Кот со сна не сообразил, что надо обидеться, и только зевнул.
— Ты откуда, — прошипел стрелок, бешено вращая глазами, — откуда, я тебя спрашиваю?
Баян наконец соизволил открыть очи и посмотрел на Андрея. У того было такое выражение лица, что кот струхнул и кинулся к Витомыслу.
— Ну чего вы мирно жить не хотите? — добродушно спросил Витомысл, потягиваясь.
— Я хочу, — простонал стрелок, — но только без него! Он только жрать да ныть умеет, на кой мне такое счастье надобно? Я его звал?
— Из дому родного уволок, — начал причитать кот, всхлипывая, — покоя навеки лишил!
— Это я тебя лишил покоя?! — заорал Андрей, скидывая одеяло. — Да я же тебя, ирода, на своем горбу протащил до Золотого царства и обратно! Чего воешь опять, чего тебе еще не хватает? Дома у себя, наелся, напился! Почему ты меня в покое не оставишь никак?!
— Ругается! — изумился кот. — Сердится! Живьем в землю зарывает!
Тут стрелок взбесился окончательно, запустил в кота подушкой и загнул такое страшное ругательство, что покраснел даже виды видавший Вертодуб.
— Эк ты его кроешь! — восхитился Витомысл. — Как это ты сказал? «И оттуда во весь рост наклонить по самые микитки»? Слушай, а это как?
— Подрастешь — поймешь, — сурово бросил Андрей и понуро замолчал.
Молодцы оделись, умылись из серебряного кувшина, стоящего на подоконнике. Наконец, все были готовы, а Витомысл даже сапоги протер тряпочкой и причесал волосы частым гребнем.
В дверях стрелок столкнулся с Ягой, которая уже собиралась всех будить.
— Что-то долго вы спите, богатыри сильно могучие!
— Так проснулись ведь! — удивился Андрей.
— Так дрыхли-то почти до полудня! — заявила чародейка, нимало не смущаясь тем, что рассвет еще не отгорел. — Все добрые люди уже обедать садятся.
— Тьфу ты, — махнул рукой стрелок, — давно же зарекся с бабами спорить! Бесполезное это занятие.
На «бабу» Баба-яга почему-то обиделась и, не пожелай никому доброго утра, побежала по лестнице во двор кормить змея. Баян, радостно мякнув и задрав хвост, побежал за ней. Молодцы постояли еще немного, подумали и пошли во вчерашнюю горницу. Стол там был давно накрыт, дымилась в большом горшке гречневая каша на молоке, свежий пшеничный хлеб был порезан крупными ломтями. Уселись, причем Андрей еще долго озирался, с ужасом ожидая, что кот вот-вот выскочит из какого-нибудь угла и начнет быстро лопать все, что видит. Баян, однако, в этот самый момент поедал со змеем густую молочную похлебку и подойти никак не мог, хотя очень хотел позавтракать вместе со всеми. Но с кашей расправились и без него, выпили по стакану крепкого чаю и разговорились.
— Я вот что думаю, — начал Вертодуб, — не дело говорит Яга эта. Где ж это видано, чтобы цельная армия да одного чародея не завалила? Не бывать такому, братцы!
— Ага, не бывать, — усмехнулся Витомысл, — ты царя Елисея вспомни. Экий был могутный мужичина! С таким не то что армия, все силы небесные и то не справились! А ты говоришь…
— Ну и говорю, — рассудительно сказал Вертодуб, — что войска, значит, дюже хлипкие были али военачальники слабы, мудрости не хватало.
— А то у нас ее дополна! — недоверчиво хмыкнул стрелок. — Мы, думаешь, больно умнее дедов наших? Что-то мне не верится.
— Да и мне тоже, — кивнул Витомысл, — это ты, брат, не дело говоришь. Али мы сами чародеи, с силами волшебными знаемся? Да куда там! Это я еще грамоте обучен, заклятия кой-какие знаю, кровь могу остановить или там зуб заговорить, а Вертодуб и вовсе неучен, да и ты едва-едва буквы разбираешь. Так ведь?
— Эх, — вздохнул Вертодуб, — говорил мне отец в свое время: учись, сынок, после пригодится, да куда там! Мне бы все с дубиной по лесам бегать, белок из лука стрелять… Да что там говорить, дурень я был, дурень и есть!
— Отчего же, — улыбнулся Витомысл, — каждому, братуха, свое. Как кому на роду написано, так и быть, супротив судьбы не пойдешь. Кому знахарем, кому воином, кому с сохой ходить, кому на дуде играть — у каждого свой удел!
— Твоя правда, — снова согласился Вертодуб, — да только как же тогда быть?
— А вот как. Слушаться нам эту Ягу надобно, не всякий, конечно, совет принимать, но и разбрасываться тоже не след, все с умом надо делать. Коли уж она с нами в поход вызвалась — хорошо, а в пути разберемся, что к чему. Может, сообща что и придумаем, сообразим дорогой, как беду избыть.
Молодцы уже думали согласиться с Витомыслом, но тут раздался такой разъяренный вопль Яги, что стрелок от неожиданности пролил чай себе на штаны.
— Это еще что такое! Сидят у меня в доме, да меня же и обсуждают, охальники! Слушаться али не слушаться! Да ну вас к лешему, балбесы, поступайте как знаете, мое дело сторона!
С этими словами Яга возмущенно стукнула кулаком по двери и отпихнула ногой подбежавшего кота.
— Уймись! — строго сказал Вертодуб. — Кабы кто тебя ругать вздумал или там напраслину возводить — это я бы первый пресек. А мы тут говорим не о том, какая ты дурная, а о том, как бы так сделать, чтобы никому худо не было.
— И как же это, интересно, сделать? — подозрительно сказала Яга, немного остыв.
— Надобно нам к Золотому царству идти, да не просто так, а на десять шагов вперед все продумав. Не ровен час, головы сложим — кто тогда беду отводить будет?
— А меня слушаться будете али своим умом жить хотите? — спросила Яга, успокоившись окончательно.
— И своим тоже, на то он нам и даден, — сказал Вертодуб, — все будем друг друга слушать да смекать, как поступить лучше. Согласна так?
— Согласна, — буркнула Яга, которой гораздо больше хотелось, чтобы богатыри слушались только ее одну. Но спорить с Вертодубом она не стала, потому подошла к столу, выпила залпом чашку чая и хлопнула в ладоши.
— Выступать когда будем? Время не ждет!
— Сейчас и будем, — ответил Витомысл, — собирайся, коли с нами идешь.
— Чего мне собирать, — хихикнула Яга, перекинула на грудь тяжелую косу и резко вскинула вверх руки. Тотчас по ней прошлась ярко-голубая волна, нарядный сарафан из дорогого шелка вдруг стал простеньким, из домотканого ситца. На голове у Яги оказался цветастый платок, за плечами дорожный мешок и длинный меч на перевязи.
— Меч-то тебе зачем, ты же девка? — спросил Вертодуб, изумленный внезапным преображением.
Яга смерила его презрительным взглядом и ничего не сказала. Вместо того она быстрым шагом направилась из горницы, и молодцам ничего не оставалось, как последовать за ней. Последним шел Андрей, на ходу препираясь с котом, который ни на шаг от него не отставал.
— Ты чего за мной ходишь, рожа твоя несусветная? — тихо шипел стрелок. — Чего ты меня никак в покое не оставишь, ирод?
— Я тебя не обижаю, — ныл кот, — иду себе смирно. Другой бы радовался, что у него такой товарищ появился, а ты неблагодарный!