Что, если альбом унес кто-то другой?
Волна холода пробежала у нее по спине.
Огонь тихо потрескивал. В этом доме до сих пор не было электричества, и тени от керосиновых ламп, освещавших маленькую комнату, вдруг показались Элли страшными и угрожающими.
«Не будь смешной! — выругала она себя. — Просто твое воображение разыгралось и обычные подробности вечера кажутся тебе странными».
Но все-таки девушке было не по себе. Она отставила в сторону тарелку, встала и стала беспокойно ходить по дому.
Сначала она подошла к входной двери. Замок надежно заперт.
Потом Элли быстро прошла через гостиную, угловую столовую, все спальни и позаботилась, чтобы все окна были не только закрыты, но и заперты.
Это глупо. Она прожила здесь всю жизнь. И половину этой жизни они вообще не запирали двери.
Но все-таки лучше обезопасить себя, решила девушка.
Когда она шла обратно по коридору, чтобы проверить кухню и заднюю дверь, вдруг раздался тяжелый, глухой стук: что-то ударило в переднюю стену. Элли замерла на месте и стала ждать. Ей показалось, что ее кровь застыла от страха.
Через минуту девушка заставила себя пробежать по коридору в кухню. Оказавшись там, она уже собиралась идти к задней двери, но увидела, что ручка двери зашевелилась.
На мгновение она перестала дышать от страха.
Придя в себя, Элли бросилась к двери. Засов был заперт. Но круглая медная ручка вращалась, словно чья-то невидимая рука проверяла, открыта ли дверь.
Элли молчала и смотрела.
Движение прекратилось. Девушке стало страшно. Но на смену страху пришла ярость. Кто бы ни стоял за дверью, он, видимо, решил, что не пройдет здесь, и ушел искать другой способ проникнуть в дом.
Элли бесшумно, чтобы скрип не выдал ее, подняла один из стульев, стоявших возле стола, и поставила его у задней двери, под ручкой. Потом она окинула взглядом кухню, ища какое-нибудь оружие. Ружья в доме не было. Зато было много ножниц.
Но, готовясь бежать за ними в комнату, где тетушки занимались шитьем, Элли увидела железную кочергу. Девушка подбежала к очагу, схватила ее, опробовала в руках. Это было достаточно крепкое и тяжелое оружие. Потом она взглянула на противоположный угол гостиной.
Электричества в их коттедже не было, но лорд Стирлинг настоял на том, чтобы к ним провели телефон, хотя мест, куда можно позвонить, было не так уж много.
Элли бросилась к телефону, судорожно повернула ручку…
И не услышала ничего. Никаких звуков.
Тот, кто притаился снаружи, перерезал провода.
Она снова замерла неподвижно и стала прислушиваться. Ее сердце стучало так громко, что сначала она ничего не слышала, кроме его ударов. А потом…
Что-то скрипнуло. Звук донесся с той стороны, где находилась спальня Мерри. Крепко сжимая кочергу в руке, девушка осторожно прокралась по коридору. Проскользнув в спальню, она услышала, что кто-то шевелит задвижку окна.
Потом снова наступила тишина.
Элли старалась не дышать.
Раздался щелчок: теперь неизвестный пробовал открыть задвижку на окне швейной комнаты.
Девушка выскочила из комнаты Мерри, опять пробежала про коридору и на цыпочках вошла в швейную комнату. Прижимаясь спиной к стене, она медленно и бесшумно добралась до окна и стала ждать. Ей хотелось набраться смелости, отодвинуть штору и посмотреть, кто так упорно старается проникнуть в дом.
Нет, нельзя этого делать, подумала Элли, враг не должен знать, что ей известно о его присутствии здесь. Он может быть вооружен. А если и нет, он может отойти назад, в ночную темноту так быстро, что Элли будет ему видна, а сам он останется невидимым. Элли не могла отказаться от своего главного преимущества — внезапности.
Вдруг раздался новый, более громкий щелчок. Элли поняла, что враг сумел отодвинуть задвижку.
За шторой началось какое-то движение. Кто-то отодвигал штору и пытался пролезть в окно.
Элли не стала ждать, пока человек войдет. Она бросилась на врага, замахиваясь кочергой, и ударила со всей силой, на которую была способна.
Нанося удар, она услышала свое имя.
— Элли! — Крик доносился со стороны фасада. Потом он повторился и, как ей показалось, прозвучал ближе — Элли!
Тот, на кого она напала, застонал от боли. Его руки отпустили штору и ухватили девушку за запястье. Она закричала.
— Элли! — снова донеслось до нее.
Потом послышались чьи-то шаги: кричавший шел сюда. Враг запутался в шторе, и Элли услышала, как он еле слышно выругался. Вдруг чужие руки освободили ее запястье.
Штору шевелил только легкий ночной ветерок.
Потом она снова резко качнулась и скользнула вбок. Кто-то оттолкнул ее.
Девушка подняла кочергу, готовясь ударить снова.
— Элли! — Это кричал Марк.
— О господи! — вздохнула она.
Марк глядел на нее. Несмотря на то что сейчас произошло, девушка старалась держать себя в руках. Она стояла, подняв кочергу, бледная, но готовая защищаться. Глаза гневно сузились, мускулы напряглись, пряди волос рассыпались вокруг лица.
Узнав Марка, Элли опустила кочергу, и он с раздражением подумал, что она, кажется, вполне готова доверить свою безопасность разбойнику.
— Вы в порядке? — быстро спросил он.
— Да.
— Будьте по-прежнему осторожны. Я побегу за ним.
— Черт знает что! — выругался Марк, возвращаясь памятью к тому, что произошло несколькими минутами раньше.
Он подъехал к дому Элли и тетушек и сошел с коня в маленьком дворе у передней стены. И тут заметил, что вдоль задней стены крадется и уже готова завернуть за угол чья-то тень. Марк не знал, видит ли его непрошеный гость. И заметила ли Элли появление врага. Поэтому он стал кричать во весь голос, чтобы ее предупредить. Этот крик вспугнул врага, и тот убежал. Но может быть, еще не поздно его поймать.
Ругаясь про себя, он, не разбирая дороги, побежал по лесу в том направлении, в котором убегал нападавший. Вначале он заметил несколько сломанных веток и решил, что нужно идти по этому следу. Но в лесу было уже совсем темно, и мрак был настолько густым, что легко мог скрыть человека. Здесь был целый миллион укрытий.
И миллион мест, откуда можно было напасть.
Правда, Марк считал, что того, кто пытался проникнуть в дом, уже нет рядом. Преступник потерпел неудачу и убежал.
И Марк, полный отвращения и злобы к себе самому, пошел обратно к дому.
Он был уверен, что Элли по-прежнему начеку, поэтому сначала подошел к окну и крикнул:
— Это я.