— Сколько здесь?
— Много, — ответил Волчок. — Возьми столько, сколько ты считаешь нужным.
Дрон отшвырнул сигарету и запустил руку в сумку. Взял одну пачку, пересчитал купюры, потом вынул еще одну и тоже пересчитал. Засунул обе пачки во внутренние карманы своего пиджака, после чего сообщил:
— Я взял десять тысяч. Это только аванс. Я кое с кем свяжусь и попробую получить нужную информацию.
— Сколько времени на это уйдет? — уточнил Егор.
— Быть может, десять минут, а быть может — час. Предсказать невозможно.
— Я подожду в кофейне за сквером.
— Хорошо.
Дронов повернулся, чтобы сесть в машину, но вдруг остановился, посмотрел на Волчка и сказал:
— Можно задать тебе вопрос?
— Задавай, — разрешил Егор.
— В этой сумке не меньше пятисот тысяч. Откуда у тебя такие деньги?
Егор прищурил желтоватые глаза и ответил:
— Выиграл в карты.
Уголки губ бывшего фээсбэшника дрогнули.
— Должно быть, ты очень хороший игрок, — иронично проговорил он.
— Может быть. А может быть, мне просто повезло.
Дронов сел в машину и завел двигатель, а Егор закинул сумку на плечо и зашагал к скверу.
…Кофейня была очень уютная. На стенах висели большие гравюры в тяжелых рамах, с видами красивейших городов мира. Кофе тоже не подкачал. А уж чизкейк был просто шедевром.
Попивая кофе, Егор размышлял о своей сделке с Дроновым. Не подведет ли? Не натравит ли на Волчка своих бывших коллег из ФСБ?
Вроде не должен. Дронов дорожит своей репутацией. И терпеть не может Контору, в которой когда-то работал.
Волчок знал, что Дрон не только пользуется информацией, которую покупает у бывших сослуживцев, но и сотрудничает с командой хакеров. «Кто владеет информацией, тот владеет миром» — гласит пословица. Дрон по своим каналам мог добыть любую информацию и продавал ее отнюдь не по дешевой цене.
Егор отпил кофе и прислушался к негромкой песне, доносившейся из динамиков.
Волку так холодно зимой.
Волком, хоть волком, ты вой.
Пустите бедного домой!
Сяду я к жаркому огню,
Мяса съем, чаю попью
И всем бесплатно подарю:
Все небо, все звезды, все камни, все сосны,
Все, обо что волки точат зубы.
Хочется в теплую кровать,
Хочется жить, а не ждать.
Люди, пустите ночевать.
Волчок усмехнулся. «В теплую кровать ему хочется. Да кто ж тебя пустит, зубастый? Нет, брат… Таким, как мы, приходится выживать, а не жить».
Егор допил кофе, подозвал официантку и заказал еще чашку и еще один кусок чизкейка.
Музыка играла негромко, но чуткий слух Волчка различил отдаленный и приглушенный стенами кафе лай бродячих собак. От лая этого ему сделалось слегка не по себе. К собакам Егор относился странно: иногда они казались ему почти собратьями, а иногда он испытывал к ним ненависть. По всей вероятности, ненависть эта была заложена на генетическом уровне, и симпатия — тоже. Как ни крути, а когда-то давно собаки тоже были волками. Тогда они еще не умели подобострастно вилять хвостами при виде Хозяина, который пришел, чтобы бросить им обглоданную кость.
Егор успел осушить четыре чашки кофе и съесть три куска сырного пирога, когда позвонил Дронов.
— Ты еще в кафе? — уточнил он.
— Да, — ответил Егор.
— У меня есть информация, которая тебя интересует. Оставайся на месте, я скоро буду.
Дронов не обманул. Спустя пятнадцать минут он появился в кафе, быстро прошел к столику, за которым сидел Егор, уселся в кресло, а затем достал из кармана плаща сложенный лист бумаги и положил его перед Егором.
— Это все, что удалось узнать, — прокомментировал он, глядя на Волчка своими черными, проницательными глазами.
Егор взял листок, развернул его и пробежал по строчкам взглядом. Вот что он прочел:
«МЕРЦАНИЕ» — совместная секретная программа ФСБ и МВД. Цель — поиск и изучение средств манипулирования сознанием. Применение — вербовка агентов, извлечение информации на допросах, влияние на большие массы народа.
В ходе экспериментов применялись различные химические средства (вещества нервно-паралитического действия, галлюциногены, психотропные препараты и т. д.), а также электросудорожная терапия, электрический разряд при которой превышал терапевтический в 30–40 раз.
Участников экспериментов непрерывно в течение нескольких месяцев вводили химическими средствами или электрическими разрядами в коматозное состояние и при этом заставляли прослушивать записанные на магнитофонную ленту и многократно воспроизводимые звуки или простые повторяющиеся команды. Целью данных экспериментов была разработка методов полной переделки личности.
Сохранившиеся документы ФСБ указывают на то, что программа ставила целью исследование воздействия химических, биологических, радиологических и генетических методов на сознание. В частности, изучались такие темы, как: расстройство памяти, дискредитация человека его поведением, методы выпытывания информации, внушаемость, создание у человека чувства зависимости, полное подчинение группы людей приказам лидера.
В 2007 году проект вышел на новый уровень, и в ходе экспериментов стали применяться так называемые спиралевидные зеркала. Побочным эффектом программы явилось морфологическое и генетическое изменение испытуемых, а также — по непроверенным данным — проникновение в реальность, отличную от нашей.
В настоящее время проект закрыт, сотрудники секретного исследовательского центра распущены.
По имеющимся сведениям, программа существовала с начала 2000-х годов и была закрыта в 2009 году. ФСБ намеренно уничтожило ключевые файлы программы, что значительно затруднило расследование ее деятельности специальным секретным комитетом Государственной думы в 2010 году.
Егор отвел взгляд от листка бумаги и посмотрел на Дронова.
— Тут написано, что комитет Госдумы вел специальное расследование, — сказал он.
— Совершенно верно. Однако расследование не дало результатов. Кроме того, несколько членов комиссии погибли при странных обстоятельствах.
Егор потер пальцами усталые глаза.
— Черт знает что такое, — проговорил он. — Затем отнял руку от лица, снова взглянул на Дронова и спросил: — Что насчет Ребуса?
— Настоящее имя Ребуса — Ренат Рустемович Агадамов. «Ребус» — это позывной, который он когда-то использовал.
— Кто он?
— Один из кураторов проекта «Мерцание». Бывший полковник ФСБ. Официально Ребус-Адагамов был отправлен в отставку полтора года назад. Он пытался спасти программу «Мерцание» и ради этого пошел на меры, которые показались его коллегам неприемлемыми.