Ученый мало интересовался тем, где он и зачем, целиком и полностью посвятив себя исследованию растительного и животного мира, его окружающего. Вот для него-то Самохвалов, которого теперь большинство обитателей «точки» по примеру Макара называло просто шеф, выделил персонального телохранителя без разговоров.
Появились в новом поселке и жены обоих инженеров, их матери и даже дети… Лишь Костин отец – Виктор Степанович – пока не мог вырваться из плавильного цеха, где перерабатывалась продукция всех рудников. Но шеф обмолвился, что скоро здесь откроется филиал…
– Спишь?..
– Да не сплю я, не сплю! Чего тебе?
– Я вот что… Задумал чего-то наш шеф. Тебе не кажется?
– Задумал? С чего ты взял?
– Очень уж этот наш автопоезд на переселенческую колонну похож. И комплектация, и все такое. Будто бы он от основной колонии отпочковаться решил.
– Разумно. И так вон коммуникации растянулись на пятьсот верст с гаком. Просто будет новый центр и все. Американцы точно так же свой Дикий Запад осваивали. Сначала цепь фортов, с каждым разом – все дальше и дальше в глубь неосвоенной территории, затем городки переселенцев, и уж в самую последнюю очередь – коммуникации. Железная дорога и прочее.
– А почему контингент такой? Я имею в виду нас с тобой, геологов и прочую интеллигенцию. Женщины опять же. Дети…
– Ну… Я не знаю…
– А я вот думаю, что он не отпочковываться решил, а совершенно новую колонию создавать. Свою. Усек?
– Как это?
– А порвать с криминальной верхушкой и самому себе головой стать. Он ведь тут кто? Такой же, как и мы, подневольный, только рангом повыше. Сказали: «Копай яму!» – копает, сказали: «Не копай!» – не копает…
– Ну ты сравнил!
– Да я фигурально выражаясь… Он, конечно, посвободнее нас… Но и не хозяин. А ему, чувствуется, хочется.
– И куда пойдем, как ты думаешь?
Павел поворочался в своем мешке, помолчал.
– В Якутию далековато…
– Почему в Якутию?
– За алмазами. Они ведь тут все спят и видят, как бы на алмазы лапку наложить. Золотом избаловались, теперь что подороже подавай. Но я думаю, туда он не сунется. Не дурак.
– Почему?
– Костя! Ты тут так отупел или всегда таким был?
– Ладно тебе…
Безлатников сжалился.
– В Якутии у него не будет независимости. Независимость здесь – это оружие и горючее. Как, впрочем, и везде… Горючее – в первую очередь. Эти, которые здесь останутся, в любой момент смогут солярку и бензин через «шкуродер» с Большой Земли доставить, а он, если отделится, – нет. А горючка – это маневр. Я, между прочим, в одном из вездеходов кое-какое буровое оборудование заметил. А новенький этот, Колосов, знаешь кто?
– Кто?
– Нефтяник. Я к нему подъехал с одного бочка: кто, мол, да откуда… А он и выложил, что из Башкирии.
– Там разве есть нефть?
– Ну ты даешь! Есть и много. Правда, похуже тюменской и тем более южной, но ее там – до фига. И залегает, я слышал, не так глубоко, и климат помягче, чем в Тюмени…
– Лучше уж в Баку…
– Ага! А еще лучше – в Аравию куда-нибудь! Там вообще: ямку вырыл в песке и черпай ведром. А остальное время – лежи кверху пузом и загорай… Не дойти туда. Горючего не хватит ни при каком раскладе.
– А до Урала хватит?
– Туда – да. Я прикинул. А если еще бросать по дороге опустевшие бензовозы…
– Как это бросать?
– А так. Людей-то, кроме нас, здесь, нет, значит, и не денутся никуда. Ну разве что поржавеют слегка… А потом, когда уже свое топливо будет, можно будет вернуться за ними.
– Да ну… Фантастика все это.
– Не скажи, не скажи…
Знали бы друзья, как близки они в своих умозаключениях к истине…
* * *
Самохвалов работал уже на пределе.
Не на пределе физических сил, естественно. Он уже исчерпывал все пределы доверия «правителей» Парадиза.
Все чаще задавались ему всякие неудобные вопросы, на которые все труднее было давать те ответы, которые устроили бы подозрительных до паранойи старых воров. Ведь только благодаря ей да еще абсолютной бессовестности и бесконечной подлости они и сумели выжить в «тюремных университетах», а еще и «прокоптить небо» так долго. Во Владиславе же они нутром чувствовали чужого, но упрекнуть его им пока было не в чем.
Разве можно судить человека за то, что он неустанно расширяет добычу того самого «дьявольского» металла, ради которого и творится на белом свете столько преступлений, подлостей и предательства? Ведь добычу-то «несет в клювике» им – авторитетам, а не тырит для себя (многократно проверено). Наоборот, добровольно взял на себя всю ту рутинную работу по организации и отладке добычи, вербовке персонала и обеспечению его нужд, транспортировке и переработке добытого… Словом, выполнял ту, презираемую ворами «работу», органическое отвращение к которой и толкнуло их некогда, в целом неглупых и по-своему целеустремленных людей, в объятия криминального мира.
Вот если бы он еще предложил услуги по реализации золота в «большом мире» – ему тут же пришлось бы плохо. Но, по логике авторитетов, он «знал свой шесток» и поэтому был не опасен и даже полезен. Только вот требовал все больше и больше средств на закупки такого, без чего вполне можно было обойтись, беспрестанно гонял через «шкуродер» целые караваны всякого добра, бесследно исчезающего в бескрайней тайге Парадиза…
«К чему эти вертолеты? – ворчал прижимистый Конь. – Хватило бы и одного – на охоту летать… Зачем столько вездеходов? Зачем буровая вышка?..»
Зачем?.. Зачем?.. Зачем?..
Зачем, наконец, списанный танк со снятой башней, купленный по цене металлолома и переоборудованный в своеобразный «проходческий комбайн», способный буквальным образом проламываться сквозь тайгу, круша, как спички, вековые кедры и лиственницы, расталкивая в стороны упавшие стволы и расчищая проход для следующих за ним вездеходов. Отдельная история, во что обошлась его транспортировка и протаскивание через «игольное ушко»…
Конечно, можно было бы заменить Славика-Шило на кого-нибудь менее инициативного, на какого-нибудь исполнителя попроще, о чем не раз предлагал тот же Купидон, у которого уже имелись готовые кандидатуры, но тогда пришлось бы руководить самим… И еще: Патрикей, которому удавалось пока держать под контролем постепенно наглеющую верхушку воровской вольницы, отлично понимал, что стоит ему уступить ворам-коллегам только раз, в другой они просто заставят его сделать то, что им нужно, силой, а то и вовсе обойдутся без уступок… Обойдутся даже без него самого.
Но золото текло рекой, причем река эта день ото дня становилась все полноводнее, удовлетворяя даже акульи аппетиты самых алчных из хищников. А впереди маячили еще и алмазные россыпи, платина, даже уран… И вряд ли кто, кроме Владислава, знал о том, что эти грядущие богатства – всего лишь сладкая морковка, подвешенная умным седоком перед мордой осла, дабы тот не упирался, а бежал вперед, радостно взревывая от избытка чувств.