По периметру мемориала Линкольна стоят тридцать шесть колонн — количество Штатов на момент смерти Линкольна в 1865 году. Внутри здания находится огромная статуя, изваянная Дэниелом Честером Френчем, запечатлевшим образ шестнадцатого Президента.
Эннис Чейни, сорок шестой Президент США, слушал размеренную речь рабби Штейнберга и смотрел на пестрое море людей, заполонившее все пространство парка, от мемориала до зеркального пруда. В сером зимнем небе парили стаи телекамер, каждая контролировала свой сектор толпы. Летающие роботы охраны мелькали там и сям, отслеживая возможные беспорядки. Кроме того, каждый зритель уже был проверен на наличие оружия. Члены Конгресса и почетные гости расположились на ступенях мемориала Линкольна. Кто-то вытирал глаза, но лишь немногие горевали искренне.
Рядом с экс-президентом сидел Президент действующий — Марион Ралло. Слева от Чейни расположился Джейкоб Гэбриэл, светловолосый подросток в черном костюме и галстуке, в темных очках, закрывающих пол-лица.
В плотном конверте, который мальчик сжимал в руке, была фотография бывшего Секретаря Штата Пьера Борджии.
Толпа склонила головы, когда рабби завершил прощальную речь молитвой.
* * *
В восточной части парка Пьер Роберт Борджия, одетый в форму офицера Группы быстрого реагирования, вошел в мемориал Вашингтона. Показав фальшивый значок двум вооруженным охранникам, он любезно позволил просканировать сетчатку и радужку нового глазного протеза.
— Все в порядке. Можете пройти, сэр.
— Благодарю.
В рюкзаке Борджии лежала снайперская винтовка «браунинг» 50-го калибра с сошками. Он поднялся на лифте к смотровой площадке, которая оставалась закрытой до конца церемонии.
* * *
Эннис Чейни прошел на трибуну вслед за Президентом Ралло. Пронизывающий зимний ветер заставил его вздрогнуть, несмотря на теплое пальто. Он коснулся правого уха, поправил миниатюрный коммуникатор.
— Уважаемые гости, члены Конгресса, дорогие американцы и граждане мира! Нам очень непросто сохранять веру. Не просто в нашем двадцать первом веке, как, пожалуй, было не просто и в веке первом, когда наши предки смотрели на звезды и думали: «Откуда мы пришли? Для чего мы живем?»
Глаза Чейни перебегали с лица на лицо, по мере того, как голос набирал силу.
— Нам нужна вера, продиктованная не фантазиями, а осознанием глубинного смысла бытия. Мы, умные и образованные люди с любящими душами, должны положиться на веру, чтобы пройти сквозь время сомнений, боли и тяжких испытаний…
* * *
Борджия вышел из лифта, поднялся на смотровую площадку и направился к ее западным окнам, с видом на мемориал Линкольна.
Вынул стеклорез. Две вакуумные присоски и резак быстро справились с хрупкой преградой.
Как только вырезанный кружок выпал из отверстия в стекле окна, Борджия собрал винтовку и поставил ее на сошки.
* * *
Чейни перевел взгляд с правой парящей телекамеры на левую.
— Много лет назад другой афроамериканец стоял на этих ступенях и обращался к своему народу. Он говорил о свободе и равенстве. Он говорил о выходе из тьмы, сегрегации и гетто на светлый путь расового равенства. Он поделился с нами своей мечтой. Он поделился верой.
Мой крестник, Иммануэль, был очень добрым мальчиком. Как и его отец, Иммануэль верил в человечество и волновался по поводу нашего выживания. В свой последний день рождения он процитировал мне выдержку из манускрипта Мертвого моря, который перевел его брат Джейкоб. Там описывалось нечто вроде войны между Сынами Света и Сынами Тьмы. Мэнни объяснил, что Сыны Тьмы тысячами убивали невинных людей и всех, кто вольно или невольно препятствовал их планам. Им служили фанатики, извращавшие веру ради того, чтобы оправдать зло. Они были настолько алчными, что ради сиюминутной выгоды губили будущее человечества, лишь бы остаться у власти. «Идет война, — говорил мне мой крестник, — и человечество должно победить, иначе наш общий свет угаснет навсегда».
За спиной Президента Джейкоб Гэбриэл закрыл глаза и сосредоточился, настраиваясь на иной уровень восприятия и пытаясь вычленить в общем потоке энергии нужную частоту.
* * *
Борджия установил винтовку так, чтобы дуло почти полностью ушло в отверстие в стекле. И припал здоровым глазом к оптическому прицелу. На то, чтобы зафиксировать цель, у него ушло полных тридцать секунд.
* * *
Прицел…
Зеркальный пруд… взгляд сверху.
Подиум… но целятся не в него, целятся в Чейни!
Джейкоб распахнул глаза и произнес в микрофон на манжете:
— Монумент Вашингтона, смотровая площадка.
* * *
Территорию патрулировали 147 агентов секретной службы, настроенных на радиочастоту Джейкоба, но именно Доминика Вазкез-Гэбриэл, переодетая охранником, среагировала первой.
* * *
Избегая бдительных телекамер, Борджия активировал инфракрасный лазер, незаметный невооруженным взглядом, и навел сияющий круг на грудь Энниса Чейни. Положил указательный палец на спусковой крючок. Задержал дыхание… Спустил курок.
* * *
— Мартин Лютер Кинг говорил, что пределы человеческих возможностей проявляются во времена кризисов и конфликтов. И вот мы, стоящие здесь, разделяем общую печаль и общую беду, а наша способность к выживанию подвергается серьезной проверке. История требует от нас не новых слез, она требует подняться и бросить вызов собственной смертности. Как разумные существа, созданные по образу и подобию Божьему, мы должны добраться до звезд, достичь небес прежде, чем умрем, и таким образом осознать свое истинное место на Земле…
Джейкоб, вздрогнув от прилива адреналина, вошел в нексус.
Все вокруг стало ярким, мир замедлился. Хриплый низкий голос Чейни звучал рокочущим эхом.
Джейкоб не отследил самой пули, но прекрасно видел ее след там, где она проталкивалась сквозь плотные волны энергии, медленно приближаясь со стороны белой башни.
Он подобрался перед прыжком, разум Хун-Ахпу просчитал время и дистанцию…
Джейкоб!
Его сердце пропустило удар. Он увидел ее в двенадцатом ряду, синеглазую девушку, быстро движущуюся к нему сквозь замершую толпу.
Лилит, пожалуйста, не сейчас!
Ты бросил меня!
Зыбь энергетических полей становилась сильнее по мере приближения пули.
Я пришла сюда ради тебя, Джейкоб. Я предлагаю тебе последний шанс.
Не обращая внимания на ее присутствие, Джейкоб прыгнул…
* * *
Кровавый цветок расцвел из спины Джейкоба Гэбриэла, когда он оттолкнул Энниса Чейни, и они разлетелись в разные стороны.