– Как это «исчезла»?
– Не знаю, Наставник… Все, кто был в деревне, потеряли сознание. Включая атакующих. Кроме Хмурого. Или он пришел в себя раньше? В общем, когда те, кто остался жив, очнулись, повсюду валялись тела нормов с вырванными глотками, а наши ребята пропали…
– Может, их увели в плен?
– Я был в плену, – вздохнул Мэнир. – Единственный из деревни. Меня освободил Хмурый. И пленниц нормов – тоже. Теперь у нас тут толпа женщин на одного мужчину. На меня…
– А что с нормами?
– Ушли… Побросали все, что не смогли унести, и бежали…
– Странно…
– Что странного, Наставник? Половину вырубили наши, еще треть порвал пес… тут… и когда меня спасал – тоже… Все, кто способен нормально ходить, два дня тела таскали – я сказал, что надо похоронить, а то болеть начнем… А папу, маму и всех наших, кто… не дожил, я сжег на погребальном костре…
– Мда… – Подергав себя за усы, старый воин присел на корточки перед кусающим губы мальчишкой и потрепал его по волосам: – Твой отец был мне другом, малыш. Много-много лет. Я не смогу заменить тебе его, но сделаю все, чтобы ты вырос таким же великим воином и настоящим мужчиной, каким был он. Мой дом отныне станет твоим, сынок…
Глядя, как затряслись плечи прижатого им к груди мальчишки, Милона повернулась к ним спиной, в два прыжка влетела в дом и, упав на широкий, укрытый шкурой топчан, заревела… В первый раз с того страшного дня, когда она проснулась оттого, что липкие от крови руки нормов стащили ее с кровати, разорвали на ней ночную рубашку и швырнули на озаренный светом пожарищ подоконник…
– Ты не понимаешь! Я чувствую себя свиньей! – устало посмотрев на Маныша, пробормотал Хранитель.
– Ты НАБЛЮДАТЕЛЬ! И не имеешь права чувствовать, сопереживать, страдать… Это мешает работе! – зарычал мечущийся по комнате Маныш. – Ну и что, по-твоему, ты мог сделать? Полететь в эту паршивую деревеньку и сжечь этих, как их там, нормов еще на подступах? Ну скажи мне, где в этих строках подсказка? – Он потряс зажатым в руке рабочим блокнотом Эола и, на миг остановившись у окна, зачитал:
– В миг предрассветный тьма нахлынет
на тех, кто Ждет… Развеет прах
отца единственный мужчина
в деревне на семи ветрах…
Волчата, расправляя крылья,
за Избранным пронижут ночь…
чтоб Будущее сделать Былью…
и Горе Силой превозмочь…
– Ну что молчишь? Да, сейчас понятно, что и как должно было произойти… Но ведь это сейчас! А тогда, когда ты его записал, мы оба не поняли ничего!
– Я должен был догадаться… Боно был моим другом, понимаешь?
– Понимаю… наверное… только вот скажи мне, пожалуйста, как изменить прошлое? Ведь этот пакет информации, который мы сейчас просмотрели, камера передала с запозданием в четыре дня! А если бы эти люди в Академии не включили режим полного радиомолчания, то мы бы смогли снять показания только после окончания операции… если смогли бы еще… Ты и так сделал все, что мог…
– Да мне просто тошно… – Во взгляде Эола было столько боли, что Маныш против своей воли поежился. – Мы сидим тут у экранов, смотрим, как там, внизу, умирают живые люди! Люди, у которых есть семьи, планы, мечты… Нет только одного – будущего…
– Так! Не передергивай! Тебе не кажется, что ты уже вмешался в судьбу одного мира? И благодаря тебе многие остались живы? В том числе и твои друзья? А сейчас помогаешь другому миру, в котором у тебя друзей нет?
– Разве это помощь?
– А что, по-твоему? Ольгерд и его люди отправились на Ронтар в отпуск? Или на прогулку? Может, хватит страдать? Лучше скажи мне вот что – как ты считаешь, зачем Мерион потребовал отправить его в Скальную Гряду?
– Чувствует что-то… Он тоже уникум… Будет желание – просмотри архив на его имя… Там данных – тьма… Я когда-то пытался его изучать… Я раскодирую файлы.
– Как, есть что-то, что не смогли взломать мои ребята? – приподняв одну бровь, удивленно спросил Маныш.
– И достаточно много… Вернее, не так… Не все носители были подключены к системе… – рассмеялся Эол. – А те, что они нашли, в общем, были приманкой… Если бы мы не нашли общий язык, я бы многое не показал вообще…
– Однако… – покачав головой, Маныш нервно постучал пальцами по подоконнику и вздохнул: – Как там говорят на Земле? Век живи, век учись?
– Именно так… А еще говорят: «Хочешь жить – умей вертеться»… Вот я и вертелся…
Планетка оказалась что надо – почти с момента высадки меня не покидало ощущение, что мы попали в Мир Смерти Гарри Гаррисона – так тут было «весело». Однако, в отличие от его героев, пистолетов с креплением на предплечье у нас не было. Впрочем, не было и без крепления. Одни мечи и ножи. А расслабляться не получалось ни на секунду – привлеченное незнакомыми запахами, на нас бросалось практически все, что могло двигаться. А что не могло – пыталось жалить. Всю дорогу до Комплекса я дергался из-за Маши, так как долго находиться в состоянии джуше, без которого тут и шагу ступать не хотелось, она была самой уязвимой в нашем отряде. Однако, как оказалось, девочка за эти годы научилась многому. В том числе и экономии своих способностей – не доводя себя до изнеможения, она то входила в измененное состояние сознания, то выходила из него, стараясь постоянно держаться около грани. И это у нее неплохо получалось. Так что к моменту, когда мы разбили лагерь перед довольно невзрачным, но от этого не менее здоровенным зданием, я немного успокоился и смог больше внимания уделять окружающему меня миру.
Вообще тут было довольно красиво: высоченные, перевитые лианами и еще какой-то ползучей фигней деревья с синевато-зеленоватой листвой были усыпаны разного размера цветами совершенно сумасшедших цветов и оттенков. Белоснежные облака на ярко-голубом небе над головой; роскошный травяной ковер вокруг Комплекса, колышущийся под легким ветерком, вызывали желание найти подходящий водоем и немного позагорать… Правда, эта мысль пропадала, стоило увидеть злобную морду любого из местных хищников, но в те редкие минуты, когда я опускал меч, она возвращалась снова и снова…
До наступления темноты мы даже успели по очереди поспать – два бодрствующих человека очень неплохо справлялись с любопытствующими проглотами, а еще пара ребят успевала подтаскивать от опушки к месту стоянки очень удачно валяющийся там сухостой. Так что закат мы встретили у здоровенного костра. Вернее, не так – между трех костров, почти полностью прикрывающих нас от возможных атак ночных хищников. Вовка постарался обезопасить стоянку и от атак сверху – перевел почти всю бухту репшнура на создание сети над головами, на которую постелил одну из не особенно нужных тут палаток. Первая же летучая скотина, привлеченная светом пламени, с разгону влетела в прозрачное препятствие и запуталась в невесомой ткани. Что сильно уменьшило ее шансы на выживание…