На столе посреди комнаты красовалась деревянная шкатулка, выглядевшая в этом окружении особенно изящной. На крышке перламутром была выложена императорская "тройная корона". Замочка на крышке видно не было, но я не испытывал желания заглянуть внутрь.
"Пусть не думают, что в Харике не знают, что такое хорошие манеры!"
Двери, ведущие в покои императора, распахнулись. Я упал на одно колено и склонил голову. Появился Гарн Драсторн и с улыбкой повернулся к вошедшему следом за ним императору:
– Ваше величество, я рад представить вам Лахлана, сына Кардье.
– Встань, Лахлан.
Я повиновался. Когда я поднял голову, мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы скрыть изумление. Он оказался таким же тощим, как я, хоть и выше на целую ладонь. Черные волосы и карие глаза – словно родной брат Марии. Стройный и крепкий на вид паренек едва ли старше меня. Именно его мальчишеская внешность и привела меня в изумление.
Разумеется, как и каждый человек в Империи, кто не проспал смерть Даклона, я знал, сколько ему лет, но никогда не думал о том, что это значит. В моих глазах император мог быть только зрелым мужчиной. Вырезая его фигуру, я основывался главным образом на своем представлении да на серебряном профиле на монетах и состарил его лет на десять.
Только сейчас я осознал, что прежде в моем воображении он был статуей или символом, а не живым человеком.
– К услугам вашего императорского величества, – выговорил я. Волнение эхом отозвалось в моем голосе, и я потупился, чтобы скрыть запылавшие щеки. – Видеть вас – честь для меня!
– И для меня это честь, Лахлан.
– О, нет, ваше величество. Я – никто, а вы – император!
– Я император потому, что императором был мой отец, – легко улыбнулся юноша. – Смешно чтить человека за случайность рождения.
Я неловко пожал плечами:
– Так может показаться, ваше величество, но быть сыном вашего отца – нелегкое бремя. Тот, кто несет его, заслуживает уважения, и я отдаю ему эту дань.
Император кивнул маршалу:
– Вы в нем не ошиблись.
– Да, и он, и его кузен умны и любезны – как и их отцы.
– Я вижу, – император указал мне на стоявшую на столе шкатулку. – Лахлан, открой ее и достань то, что в ней лежит.
Я был рад сделать что угодно, лишь бы не думать о том, как я смогу оправдать лестное мнение обо мне маршала. Бросившись к столу, я сдвинул крышку шкатулки. Внутри, в складках черного бархата, пряталось серебряное кольцо. Его опоясывал червленый узор из щитов. Я извлек кольцо из шкатулки, и луч света упал на него, осветив герб Императорских Доблестных Копьеносцев, отряда, который увел в Хаос мой отец.
Я обернулся к императору:
– Это кольцо, сир, – я снова покраснел, осознав, что ему это известно лучше, чем мне, и добавил:
– старинное.
– Совершенно верно, – Тетис заложил руки за спину. – Мой отец вручил это кольцо твоему отцу более двух десятков лет назад. Я рад вручить его законному владельцу. Надень его!
Я замялся:
– Простите, ваше величество, но если это кольцо было вручено моему отцу, то не мне носить его. У меня двое братьев, оба старше меня. Прежде меня оно должно перейти к Джофу, а затем к Дальту.
Уголки губ императора тронула усмешка:
– Снизойди к моей просьбе, Лахлан. Только на эту ночь. Мне хотелось бы, чтобы это кольцо встретило новый год на руке сына Кардье. Вернувшись в Быстрины, ты сможешь, если пожелаешь, передать его братьям, но на этот вечер кольцо твое. Согласен?
– Что ж, первым кольцо должен получить Джоф, а он позволил бы мне поносить его в такой вечер.
Я надел кольцо на средний палец правой руки. Холодок металла проник до самой кости, но чувство было приятное. Кольцо оказалось мне чуть великовато, однако пришлось точно на место, где мне так не хватало его в первый мой день в Геракополисе.
– В память о моем отце я принимаю ваш дар, ваше величество.
Я сжал кольцо левой рукой, и холодок пробежал у меня по спине. Первый раз в жизни я держал в руках талисман отца и чувствовал, что имею на это право. Кольцо много значило для него, и я получил его не от Джофа или Дальта. Я чувствовал прямую связь с отцом и дивился силе этого чувства.
Я поднял глаза и встретил пристальный взгляд императора.
– Надеюсь, придет день и я послужу вам, как мой отец служил вашему, и заслужу право на это кольцо.
– Я не сомневаюсь в этом, Лахлан. – Он смотрел на меня, скрестив руки и склонив набок голову. – "Доблестные Копьеносцы" погибли в Хаосе вместе с твоим отцом. Быть может, вы с братьями и кузеном сумеете возродить их отряд.
Я улыбнулся:
– Джоф – умудренный и искусный боец. Мой брат Дальт сражается не хуже него. Кит – разведчик, такой же опытный, как был его отец.
– Это хорошо. В "Доблестных Копьеносцах" должны служить только лучшие.
Император обратился к маршалу:
– Прошу вас, Гарн, проводите Лахлана в бальный зал, – он снова обернулся ко мне. – Я бы присоединился к вам сейчас же, но нарушение традиции и ритуала может вызвать бедствия в наступающем году. Вы меня понимаете?
– Да, сир.
Я склонил голову, воздержавшись от упоминания о том, какой ужасный неурожай случился в тот год, когда Ферран Туг отказался играть ритуальный танец, зная, что его брат Бартон намерен танцевать с Руной из Трех Вязов. Ферран сгорал от любви к ней всю осень и зиму и опасался, как бы брат не завоевал ее сердце в тот вечер. Дед рассказывал, что никогда прежде не видывал ни такой ужасной засухи, ни таких густых сорняков, как в тот год.
Император, удалился к себе, а маршал повел меня обратно по дворцовым лабиринтам.
– Тебе понравилась столица, Лахлан?
– Да, сэр. – Мне хотелось расспросить его об убийстве Лысого Уго, но я решил, что лучше воздержаться от подобных разговоров в канун нового года, чтобы не накликать беду. – Я успел много повидать и перепробовал такие кушанья, о каких раньше и не слыхал.
– В столице и в ее окрестностях сейчас происходит много необычных событий. Немало и пустых слухов, как ты понимаешь. Не всему можно верить, и приходится отцеживать частицы правды, – радужные переливы его глаз вспыхнули ярче. – Правда ускользает, но мы скоро поймаем ее.
Кажется, я догадывался, о чем он говорит, но отозвался не слишком уверенно:
– Я не увлекаюсь сплетнями, сэр, и больше доверяю собственному суждению.
– Я ничего другого и не ожидал. Если у меня будет, чем с тобой поделиться, я это сделаю.
– Благодарю вас, сэр, – я улыбнулся с приятным чувством причастности к тайне. Вряд ли мне так уж хотелось знать о ней слишком много.