Билли торопливо шагал среди листьев, держа путь вниз по довольно пологому склону. Мама, наверное, была права: хайвей должен быть где-то рядом, но с неба он показался ему тонкой серой ленточкой. Прежде чем уйти от мамы, он достал из кармана штанов блокнот и карандаш и наспех набросал схему увиденного с высоты. Теперь ему оставалось лишь держаться верного направления, надеясь расслышать шум машин и увидеть свет далеких фар, когда стемнеет.
Пусть на земле все выглядело совершенно иначе, он знал, что дороги в горах проходят по самым нижним точкам, так что логично было идти все время вниз. Один раз он наткнулся на тропу, проложенную туристами, но не пошел по ней, потому что она наверняка петляла, собирая все обзорные площадки. Путь вниз — верный путь. Временами ему приходилось забирать вверх, но потом ему всякий раз удавалось продолжить спуск.
Он изо всех сил старался сосредоточиться на том, что делает. Другие мысли доставляли ему невыносимые мучения. Жив ли отец? Сможет ли он когда-нибудь найти свою мать? А Бонни? Что сделает с ней охотник? Как они вообще приземлились? Сомнения, точно сотня молоточков, стучали в его мозгу, слезы застилали глаза, но он бежал все дальше и дальше.
Бонни попробовала взлететь, поднимая за собой вихрь листьев, но тут же вскрикнула от боли и упала на землю. Все напрасно. Со второй попытки она пролетела не больше дюжины футов горизонтально и опять упала.
Хруст шагов приближался. Бонни лихорадочно озиралась, ища, где бы спрятаться. Выход был только один. Вверх! Стиснув зубы, она поднялась в воздух. Там она ухватилась за нижнюю ветку ближайшего дерева, еще раз взмахнула крыльями, чтобы дотянуться до второй, и уселась на нее, притаившись в развилке. Тощий ствол едва прикрывал ее тело, и она изо всех сил пыталась унять свое шумное дыхание. Прислушиваясь к лесным звукам, она боялась, как бы бешено бьющееся сердце ее не выдало. И вдруг — голос! Неподалеку раздался чей-то грубый голос.
— Хорошо, — говорил он. — У меня в кабинете. Доктор прислал меч на прошлой неделе. Он на полке, о которой я тебе рассказывал.
Минуту-другую Бонни вслушивалась, а потом увидела человека, торопливо ковылявшего вдоль по склону — насколько позволяла его хромая нога. Охотник! Шурша листьями, он говорил по сотовому телефону и озирался по сторонам.
— Стой! Подожди! Здесь что-то есть.
Охотник остановился, а Бонни еще сильнее скрючилась позади ствола и до боли прижала крылья, выглядывая одним глазом. Он стоял там, куда она упала в первый раз.
— Я, кажется, нашел то место, куда она приземлилась. Похоже, что она снова взлетела… — Он взглянул на раскрытую ладонь.
Что у него там? Компас? Да, наверное, компас.
— Она движется к юго-востоку. Двигалась, по крайней мере. — Он перешел на другое место, в нескольких ярдах поодаль. — Здесь она снова приземлилась. — Охотник нагнулся и стал обнюхивать землю, держа телефон возле уха. — Вокруг листья нетронуты. Отсюда она, должно быть, улетела. — Он поднял голову и оглядел замысловатую путаницу веток.
Бонни старалась проследить направление его взгляда, смотря то на него, то на деревья. Кое-где еще висели ржавые листья, точно рыжие заплаты на сером одеяле сумерек. Еще выделялись сосны и ели — как вечнозеленые сторожевые засыпающего леса. Остальные деревья стояли голые и оцепеневшие на холодном ветру.
— Думаю, она где-то здесь. Она ранена, я слышал. — Он попинал листья ногами и снова огляделся, повернувшись на все триста шестьдесят градусов. — Возьми меч и книгу и прихвати Рэндала и Джерри… Да, Джерри должен быть в аэропорту… Не важно, сколько это займет. Кружи по тридцать третьему хайвею в том районе, где я тебе сказал, пока не увидишь на обочине меня. Чутье мне подсказывает, что где-то здесь рядом раненый дракон. И я его найду.
Уолтер передал трубку мистеру Гамильтону, который наклонился, чтобы прочитать что-то на столе.
— Папа хочет с вами поговорить.
Мистер Гамильтон взял трубку и выпрямился.
— Чарльз Гамильтон слушает… Да, тот самый. Карл Фоли? То есть Сумасшедший Карл Фоли? Конечно, я вас помню. С событий в Оксфорде прошло не так уж много времени. Вы заботились о моей дорогой жене, когда она заболела, а я поехал на свадьбу к нашей Элизабет. Никогда этого не забуду… Ах, теперь вспомнил: Уолтер отсутствовал, когда мы проходили главу о родословных, но мне следовало догадаться, что этот славный молодой человек — ваш сын.
Некоторое время мистер Гамильтон слушал, быстро кивая, потом сказал:
— Да… мы тут занялись одним расследованием… Он в безопасности под моей опекой… Да, мы будем держать вас в курсе…
Учитель повесил трубку и довольно улыбнулся:
— Ваш отец не возражает.
— Это хорошо, — сказал Уолтер, — раз я уже здесь.
— Да. Совершенно верно. — Мистер Гамильтон взмахнул рукой. — Пойдемте, я вам кое-что покажу. Поскольку вы сын Карла Фоли, то вам, я уверен, будет интересно взглянуть на одну весьма занимательную книгу.
Уолтер опасливо двинулся следом. Ему хотелось кое о чем спросить учителя. Например, откуда он знает его отца, или откуда взялось прозвище Сумасшедший Карл Фоли. Но, крадучись через темную и страшную комнату, он ощущал в горле тугой комок и потому решил подождать.
Поскольку он не числился в хулиганах, ему редко приходилось посещать кабинет директора. В последний раз он приходил сюда, когда ему поручили отнести учителю контрольные работы. Тогда он только зашел и вышел, не желая задерживаться и встречаться с человеком, о странностях которого ходили слухи, с эксцентричным доктором Уиттиером. Теперь же, в темном кабинете, где светился лишь фонарик мистера Гамильтона, ему чудилось, что зловещие рисунки и готические экспонаты ожили и таращатся на него со стен, увеличившись в размерах.
По пути в школу мистер Гамильтон рассказывал ему о книгах, которые он просматривал в кабинете доктора Уиттиера. Он также задавал много вопросов о Билли. Но почему? Почему учитель так интересовался семьей Билли, его бабушками и дедушками, его дядьками и тетками, и какое это все имело отношение к аварии самолета? И почему директор держал свою личную библиотеку в кладовке?
Войдя в кладовку, Уолтер увидел, что мистер Гамильтон уже разложил на низком столике огромный том. Палец учителя заскользил сверху вниз по освещенной фонариком странице с необычным шрифтом. Его голос дрожал от возбуждения.
— Видите? Это генеалогическое древо. Я был научным руководителем вашего отца, когда он проводил исследование по генеалогии, так что вы могли видеть его и раньше.
— Я видел, — признался Уолтер, — но ничего не понял.
— Взгляните. — Мистер Гамильтон постучал пальцем по странице. — Баннистер — фамилия Реджинальда, приемного сына Артура.
— Ну и что? На свете много людей по фамилии Баннистер.
— Вы правы, Уолтер. Но я выяснял причины действий Уиттиера. Видите ли, я обнаружил, что наш директор — не Уиттиер. Его настоящая фамилия Девин. Он скрывается под фамилией Уиттиер.