Криста улыбнулась человеку. Человек улыбнулся Кристе. С лестницы спустилась пара: смешливый мужчина в тенниске и широких парусиновых штанах и скуластая блондинка бальзаковского возраста. Мужчина что-то бойко говорил спутнице. Блондинка прыснула в кулачок. Постоялец мельком покосился на людей, стоящих у стойки. Задержал взгляд на Кристе, что не укрылось от внимания блондинки. Она тоже критически посмотрела на Кристу. Потом мужчина глянул на Анджея и нахмурился, словно пытался что-то вспомнить. Подошел, похмыкивая в кулачок, протянул руку.
– Симпсон. Рональд Симпсон. Из Небраски.
Видимо, не все американские туристы ворочают миллионами, чтобы жить в пятизвездочных отелях.
– Раковски, – на английский манер представился Анджей. – Эндрю Раковски.
– О, отлично, – заулыбался мужчина. – Вы не из Небраски?
– Я не из Небраски, – учтиво улыбнулся Анджей. – Восточная Европа. Поланд. Плохо понимать по-английски, – он сделал вид, что пошутил.
– И вы никогда не приезжали в Небраску? – удивился мужчина.
– Ни разу.
– Странно. Мне кажется, я видел вас в Небраске, – мужчина пожал плечами. – Впрочем, могу ошибаться. Вселяетесь в отель? – мужчина оживился. – Здесь неплохо. Довольно чисто. Правда, по улицам шастает экзотическая публика, но сюда ее практически не пускают…
– Давно живете в «Саргоне»?
– Почти неделю. О, забыл представить, моя жена – Энди. Она тоже Симпсон.
Блондинка широко улыбнулась, показав хищный оскал.
– А это Криста, – сказал Анджей.
– О, мэм… – расшаркался мужчина.
– Симпсоны, надо же… – пробормотала Криста, что было с ее стороны не совсем тактично.
Но американцы были компанейские, оба дружно рассмеялись.
– Ничего страшного, – блондинка обхватила за локоть спутника. – До нас здесь обитало семейство Адамсов. Слава богу, они уже съехали. Нам пора, извините.
– Гуляете? – спросил Анджей.
– Решили вот, – откликнулся Рональд. – Хотим проехаться до Каирского музея. Мучительно тянет к искусству, знаете ли. – Анджей вздохнул – он бы тоже прогулялся до Каирского музея. – Не уверен, что музей еще открыт, но не беда, вернемся завтра. А сегодня просто подышим. Вы не гуляли по площади Ат-Тахрир? Вполне приличные рестораны. Не то что в этом захолустье. На завтрак бобы, на обед бобы, на ужин…
– Секс, – промурлыкала блондинка, обняла своего спутника и с вызовом посмотрела на Кристу.
Мужчина, зардевшись, хохотнул.
– Да, в районе Эль-Тахиб несколько напряженно с досугом… – Рональд встретился взглядом с потомком библейского персонажа, который стоял сзади, скрестив руки на груди, и сунул пятерню:
– Симпсон. Рональд Симпсон. Очень приятно.
– Гурвиц. Лазарь Гурвиц, – сочным басом отозвался семит.
– Вы тоже турист?
– Нет, – подумав, сообщил вселяющийся. – Я прибыл в Египет с иной целью.
– Пойдем, Рональд, – нетерпеливо сказала блондинка.
– Всем удачи, увидимся, – расшаркался Симпсон и дежурно улыбнулся Анджею. – Обязательно поболтаем. Я думаю, у наших стран так много общего… Из какой вы, говорите, страны?
Они отправились к выходу. Мужчина, сделав несколько шагов, обернулся.
– А вы точно не бывали в Небраске?
– Точно, – кивнул Раковский. Он ничего не имел против янки, но всегда считал, что из общего у Польши с Америкой – только единственная буква «а» в названиях.
Они отошли от стойки, к которой мгновенно припал Лазарь Гурвиц.
– Неспокойно мне, Анджей, – зашептала Криста. – Пока ты болтал с этими примитивными америкосами, у гостиницы встало такси. Там двое – мужчина и женщина… Они хотели зайти, но передумали – нас увидели. Стоят на крыльце, делают вид, что разговаривают…
– А ты наблюдательная, – похвалил Раковский, ощутив холодок в затылке.
– Я детектив. Рада бы не заметить, но… Анджи, я чувствую, эти двое тут неспроста. Может, смотаемся через черный ход?
– Вряд ли мы успеем добежать до канадской границы, – натужно пошутил Анджей. – Подожди минутку, я сейчас вернусь.
Он стоял за косяком и чувствовал, как спина покрывается липким потом. Такси уже уехало, двое торчали на крыльце. Упитанный мужчина с модной трехдневной щетиной, арабской наружности (но чем арабская наружность, в сущности, отличается от еврейской, армянской или, скажем, итальянской?). Он что-то сердито выговаривал спутнице. У последней была весьма примечательная внешность – оттого, что никакой внешности у нее не было! Маленькая, с ног до головы укутанная в черные одежды, а сверху еще спускалась чадра с волосяной сеткой, поза понурая, голова опущена – может, и не женщина вовсе?
Нет, Раковский обладал нюхом на женский пол. Особа, внимающая сердитому арабу, была женщиной. Он бы даже сказал, знакомой женщиной…
А вот это уже было странно.
Мужчина повернул голову к дверному проему. Анджей отшатнулся. Сквозь узор на шторе он видел, как араб задержал на нем колючий взгляд, перекосилась правая сторона лица. Бежать к канадской границе действительно поздновато. Он пересек холл, подхватил Кристу, повлек к лестнице. Пропустил ее вперед и остановился. Словно чувствовал: двое вошли в вестибюль. Мужчина – первым, небрежно сунув руки в карманы, женщина с покорно опущенной головой семенила следом, волокла за лямку упитанную сумку, наполненную явно не воздухом. Пресловутая восточная «галантность»: не мужское это дело – таскать тяжести…
– Бред, – заявил Анджей, когда они заперлись в номере. – Тебе мерещатся злодеи, и я туда же. Заурядная угнетенная женщина Востока и ее бессердечный мужчина. Люди не богатые, вот и вынуждены селиться в гостиницах, где всего две звезды.
– Полторы, – вздохнула Криста, обозрев открывшиеся взору «апартаменты». Просторное помещение, массивная добротная мебель, но на обслуживающем персонале в заведении явно экономили. Горизонтальные поверхности равномерно покрывал слой пыли. До них здесь, похоже, проживали дети, которых содержали под домашним арестом – стекла сверху донизу заляпаны крохотными ладошками.
– Может, ты и прав, – вздохнула девушка и пошлепала в ванную. Через минуту оттуда донесся исполненный страдания стон: – Возмутись, Раковский, в этой дыре практически нет горячей воды.
– Практически – это как? – озадаченно спросил Анджей, сунув нос в ванную. Но там оказалась не ванная. Голое помещение с душем и сливом в полу.
– Чуть теплая, – поправилась Криста и сделала досадливый жест, мол, слиняй. Увеличила напор воды. Он ушел, распахнул дверь и сунул нос в коридор. Постоял, прислушиваясь, заперся. Сердце чуть не выскочило из груди: раздался исполненный страсти вопль! Распахнулась дверь, и обнаженная русалка с вытаращенными глазами пулей вынеслась из душевой! Заметалась по комнате, разбрызгивая воду, натыкаясь на предметы обстановки. Он пытался ее поймать, но она увернулась. С воплем: