— То есть ты, высокородный Дидий, не встречался в усадьбе Андриана с Ратмиром в тот самый вечер, когда там убивали несчастного Прокопия? И это не ты бежал вместе с дуксом из кровавой свары, устроенной по этому случаю? Не забывай, что свидетелем твоего странного поведения был Эгидий, ныне префект Галлии, и он, конечно, не замедлит поделиться константинопольскими впечатлениями со своим отцом.
Несчастного Дидия прошиб холодный пот. Самое страшное, что ухмыляющийся Орест ни единым словом не погрешил против истины. Комит финансов не был виноват ни в чем, но, при неудачном стечении обстоятельств, вполне мог претендовать на место у тяжелого весла в императорском флоте. И это в лучшем случае. Дидий затравленно глянул на Афрания, пытаясь найти в нем опору, но, увы, префект города Рима молчал.
— Не мне вас учить, патрикии, к каким средствам следует прибегать в таких случаях, — спокойно сказал Орест. — Но, дабы облегчить поиск, могу назвать вам имя следующего императора Великого Рима.
— Любопытно, — процедил сквозь зубы Афраний.
— Его зовут Либием Севером. Он молод и как две капли воды похож на своего отца, божественного Валентиниана.
— Будь ты проклят, Орест, — крикнул Дидий и в отчаянии рухнул на скамью.
Князь франков Ладо, потерпевший сокрушительное поражение под стенами Паризия, вынужден был бежать в Базель, к рексу бургундов Драгоману. Его поредевшая дружина была слишком слаба, чтобы противостоять префекту Эгидию и боярину Венцелину, объединившим усилия, дабы лишить франков их законного правителя. Справедливости ради надо признать, что сами франки отнюдь не горели желание лить кровь за сына ярмана Меровоя, уже успевшего показать себя человеком легкомысленным и вздорным. Старейшины племени, собравшиеся в Паризии, после долгих препирательств все-таки согласились с мнением боярина Венцелина, что Ладо сын Меровея слишком молод, чтобы управлять франками в это непростое время. И подтвердили договор, заключенный Венцелином с Римской империей. Ладорекс, ждавший от старейшин осуждения мятежа, кинулся было к волхвам, но понимания у них не нашел. Заслуги отца не могут служить оправданием беспутству сына, заявил ему прямо в лицо седовласый кудесник Велемир и тем окончательно подорвал веру сына Меровоя в божественную и человеческую справедливость. Князь Ладо ударился в загул, чем поверг в ужас мирных обывателей Базеля. Бесчинства Ладорекса и его антрусов, переполошивших город, вызвали недовольство правителя бургундов Драгомана. Он попытался призвать франков к порядку, что едва не привело к серьезному столкновению. И только вмешательство кудесника Велемира предотвратило кровопролитие. На какое-то время князь Ладо утихомирился и даже покинул Базель по просьбе рекса Драгомана, выделившего франкам во владение две виллы с прилегающими землями. Виллы принадлежали прежде римским патрикиям, бежавшим в Италию после появления в этих землях воинственных бургундов. Ладорекс, обладавший кое-какими средствами, привел виллы в надлежащий вид, после чего начал активную охоту за поселянками. Через месяц девственниц на его землях практически не осталось. Рано или поздно подобная разнузданность закончилась бы новым столкновением между антрусами и обиженными бургундами, но тут князь Ладо случайно повстречался на улице Базеля с юной Васиной, супругой немолодого Драгомана, и потерял покой. Первой его мыслью было похитить красавицу — бросить на гриву коня и умчать подальше от мужа и скучного Базеля. К счастью, вмешались антрусы и в два счета доказали князю, что бежать ему в сущности некуда. Виллы слишком плохо укреплены, чтобы выдержать долгую осаду, а своей земли у Ладо нет. Против него ополчатся все знатные венедские и аланские мужи, ибо подобные обиды прощать не принято. Да что там мужи, коли от князя отвернутся боги, включая Велеса, давнего покровителя княжеского рода. Именно в его честь всех потомков ярмана Гвидона по праву называют Вельсунгами, сынами Велеса, намекая тем самым на участие Скотьего бога в их зачатии. Ладорекс советам антрусов внял, однако мыслей о похищении Васины не оставил. В этот трудный для князя франков момент в его усадьбе объявился римский дукс Ратмир в сопровождении ведуна Сколота, про которого Ладо совершенно точно знал, что он не последний в круге русов Кия. Таких гостей следовало принять с честью, закатив по случаю их прибытия пир. Пир, к сожалению, получился не слишком многолюдным: обиженные на князя Ладо бургунды наотрез отказались в нем участвовать, прислав свои извинения Сколоту и Ратмиру. Такого пренебрежения Ладорекс снести, конечно, не мог и вслух поклялся отомстить высокомерным мужам, оскорбившим его честь и честь рода Вельсунгов.
— Угомонись, — остановил его ведун Сколот. — Не для пира мы сюда приехали с дуксом Ратмиром, а для дела.
Сколоту уже исполнилось сорок лет, это был рослый светловолосый мужчина с пронзительными синими глазами. В свое время он не раз возглавлял венедские ополчения в войнах с гуннами и одержал немало побед в битвах с полководцами гордого кагана. Зачем он приехал в Бургундию и почему остановился на вилле, принадлежавшей Ладорексу, можно было только догадываться. Что же касается Ратмира, то с римским дуксом князь было знаком еще со времен Каталунской битвы. В тот день они оба уцелели просто чудом или милостью богов, кому как понравится. Дукс годами был равен Сколоту, но выглядел моложе, благодаря вечно насмешливым глазам и обворожительной улыбке, почти не покидавшей его на редкость красивого лица. Правую руку Ратмира украшали два перстня, один с изображением лебедя, другой — трезубца. Последний указывал на принадлежность дукса к кругу русов Кия, и Ладорекс это оценил.
— Свевы потерпели поражение от готов в Галисии, — хмуро бросил Сколот, отодвигая в сторону кубок. — Ярман Ярый повешен по приказу императора Майорина. Я дал роту Даджбогу, что не притронусь к вину до тех пор, пока не отправлю в мир Нави негодяя, оскорбившего нашу веру.
Ладорекс сочувственно вдохнул и, поскольку не давал клятв ни богам, ни людям, залпом осушил чару, не забыв при этом пожелать рексу Ярому прямой дороги в мир Прави. Сей муж вполне достоин быть принятым в небесную дружину венедских богов.
— За тебя поручился кудесник Велемир, иначе мы с дуксом Ратмиром не сидели бы сейчас за твоим столом, князь. Сколько у тебя антрусов под рукой?
— Тысяча.
— А сколько ты еще можешь набрать людей для дела, угодного венедским богам?
— Две тысячи наберу без труда.
— Хватит, — сказал до сих пор молчавший Ратмир.
— Уж не в Галисию ли вы меня зовете? — насторожился Ладорекс. — Воля ваша, но у меня в своих землях хватает забот.
— Вижу, — брезгливо скривился Сколот. — Погряз в пьянстве и разврате. Мало тебе простых девок и боярских жен, так ты стал коситься на жену приютившего тебя Драгомана.
Осведомленность Сколота в его тайных желаниях настолько поразила Ладорекса, что он застыл в неподвижности с кубком в руке.
— Франкам не нужен разгульный князь, — холодно бросил Сколот. — Но они с охотою примут ярмана, отомстившего Риму за обиду, нанесенную венедским богам.
— И этим ярманом буду я, — прищурился на ведуна князь.