Лопух! – мелькнула раздраженная мысль. – Ты не мог знать, что Стихия, которая дает тебе силу, мертва здесь. Рассчитывал прийти осененный славой, сокрушить злодеев… И вновь прогадал. Реальность истончается, нити связывающие город с остальным миром рвутся одна за другой. Твой Тотем не имеет тут власти. Неужели прав старик-волхв и придется оставить как есть, смириться с неизбежным?.. Возможно, но…
Затаив дыхание, я окинул внутренним взглядом плотную оболочку из плоти и костей, что зовется человеческим телом. В расплавленном золоте ярко пылали белые нити, каждая клеточка – отдельное солнце, звезда. Потоки энергии подобны руслам широких рек.
Вот почему раны зажили так быстро! – подумал я с надеждой. – Живем. Внешние источники недоступны, но тело как хорошо заряженная батарейка… Род действительно помог, напитал силой. Рискнуть? Да!.. Придется уповать на внутреннюю энергию, расходовать экономно и расчетливо. Но если все сделаю правильно, то появится шанс на победу.
Я раскинул щупальца призрачных чувств. Потянулся дальше. Глаза сразу же резануло дикой болью. В голове помутилось. Я напрягся и усилил воздействие. Отстраненно отметил, что заваливаюсь набок, падаю. Лишь в последний момент, на грани беспамятства разорвал связь и уперся руками в землю. Победно улыбнулся – издалека все-таки пришел отклик. Слабый и неверный, но мне удалось определить направление. Как и предполагал – центр города. Что ж, неудивительно. Пауки редко сидят с краю паутины…
Слабость быстро ушла, в глазах прояснилось. В душе окрепла решимость, страх и неуверенность отступили. Я поднялся на ноги и направился к арке. Но у самого входа запнулся, заглянул внутрь. Темно как в шахте, пахнет сыростью и гнильцой. В лицо ударил порыв ледяного ветра. Загудел, гуляя меж стенами, попытался сорвать одежду. На всякий случай я выставил перед собой руки и медленно двинулся вперед. Под ногами захрустел мелкий щебень, загромыхали обломки побольше. Один раз наступил на нечто мягкое, похожее на резину. Мерзко чавкнуло, запах гнили усилился. Я вздрогнул, воображение нарисовало неприятную картинку.
– Не надо трупов, – прошептал я.
Глаза различили светлое пятно, сквозняк перестал рвать волосы. Я выскочил в красные сумерки и отбежал подальше. Глянул на туфлю и выругался, сплюнул со злостью. Подошва в клейкой слизи, не понять – трупный гной или слюни демона. Но субстанция противная, вызывающая неприятные ассоциации. Я провез несколько раз ногой по асфальту, не успокоился, пока не очистил. И только после этого соизволил осмотреться.
Чутье не подвело, арка вывела на одну из городских улиц. В темноту убегала широкая лента дороги. По обе стороны искореженные фонарные столбы, голые сухие деревья и громады полуразрушенных девятиэтажек. Повсюду горы мусора, разбитые остовы автомобилей. Невдалеке погнутая железная решетка, асфальт усыпан блестящим белым стеклянным крошевом – еще недавно тут была остановка. Чуть дальше ржавая груда, в силуэтах которой угадывался обыкновенный троллейбус.
В разбитом окне «таракана» что-то белело. Любопытство заставило подойти ближе. Я обогнул несколько каменных груд, перепрыгнул через широкий провал в асфальте – канализация тоже начала рушится. Белое пятно на черном фоне обрело форму. Что-то круглое, похожее на отшлифованный шар. Страшная догадка огненной стрелой ворвалась в мозг. Я споткнулся, медленно попятился. Сноп тусклого красного света сместился, медленно выхватил из черноты внутренности троллейбуса. На меня смотрели мертвые провалы глазниц, белые ровные зубы скалились в ехидной ухмылке. Череп блестящий, без единого клочка высохшей плоти, будто пролежал не одну сотню лет. Позвоночный столб надломлен, кости в обрывках женской одежды.
