– Я понял, – опустил глаза мутант. – Давай дальше…
– А дальше – все. Папа однажды пошел за едой и не вернулся. Я поняла, что если останусь в Лузе, то не выживу, меня все равно рано или поздно раскроют. Если бы ты только знал, какую я почувствовала тогда безысходность! Жизни и до этого у меня не было, а тут она и вовсе потеряла смысл. Оставалось лишь два выхода: покончить с собой или куда-то бежать. Покончить с собой было проще, но я не смогла… Я такая трусиха!.. И я решила бежать в Устюг, поскольку слышала, что здесь много немутантов, которые неплохо живут. Я прокралась ночью к реке, украла лодку… Дальше ты знаешь. Так что извини за обман, но это было не ради…
– Не продолжай! – положил Глеб ладонь на руку Сашки. – Это ты меня извини! Я самовлюбленный, эгоистичный дурак. Тупица, каких мало!.. А ты… – он улыбнулся и подмигнул, – …ты превосходная актриса.
– Если бы я не привыкла к этому с детства, – улыбнулась в ответ девушка, – то недолго я наиграла, вы бы мигом меня раскусили. Я и так два раза была на грани провала, не считая тех случаев, когда ты меня пытался облапать.
– Я не пытался тебя облапать! – вскочил мутант. – Это другое, ты ведь понимаешь!..
– Да понимаю, понимаю, – рассмеялась Сашка. – Садись, пей чай, остыл уже, наверное.
Глеб сел, машинально отхлебнул из стакана и встрепенулся:
– А что за два раза на грани провала? Когда это? Один, наверное, у «Бабы-Яги»?
– Ну, да. Матрена Ивановна меня сразу раскусила, еще до того, как раздела, чтобы вылечить. Я все боялась, что она тебе расскажет. До сих пор удивляюсь, почему она этого не сделала.
– Из женской солидарности, наверное, – усмехнулся мутант. – А второй случай?
– Второй я тебе как раз рассказала. А вот первый… Помнишь девочку Нюру?
– Еще бы не помнить, – перестал улыбаться Глеб. – Я ее теперь до конца жизни не забуду…
– Так вот, я пошла к реке мыться, помнишь? А Нюрка, оказывается, за мной увязалась. Ну и увидела меня раздетую…
– А! – воскликнул мутант. – То-то она тогда с такими круглыми глазами примчалась: «Он! Он! У него!..» Тебя в тот раз от провала «галерщики» спасли, не успела нам Нюра поведать, что у тебя лишнее и чего не хватает.
– Ладно тебе, – сконфузилась Сашка и шлепнула Глеба ладошкой. – Ты лучше теперь про себя расскажи. И про Пистолетца. Он-то как тебя обманул? И где он сейчас? Почему ты про него у Святой спросил: жив ли он? И почему он Лик?…
– Как у тебя много вопросов, – попытался улыбнуться мутант, но ничего у него не вышло. – Ладно, расскажу по порядку, тогда все тебе станет ясно.
Глеб рассказал Сашке все. То есть, абсолютно все, решив не скрывать даже самой малости. Он посчитал так: хватит недосказанности и лжи! Если он больше не хочет купаться в этой зловонной луже обмана, то начинать нужно с себя. Да и зачем что-то скрывать от этой славной девчонки? Она ведь тоже рассказала ему о себе все, и теперь ему стало ясно, что никакой «Сашок» не обманщик, а всего лишь жертва омерзительных обстоятельств.
Ошарашенная рассказом мутанта девушка слушала его, раскрыв рот, не в силах вымолвить ни слова. У обоих остался недопитым чай, к булочкам никто из них также больше не притронулся.
Когда Глеб закончил повествование, между ними повисло долгое молчание.
Наконец, Сашка вымолвила:
– Бедный Пистолетец! Жалко его…
– Бедный? – возмутился мутант. – Да он же предатель!
– Ты же сам знаешь, что нет. Он ведь тоже обманывал тебя не нарочно…
– Да знаю я, знаю! – рубанул Глеб воздух ладонью. – Но все равно… И я сам не рад тому, что с ним теперь может быть. Я обязательно поговорю с ма… со Святой. Сделаю все, что от меня зависит, чтобы его спасти.
– А еще знаешь что?… – задумалась девчонка.
– Что?
– Я уже и сама начала догадываться, что ты для Святой не просто странный мутант. Когда я говорила ей о тебе, у нее в глазах что-то менялось… Они становились такими синими-синими и глубокими, как лесное озеро. Мечтательными, грустными… И ко мне она сразу стала по-другому относиться, словно я ей тоже родная… Правда, до этого она показала меня одному… Погоди-ка, ты говоришь, что Дед Мороз носит красную шапку и у него длинная борода?
– Да, длинная седая борода и красная шапка. Без козырька.
– Нет, этот был одет во все черное, как все храмовники. И кепка у него была черная, матерчатая, с козырьком. Но борода тоже длинная и седая.
– Ты думаешь, к Святой приходил Дед Мороз? – рассмеялся Глеб. – Этого не может быть. Они же заклятые враги! Правда, сейчас между ними перемирие, но я не думаю, что они встречаются лично – наверняка для переговоров и всего прочего есть какие-то парламентеры.
– Ну, да, наверное… Просто я вспомнила про бороду.
– Бороду любой может отрастить.
– Я не могу, – прыснула Сашка.
– Теперь я в этом не уверен, – снова засмеялся мутант. – Ты если и не отрастишь, так наклеишь. Своим суперклеем.
– Папиным, – сразу погрустнела девушка. – Но его больше нет. Ни папы, ни клея.
В дверь опять постучали.
– Да, – одновременно сказали Глеб и Сашка.
Вошла та самая женщина, что приносила чай с булочками.
– Вас приглашает на ужин Святая, – торжественно объявила она.
– Надо же, какая честь, – буркнул под нос мутант и повернулся к Сашке: – Ну что, пойдем?
– Давай сходим, – улыбнулась та. – А то я что-то проголодалась… Ой, мы же булочки не доели!
– Думаю, нас сейчас чем-то более существенным накормят, – сказал Глеб. – Пошли!
– Нет, – помотала головой женщина. – Вас пригласили одного.
– То есть Сашка останется голодной? – насупился мутант.
– Александре доставят ужин сюда, – невозмутимо ответила женщина. – А вас прошу следовать за мной.
Глеб думал, что его поведут к тем дверям, из-за которых к ним выходила Святая. Но нет, его повели какими-то запутанными полутемными ходами, которые, петляя, опускались все ниже. Наконец, завели в комнату с кирпичными стенами, совершенно пустую, если не считать массивного деревянного стола в центре и двух дощатых лавок вдоль него. Если бы не сервировка этого стола – изысканная, рассчитанная на двоих, – и не обилие блюд и напитков на нем (ну, пусть не обилие, но выпить-покушать тут было чего), мутант бы подумал, что его поместили в тюремную камеру. Впрочем, все сомнения рассеялись очень скоро, когда в комнату вошла Святая.
– Извини, задержалась, – сказала она, – дела. Еще эта «галера»! Совсем «дикие» распоясались, нужно что-то с ними делать.
– Ты меня позвала обсудить проблему «диких» мутантов? – неприязненно посмотрел на мать Глеб.