— Спасибо, — пролепетал он.
— Не за что, — буркнула она. — Хватайся вон за ту ветку и потихоньку спускайся.
Рыжик кое-как спустился на пару метров, потом все же рухнул на свое ложе.
— А подниматься было легче, — сказал он, потирая свой ушибленный даже через доспех зад.
— Теперь ясно, для кого ты старался стелить эту перину, — хмыкнула Люська, ловко спустившись с дерева.
— Вообще-то, — смущенно пробормотал Манка, — я умею лазить по деревьям, но по другим.
— Это по каким же? — ехидно поинтересовалась я.
— Может, для него ступеньки специально вырубают? — предположила Люська, с комфортом устраиваясь на Манкином ложе.
— А я вот думаю, — медленно произнес Вицемир, — как бы ты снимал Люську, когда она была парализована? Ведь ты вначале рвался так и сделать.
— Давайте спать, — закруглил неприятную тему рыжик и, расположившись прямо на земле, моментально захрапел.
Предполагаю, что притворился, лишь бы его больше не поддевали.
Я устроилась рядом с Люськой, а Вицемир развалился на ветке, с которой недавно обнималась подруга.
Утро выдалось пасмурным. В такие дни там, дома, мне не хотелось вылезать из постели подольше.
Я вздохнула, где он, дом, и вернемся ли мы туда вообще? Вот и дождик заморосил. Совсем хорошо. В это время проснулись остальные, и Манка тут же спросил:
— Завтракать будем? А то вчера с этой суетой легли без ужина. Есть хочется до смерти.
Вицемир достал поднос, и мы, наскоро умывшись питьевой водой, принялись за завтрак.
— Как же все-таки хорошо быть живой, чувствовать себя в своем теле! — счастливо выдохнула Люська.
Ее хорошему настроению даже дождик не мешал.
— Правда, я уже начала привыкать летать, — с легким налетом грусти добавила она и, допив сок, сладко потянулась.
Наконец-то мы отправились к конечной цели своего путешествия — за Лунным Кругом к Забытому морю. Хотя, если честно, мне уже не верилось, что мы когда-нибудь сможем до него добраться. Уж больно много препятствий на нашем пути. Они буквально растут и множатся, и чем мы дальше, тем их больше.
Люська неожиданно взвизгнула, прервав мои невеселые мысли. Как все-таки хорошо, когда лучшая подруга снова рядом! Она отскочила в сторону, впечатавшись в дерево, а я, глядя на нее, поняла, как по ней соскучилась!
— С тобой все в порядке? — заботливо спросил ее Манка.
— Она все еще не может отвыкнуть от роли привидения, — хихикнул Вицемир. — Решила, что сможет пройти сквозь дерево.
— Ну и что? — обиженно надула губы Люська и потерла ушибленный нос. — Я вот не понимаю, — добавила она, — почему все ушибаются лбом, а у меня все время страдает нос?
— Люся, а ты не сильно ударилась? — заботливо спросил ее Вицемир. — Что это тебя потянуло на философские размышления? А насчет того, лбом или носом, так я тебе так скажу, каждый ушибается выдающейся своей частью!
— А чего ты испугалась? — быстро перебила я его, глядя на ее нос, который теперь своим цветом напоминал плод паралита, то есть распухая и становясь синим.
— Ты посмотри, сколько на листьях гусениц! — передернулась она, бросив все же в сторону Вицемира многообещающий взгляд.
Я огляделась и только тут увидела, чего не заметила раньше: повсюду были гусеницы. Много гусениц. Они наползали друг на друга, так как им уже не хватало места.
— Гадость, — брезгливо сморщилась я. — Откуда их столько? И почему они повылезали?
— Это гунивицы, — ответил Вицемир. — Любимое лакомство гоблинов. Гунивиц обычно очень трудно найти, но раз в году у них наступает брачный сезон и они вылезают из своих укрытий. Сегодня у гоблинов большой праздник, и называется он «День гунивиц».
— Жуть, — фыркнула Люська.
— Бр-р, — следом сказала я, стараясь обходить кусты как можно дальше и поменьше смотреть на листья.
Но когда гунивицы стали падать с деревьев, буквально осыпая нас, мы с Люськой бросились бежать с диким визгом.
— Да не орите вы! — зашипел на нас Вицемир. — А если вас кто услышит?
Нас и услышали. Гоблины. Помнится, мы уже побывали в их лапах, и если не сможем по-быстрому ничего придумать, попадем к ним снова.
Мы резко остановились и попытались обойти гоблинов, но они перегородили всю тропу. Мы могли бы попытаться схорониться в кустах, невзирая на гусениц, но тогда бы они точно заподозрили что-нибудь неладное. А так пообщаемся, глядишь, они нас и отпустят с миром. Гоблинов было семь, а нас всего четверо, учитывая вечно трясущегося от страха рыцаря и постоянно смывающегося в трудный момент защитника. Перевес сил явно не на нашей стороне, и я, собравшись, приготовилась либо к драчке, либо к попытке заболтать их в зависимости от ситуации.
— Чего шумим? — спросил один из гоблинов, выступив вперед.
Видимо, он был у них за главного.
— Да так, — стараясь казаться беспечной, отмахнулась я, — утренняя пробежка.
Гоблины держали в руках какие-то бочонки, я сначала не поняла, для чего, но когда увидела, как из одной из них выползает гунивица, меня чуть не стошнило.
— Слушайте, — задумчиво пробормотал самый маленький гоблин. — Где-то я ее видел… — он ткнул в мою сторону корявым пальцем.
— А вот пальцем некрасиво показывать, — одернула его Люська. — Вот выскочит из ниоткуда бабайка и оттяпает его тебе.
Гоблин испуганно отдернул руку, а стоящий рядом с ним сородич вытащил из-за пояса злополучный свиток. Начинается!
— Ну, точно! Избранная! — радостно воскликнул маленький гоблин, заглянув в свиток, но пальцем показывать уже поостерегся.
— Да не я это! — воскликнула я. — Это мой двойник!
Как же мне это все уже надоело!
— Не болтай, — медленно произнес главный и, вглядываясь в свиток, стал внимательно его изучать, а я начала лихорадочно соображать, как выкрутиться.
Не успела я ничего придумать, как главный рявкнул:
— Связать их! Ведьме заткнуть рот.
Я и пикнуть не успела, как меня связали, сунув в рот вонючую тряпку вместо кляпа.
— А ты, — продолжал гоблин, повернувшись к моему защитнику, — хоть что-нибудь попытаешься вытворить, ее, — он выразительно кивнул в мою сторону, — живой больше не увидишь. А что тебе будет за потерю твоей подопечной, сам знаешь!
Однако продвинутый гоблин попался. И где он только обучился этой премудрости?
— Не слушай его, — крикнула Люська. — Это он запугать пытается. Знаем мы таких, — она злобно просверлила главного гоблина взглядом. — Если он Лерку убьет, — продолжала она развивать свою мысль, — то премии ему не достанется.
А ведь логично объясняет, вот только проверять не хочется.