Дыхание перехватило. Я медленно обошел троллейбус по широкой дуге. Взгляд будто прилип… Салон завален костями. Скелеты сидели на креслах в обычных расслабленных позах. На некоторых еще сохранилась одежда. Мужчины и женщины, бабушки в платочках, маленькие дети. Из лобового стекла свисали останки водителя. Руки по локоть оторваны, в черепе огромная дыра с неровными краями, сетка глубоких трещин. Такое ощущение, что мозгом человека кто-то поужинал, предварительно сломав кости как скорлупу ореха…
Отбежав от страшного места подальше, я остановился и присел на корточки. Сердце часто колотилось, по лбу стекали крупные градины холодного пота. Я закрыл глаза и попытался успокоиться. Глубоко вдохнул, открыл глаза, и двинулся дальше. Осторожно огибал груды мусора, перепрыгивал через глубокие дыры в асфальте.
Улица оказалась забита ржавыми коробками автомобилей и автобусов, грузовиков. Некоторые довольно хорошо сохранились, но большинство – бесформенные трухлявые кучи. Между ними завалы из поваленных фонарных столбов, деревьев и бетонных плит. Приходилось искать дорожки, иногда карабкаться, прыгать, ползти. Полоса препятствий уходила в темноту, скрывалась вдали.
Жуткая тишина заставляла сжиматься сердце в нехорошем предчувствии. Иногда раздавались легкие шорохи, со стен сыпалась пыль и кусочки бетона. Улица казалась бесконечной. Уже через десяток метров дома сливались в красно-черные пятна. Неверный багровый свет выхватывал лишь общие силуэты, изломанные и исковерканные. А разыгравшееся воображение видело чудовищ, неведомые опасности. Я вздрагивал, ежился, втягивал голову в плечи. Со страхом осматривался и ругался вполголоса. Город превратился в обитель мертвых, гнилостную язву. В провалах и дырах виднелись фрагменты квартир, лестничные пролеты. Окна безжизненные и черные, молчаливые. И почему-то казались нормами громадных насекомых.
Холод начал терзать не на шутку. Изо рта вырывались плотные облачка пара, ледяной воздух кусал как стая пчел. Я терпел, сколько мог, экономил энергию. Но потом понял, что еще немного и околею. Выругал себя за глупость – что мешало вернуться в деревню и одеться потеплее? Ведь помнил по прошлому разу, что климат в городе установился явно не тропический. С неудовольствием я потратил немного Силы на обогрев. Сразу же полегчало, кровь побежала быстрее, вытеснила холод.
Полное безветрие порой сменялось ураганными порывами, что поднимали тучи пыли и праха. Грохотало и гудело, по улице проносились плотные облака пыли. Мелкие камни и осколки стекла резали кожу, впивались будто шрапнель. Я прятался за грудами мусора, прижимался к асфальту и прикрывал глаза. Вновь наступал полный штиль и мертвая тишина. Я поднимался, заживлял раны и упорно пробирался дальше.
Двадцать минут, – прикинул я. – От силы полчаса. Зов шел из центра города. Значит, иду в правильном направлении. Улицу тоже узнал – одна из главных. Она приведет в нужное место. А если свернуть влево и пройти через дворы, то выберусь на проспект. Где-то там находится и мой дом. Но сомневаюсь, что цел. Самым большим разрушениям почему-то подверглась именно окраина. А чем дальше, тем здания гораздо крепче и устойчивей, обломков поменьше…
Я сконцентрировался на передвижении… Прыгаем по камням, быстрый спринт по прямому участку. Замечательно. Что дальше? Ага, очередной провал в земле. Из глубины слышится журчание воды, нос режет вонью аммиака. Дыра слишком широкая, не перескочить. Обойдем по краю. Дальше подныриваем под поваленный фонарный столб, огибаем несколько автомобилей и вновь скачем по камням. Слава богу, хоть не мокрые, ломать ноги не хочется. Опять буря! Ложимся и ждем, пока утихнет…