейтенанта обрываются. А взрыв произошел в пяти метрах от его следов. Человек не может прыгать на такие расстояния.
— И что ты хочешь сказать, Савелич? Что у Рахманова крыльев не было? Или что ангелом он не был?
— Там, где оборвались следы Рахманова, проходят следы от колес джипа. Аккурат между ними. Если машина ударила его сзади по ногам, то он мог взлететь и без крыльев. Только скорость машины должна быть очень высокой. Нашу версию может подтвердить только осмотр бампера джипа. Ребята говорили, что его бросили где-то поблизости.
— А как же произошел взрыв?
— От удара чека оторвалась от гранаты. Я же предупреждал твоих ребят, чтобы они не привязывали их к поясу. Не на войне же.
— Я тебя понял, Савелич. Поезжай, глянь на джип, но в кабину не лезь. Я сам ее осмотрю, но позже.
— Твое слово для нас закон, Рома.
Пустовалов направился к своей «девятке». Сев за руль, он открыл ящик для перчаток и достал из него сотовый телефон. Пользоваться рацией, которая прослушивалась всеми патрулями, майор не стал.
Набрав нужный номер, он ждал. Ответили на другом конце не сразу.
— Требухин слушает.
— Тяжелая у нас сегодня ночка выдалась, Дмитрий Михалыч.
— Ты прав, Роман Иваныч. Выспаться нам не дадут.
— Проблема не только в Артюхове. На нас посыпалось все сразу. Около полуночи на Михайловском шоссе, в пяти километрах от перекрестка взорвалась машина Антонины Борисовны Ярыгиной. Сгорела дотла. Спустя минут двадцать в ту же сторону пролетел джип самого Ярыгина. Он там и стоит, но пустой. По пути джип сбил насмерть моего офицера. Кто управлял машиной, не знаю. Но угонять джип у депутата глупо. Загляни к нему. Прощупай обстановку.
— Я тебя понял. О таком ЧП надо сообщить в центр.
— Утро вечера мудренее. Мы еще не знаем, как будут развиваться события.
— Резонно. А что скажешь о взрыве?
— Проверь машину Николая Кондакова. Он в это же время возвращался из Михайловки. Не исключено, что он столкнулся с «Фольксвагеном». У него лебедка на переднем бампере, она могла уберечь его машину от вмятин. Но следы все равно есть. Я не исключаю, что Кондаков ездил не за картошкой для интерната, а за Артюховым. Кондакова лучше изолировать. Мужик начнет горячку пороть. Тем более что он попался мне на пути, но я его отпустил. Даже груз проверять не стал. Думаю, что Артюхов спрыгнул по пути, в районе реки, на нашей стороне и пошел через заповедник своим ходом.
— Скорее всего, так оно. и есть. Ладно, Роман Иваныч. Будем поддерживать связь.
Пустовалов убрал телефон в карман и включил двигатель.
0 часов 57 минут
Кустарник зашевелился, будто ожил. Мелькнул луч фонаря. Попенченко вскинул автомат и приготовился к атаке. Точнее, не к атаке, а к стрельбе. Идти на задержание Артюхова в одиночку никто бы не решился, тем более что имелся приказ стрелять на поражение. Слава богу, выстрелить он не успел. Лунный свет выхватил из кустарника длинную светлую прядь волос. В двух шагах от милиционера появилась женщина.
— Стой! Стрелять буду!
Фраза прозвучала смешно. Попенченко произнес свою угрозу полушепотом, словно сделал предупреждение, но по большому секрету от дремавших вокруг него деревьев.
— Это я, Никола Гаврилыч, Алена.
Из кустарника вылезла дочка Пустовалова, а следом какой-то парень.
— Господи! Ты что здесь делаешь? Я тебя чуть было не шлепнул.
Он вытер рукавом взмокший лоб.
— Дядя Никола, только отцу ничего не говорите. Ладно. Это Егор, мой друг. Сами понимаете. Припозднились.
— Какой еще Егор? Ярыгинский сынок, что ли?
— Тихо, дядя Никола. Вы же не скажете отцу?
— Нашла себе дружка. Ничего я говорить не буду. Но я же не один в лесу. Беглый зэк тут где-то шастает. Не дай бог на него нарвешься. Уж он-то точно стрельнет. Ему терять нечего.
— Но мы-то ничего не знали. Не ночевать же теперь в лесу.
— Вот что, Алена. Возьми вправо к ручью. Там был пост, но его сняли: на шоссе сержанта вызвали. Идите вдоль ручья до дороги, а дальше опушкой до города. В городе патрулей нет, всех на засады выставили. Поняла?
— Спасибо, дядя Никола.
— С Богом!
Журавлев стоял за деревом в трех метрах и слышал весь разговор. Теперь он мог бы и самостоятельно идти дальше, но решил, что лучше пойти за юной парочкой. До ушей доносились отдельные фразы, и он уже представлял себе картину происшедшего на шоссе. Он понял, что дочь майора милиции каким-то образом замешана в катастрофе, а ее дружок был до смерти напуган случившимся. Похоже, в районе начались разборки местного масштаба, и все это происходит на фоне поисков беглого рецидивиста. Кажется, приехал он вовремя, только бы под шальную пулю не попасть.
Вадим двинулся следом за парочкой, держа дистанцию в несколько метров.
Город Жирновск
01 час 07 минут
Дверь сарая предательски заскрипела и приоткрылась. Требухин зашел в сарай и включил фонарь. Грузовик Кондакова стоял на месте. Майор подошел к машине и положил руку на капот. Двигатель еще не остыл. Он опустил фонарь и осмотрел бампер. Катушка лебедки сильно помята, часть бампера покрыта копотью. Требухин подошел к кузову, поставил ногу на колесо и, взявшись за борт, подпрыгнул и оказался на обитом жестью полу кузова.
Осветив днище, он нашел две очень важные улики. В передней части у кабины валялся пустой мешок. Но кто завязывает мешки, если в нем ничего нет? Осмотрев мешковину, он увидел ровный разрез во всю длину мешка. Резали бритвой, либо очень острым ножом. Мешок майор оставил на месте. В хвостовой части кузова валялся закопченный металлический значок: латинская буква «W» в хромированном кружочке. Этот «лейбл» от капота автомобиля «Фольксваген». Какой же силы должен быть удар, если фирменный знак сорвался с крепежей, перелетел через грузовик и упал в кузов?
Майор спрыгнул с машины и вышел во двор. Окно в доме светилось. Шофер еще не спал. Кондаков жил один, друзей не имел и был человеком замкнутым Трижды осужденный за грабеж, он всегда попадался один. Подельникам удавалось уходить с места преступления. Либо парню страшно не везло, либо его подставляли. Оттого он никому не доверял и ни с кем не общался. С прошлым завязал. Пять лет шоферил на автокомбинате без замечаний. Летом возил урожай, зимой работал на подхвате. Вел себя тихо, не дебоширил. Во всяком случае, у милиции к Кондакову претензий не имелось. После последней отсидки приехал в Жирновск к родному брату Федору. Тот работает лесником в заповеднике, там и живет. Летом вырубает сушняк, а зимой подкармливает лосей и кабанов. Местный лес знает как свои пять пальцев. Вот только братья между собой не общаются. Никто не знает какая между ними пробежала кошка, но за последние три года их вместе никто не видел.