Увы, когда бесследно исчез Шнелль, который должен был негласно отследить кое-какие закупки Самохвалова, тучи над ним сгустились окончательно. Но, действуя на грани фола, тот уже твердо знал, что успеет ускользнуть из-под карающей руки хозяев. Не может не ускользнуть…
– Разрешите?
Майор Нефедов проскользнул в дверь начальственного кабинета и притворил за собой дверь профессионально-бесшумно.
Если бы его и хозяина, восседающего за монументальным столом с четырьмя телефонами и раскрытым ноутбуком на углу, можно было хоть на мгновение поставить рядом, зритель изумился бы несомненному сходству между ними. Если и не однояйцовые близнецы или отец и сын, то уж единоутробные братья – младший и старший – точно. Они и были «единоутробными», хотя и носили разные фамилии. Как и президент, кротко взиравший со стены, с небольшого портретика, традиционно сменившего полтора десятка лет назад во всех кабинетах «парсуну» лысоватого козлобородого индивидуума с нехорошим прищуром расстрельных дел мастера, одетого в полувоенный френч.
Их родила и вскормила могучая организация, носившая в разные времена различные имена-аббревиатуры, но никогда не менявшая ни целей, ни методов, а лишь неустанно оттачивающая их. Так тупой топор средневекового палача в свое время сменила хорошо отточенная секира, а ее – бритвенной остроты нож гильотины.
– Что новенького, Роман Игоревич? – покровительственно прогудел «столоначальник».
Нефедова полковник Белоярцев знал с баснословных уже «доперестроечных» времен. На излете «совковой» эры пришлось им, тогда еще старшим лейтенантам, вместе побегать за последними диссидентами, чувствующими, видимо, свою несвоевременность и поэтому особенно злыми и отчаянными, словно осенние мухи. Знал и ценил, потому что в эпоху «демократического безвременья» тот не скурвился, не ушел на сытные хлеба в какую-нибудь полукриминальную структуру, не принялся «стучать» продажным борзописцам на родную «контору», а безропотно продолжал таскаться на службу, так же, как и он, Белоярцев, веря во что-то несбыточное. В возрождение, казалось, навсегда разгромленной и втоптанной в грязь спецслужбы, очередной раз, кстати, переименованной. Но сказано же: «Верующий, да обрящет…» Дождались.
– Вижу, вижу!.. По физиономии вижу, что приволок что-то!
По лицу майора, конечно, угадать что-нибудь было просто невозможно – уж очень оно было непроницаемым, но не одним же операм дарована свыше интуиция? И на долю кабинетных тружеников кое-что перепало, особенно если те тоже отбегали в «собачьей должности» немалый срок.
– Да, приволок, – сдержанно заметил Нефедов, выкладывая на край стола тонкую папочку из темно-зеленого пластика. – Вернее, принес.
С некоторых пор между давнишними приятелями не то чтобы пробежала кошка, но отношения как-то расстроились… Нет, друзьями они никогда и не были, но разве могут быть какие-нибудь по-настоящему теплые чувства между начальником и подчиненным. Просто сначала один обогнал другого на «звездочку», потом – еще на одну, а разрыв со временем так и не сократился… В конце же концов занял кабинет ушедшего на пенсию «босса»…
– Что тут? – полковник бегло пролистал стопку разнокалиберных листков, особенно не задерживаясь ни на одном.
– Тут некоторые агентурные донесения по Кедровогорску, кое-какая аналитика…
– Выводы?
Майор пожал плечами.
– Усиление определенной активности криминальных структур. Возможно, подготовка очередного передела собственности в сфере нелегальной золотодобычи. Судя по активной вербовке рабочих, преимущественно уроженцев Средней Азии, инженерно-технического персонала и особенно бывших военнослужащих спецподразделений и некоторым косвенным данным, «черные старатели» наткнулись на чрезвычайно богатое месторождение и берутся за его разработку с необычной для них обстоятельностью.
– «Чрезвычайно» богатое, это как? – прищурил глаз Белоярцев. – Насколько?
– Мой эксперт оценил выход драгоценного металла ориентировочно до тонны…
– В год? – хмыкнул полковник.
– В месяц.
– В месяц?!
– Да, в месяц. Но повторяю, что это только ориентировочные данные. Реальные могут значительно отличаться, как и в минус, так и в плюс.
– Намного?
– От пятидесяти процентов. В плюс – до трехсот.
– Три тонны в месяц? Тридцать шесть в год… Не многовато ли для «неучтенки».
– Отнюдь. Для богатой россыпи, при современном оборудовании – не предел.
– А что показала аэроразведка?
– Какая такая «аэроразведка»? – в свою очередь прищурился майор. – Вы еще про спутниковую спросите. Не имею санкций и соответствующих полномочий…
– Не темни. Я ведь тебя знаю. Проверял?
– В меру скромных сил и возможностей… – признался Нефедов.
– Так уж и скромных…
– Проверял.
– И что?
– Карту позвольте.
– Вон, – указал полковник на карту области, висевшую на стене. – Устроит? Или масштаб не тот? Тогда – вон там, за занавесочкой…
– Не-а… – по-мальчишески улыбнулся майор, отлично знавший, что за занавеской скрывалась карта Российской Федерации, спрятанная туда, дабы не возбуждать в управлении пересудов о наполеоновских амбициях Белоярцева, но время от времени действительно необходимая.
– А я уж думал…
Полковник выдвинул ящик стола и кинул Роману Игоревичу сложенную аккуратным прямоугольником карту, в которой искушенный читатель легко узнал бы оригинал той, ксерокопированной, неведомыми путями попавшей в руки Безлатникову. Один из оригиналов, естественно, отпечатанный известной всем типографией по очень закрытой заявке и крайне небольшим тиражом.
– Вот тут, – майор ткнул кончиком остро заточенного карандаша, позаимствованного из полковничьего письменного прибора, в голубой эллипс, окаймленный по одному краю желтоватым бортиком возвышенности. – Тщательно замаскированный перевалочный пункт. Все грузы и люди свозятся сюда и каким-то образом перераспределяются.
– Ага-а… А ведь здесь прошлой весной и произошла та разборка… Темнила ты, Нефедов.
– Совершенно верно… Точное местоположение подпольного прииска выяснить не удалось. Я не стал форсировать, чтобы не спугнуть этих деятелей. Пришлось имитировать активность МЧС в связи с приближающимся пожароопасным периодом.
– Так уж и не удалось? – Белоярцев покачал головой.
– Не удалось. Но появилась одна непроверенная информация…
* * *
О побоище, учиненном неизвестными бандформированиями в районе безымянного таежного озера, первым сообщил персонал расположенного неподалеку оттуда военного аэродрома, годами пребывающего в состоянии вялотекущей ликвидации и поэтому слабонаселенного.