Дочь Риардона. Неузнаваемая под фамилией мужа, которого ей выбрал отец. Насколько он знал, никто и понятия не имел о том, что у Риардона есть дочь – единственное уязвимое место в его обороне. Риардон. Серый кардинал, как его окрестил один смелый вашингтонский журналист. Его имя почти не упоминалось в прессе. И в то же время именно он делал всю закулисную политику. Глава организации настолько таинственной, что у нее даже не было названия. Но Уэбб знал о ней. Ведь он сам был когда-то одним из «ребят Риардона», до тех пор пока не стал более мудрым и гораздо более циничным. Ему удалось уйти и выжить – Рии не удалось, Рии, которая вообще не должна была касаться всего этого.
Ну почему именно сейчас ему напомнили о ней? Долгие годы Уэбб пытался забыть ее, вычеркнуть из памяти. Он отгораживался от реальности бесчисленными женщинами. Отгораживался от мысли о том, что Рия погибла. Даже сейчас он избегал думать об этом. В ее смерти виноват Риардон, хладнокровный мерзавец с компьютером вместо мозга. Для него люди – лишь булавочки на карте, которые можно передвигать по своему усмотрению.
Долгое время он не позволял себе вспоминать. Анна вернула воспоминания и ненависть. Одно время Уэбб жил только мыслью об убийстве Риардона. А теперь он находился здесь, в гостиничном номере, с его тщательно скрываемой дочерью.
Да что он сам перед собой оправдывается? За что? За Анну? Или за свое собственное чувство к ней? От злости, в основном на себя самого, голос Уэбба прозвучал гораздо грубее, чем он хотел, почти издевательски.
– Что случилось, Энни? Ты уже не голодна? Или начинаешь беспокоиться о том, что сделает муж, если узнает, где ты провела ночку?
От этой неожиданной грубости Анна застыла. На этот раз румянец на ее щеках был следствием гнева.
– Я уже говорила, что это не твое дело. Кроме того, если уж поставить все точки над i, он скоро станет моим бывшим мужем. И зачем так упорно возвращаться к этой теме? Ты производишь впечатление человека, у которого довольно обширный опыт связей с чужими женами.
– Но не в том случае, если эта жена является еще и единственной дочерью Дика Риардона. Господи, Энни! – Уэбб вспылил. – Ты что, сумасшедшая? Я никак не могу понять тебя. Что и кому ты хочешь доказать? Подразнить папочку в его родном городе или заставить своего почти уже бывшего мужа ревновать? А может, ты просто очередная скучающая вашингтонская жена, отправившаяся на поиски приключений?
– А что ты ищешь сам, Уэбб? Развлечений, которые бы помогли тебе убить время в маленьком скучном городишке? Легкой, ни к чему не обязывающей связи? Может быть, мы оба ищем одного и того же? Тогда, можно считать, мы это нашли! – Анна встала, не обращая никакого внимания на то, что почти обнажена под его ставшим внезапно пристальным взглядом. Она вся дрожала от смешанного чувства ярости и унижения. Ей хотелось только одного – убежать отсюда, от этого саркастического, обвиняющего голоса, от опаляющего взгляда янтарных глаз.
Однако было очень трудно сохранять достоинство и одновременно искать разбросанные по комнате вещи. Холодно и отчужденно она сказала:
– Спасибо за завтрак. И за то, что оставил меня переночевать. Но уже поздно, и мне пора домой. А разве у тебя нет репетиции или еще чего-нибудь?
– Еще чего-нибудь… – сухо ответил Уэбб. Не делая никаких попыток помочь, он просто стоял и наблюдал за тем, как ее взгляд мечется по комнате в поисках одежды, которую он сам же и сорвал с нее прошлой ночью. Это сводило с ума.
Анна жалела, что не прикрылась хотя бы простыней. Черт побери, ну почему он стоит столбом, заставляя ее чувствовать себя совершенно нелепо? Решившись наконец поднять глаза, она увидела на его лице насмешливую улыбку.
– Видишь ли, любимая, я просто аккуратный парень. Да и не хотелось давать гостиничному официанту повод для сплетен. Мне почему-то показалось, что твоему папочке это не понравится. Поэтому, пока ты спала, я все веши повесил в шкаф. Здесь очень много стенных шкафов.
Значит, он не собирался помочь ей. Ну и не нужно!
– Спасибо. Это было очень предусмотрительно с твоей стороны. А теперь, если ты мне подскажешь, куда именно…
– Энни, предусмотрительность здесь ни при чем. Простая осторожность. Я хотел быть уверен, что тебе не удастся слишком легко убежать.
– Ты… – окаменев, она смотрела, как Уэбб с беззаботным видом начинает снимать джинсы. В ярком свете дня его тело казалось еще прекраснее – поджарое, мускулистое, загорелое. Не было даже обычного белого следа от плавок. Калифорнийское солнце позолотило его целиком. И… Анна не могла не заметить, что он хочет ее. От одного вида его обнаженного, идеально пропорционального тела у нее перехватило дыхание, и странное чувство возбуждения, зарождаясь внизу живота, как жидкая ртуть, стало растекаться по всему телу, вызывая почти болезненное желание.
– Эй, девушка с рекламы шампуня, не желаете ли принять горячий душ, перед тем как одеваться? – внезапно охрипший голос был почти умоляющим. – И ты совершенно права. Прости меня. Какое мне дело до того, кто ты и что ты.
Прежде чем Анна успела понять, что происходит, Уэбб схватил ее за руку, и уже в который раз она утратила власть над собой. Теперь ему нужна была только она сама, а не то, что с ней связано. Мокрые волосы струились по спине, плечам и груди. Он отодвигал в сторону тяжелые пряди и намыливал ее всю, останавливаясь, когда руки касались бедер.
– Наверное, именно так ты выглядишь, когда попадаешь под дождь. Господи, Энни, как ты красива!
Маленькая ванная быстро наполнилась паром. Мыло упало и было забыто, как и все остальное, когда они коснулись друг друга. А потом уже ничто не имело значения, и никто не мог встать между ними.
Даже Ричард Риардон, отец-призрак, почти легендарная таинственная фигура. Он уже пережил нескольких президентов, и было похоже, что переживет и следующих. Человек, который всегда в тени. Уотергейтский скандал не коснулся его – может быть, потому, что он слишком много знал о каждом из ведущих политиков. Никто не осмелился тронуть Риардона. Он был ходячей легендой, но только в совершенно определенных кругах – большинству же людей его имя ни о чем не говорило. И, тем не менее, Уэбб, который уж точно принадлежал к совершенно другому миру, знал о нем. Откуда?
Несмотря на то что Анна почти не общалась с отцом, один факт их родства делал ее чрезвычайно уязвимой. Это внушалось с детства, сначала отцом, а потом Крегом, особенно после того, как они поженились и переехали в Вашингтон.
«Ты должна быть очень осторожна, Анна. Я обещал твоему отцу, что буду заботиться о тебе. Помни, ты не можешь себе позволить даже намека на скандал. Я, конечно, понимаю, что ты никогда не допустишь ничего подобного. Надеюсь, что при выборе друзей ты тоже будешь руководствоваться моими советами».
Господи, иногда он был просто невыносим – живой реликт викторианской эпохи. Но должно было пройти некоторое время, прежде чем она разобралась в этом.