Рия унесла с собой все доброе и светлое, что было в его душе. Зачем сейчас вспоминать? Сегодняшняя реальность воплощена в Анне, которая каким-то странным, неуловимым образом напоминала Рию. Но Рия была невинна, а Анна – нет. Черт побери! Необходимо стряхнуть это наваждение. Поцеловать ее – на этот раз слегка, мимоходом – и поскорее уйти, не оглядываясь.
Он уже забыл, что говорил Анне, но, как бы почувствовав мрачный ход мыслей Уэбба, она коснулась губами его шеи. И вновь захотелось лишь одного – целовать ее до бесконечности, оттягивая неизбежность расставания. Но нельзя было доверять чувствам.
Зарывшись пальцами в шелковистые волосы, Уэбб обеими руками отстранил от себя голову Анны.
– Черт возьми, Энни! Ты добьешься того, что я возьму тебя прямо здесь, а снег – довольно холодная постель. Кроме того, боюсь, что твой папочка этого бы не одобрил.
Ну почему она не научилась скрывать, что ей больно? Он не мог выдержать взгляд этих огромных, синих, как океан, глаз.
– Почему ты всегда попрекаешь меня тем, что я дочь Риардона? Почему никто не воспринимает меня просто как личность? Ты что, тоже боишься моего отца, Уэбб?
Ну вот наконец и путь к отступлению. Подавив проклятие, он отодвинулся от нее.
– Да, черт побери. Конечно, я его боюсь! А кто не боится? Я всего лишь простой средний парень. Разделаться со мной для него – все равно что выплюнуть косточку от апельсина. Конечно, я признаю, что не должен был увлекаться тобой, но ведь и ты не должна была связываться с жалким актеришкой. – Уэбб был умышленно жесток. Стараясь не думать о внезапно окаменевшем лице Анны, он продолжал: – Да, малышка, это было потрясающе. Но как бы мне ни хотелось продолжить, инстинкт выживания преобладает над всеми прочими, которые ты во мне пробуждаешь. Видишь ли, детка, я вырос в гетто. В Чикаго. Мой отец был нечистым на руку ирландским копом, а мать – итальянкой с Сицилии.
Я вырос на улице и там прошел школу выживания. А также научился многому другому, но рассказ об этом вряд ли будет тебе интересен. Этот мир совсем не похож на тот, в котором выросла ты. Разве Гаррис и Кэро на рассказали тебе, какой я подонок? Я не пара тебе, а ты – мне, поэтому… – сдерживаемая ярость в его голосе заставила Анну вздрогнуть. – Совершенно непонятно, какого черта мы здесь делаем вместе.
Неожиданно для самого себя он вдруг поднес руку к ее лицу. Как будто хотел, чтобы его пальцы в последний раз коснулись этих чистых линий и запомнили их.
Резко мотнув головой, Анна засунула замерзшие руки в карманы и заставила себя с вызовом посмотреть на Уэбба.
– Этого я не знаю. Но тебя никто и не просил ничего объяснять! Поэтому я не думаю, что это необходимо… О Боже! Ладно, Уэбб, прощай и спасибо за все. Не обязательно высказывать вслух…
Теперь она хотела только одного – чтобы он поскорее оставил ее в покое. Лучше все обрубить одним ударом.
Смешно, но именно в этот момент ворота бесшумно открылись, и из них выехала длинная черная машина, которая тут же затормозила и дала задний ход.
– Анна! А Я как раз ехал тебя искать. Мы все сильно переволновались из-за того, что ты не появилась вчера вечером. Где…
Господи, ну почему именно Крег? Насколько легче было бы сейчас разговаривать с отцом. Когда он приехал? Зачем? Конечно, ей было безразлично, что подумает Уэбб, но… Внезапно голос Крега лишился всякого выражения:
– Привет! Извините, что не сразу вас заметил, но я беспокоился и…
Классическая конфронтация. Прямо как в кино. Муж и любовник. Точнее, бывший любовник. Разве Уэбб не дал это совершенно ясно понять?
Проклятье! Краем глаза она слышала обрывки натянутого диалога и ненавидела обоих, хотя и по разным причинам. Из-за них она чувствовала себя марионеткой, которую тянут в разные стороны.
– Ну что вы, я все прекрасно понимаю… Я был уверен, что Энни позвонила домой…
Энни! Да как он смеет! У нее было чувство, что Уэбб опять нарывается на ссору, как вчера вечером. Но ее бывший муж, конечно, был слишком цивилизован, чтобы принять вызов. И вообще, по какому праву Крег здесь находится? По какому праву он «беспокоится» о ней?
Как сквозь вату до нее доносился собственный сухой голос, предложение Крега подвезти Уэбба до гостиницы и вежливый отказ, отыгранный с преувеличенным западным акцентом.
– Благодарю вас, не нужно. Мне нравится ходить пешком. Просто хотел убедиться, что Энни благополучно добралась домой. Я пообещал Кэрол.
Ей захотелось закричать им обоим: «Прекратите, прекратите, прекратите! Прекратите обмениваться мнимыми любезностями над моей головой, как будто меня вообще здесь нет!» – но потом подумала, что Уэбба надо поставить на место в первую очередь. Хорошо же, она ему сейчас продемонстрирует, что тоже может играть.
Игнорируя Крега, Анна обвила руками шею Уэбба и нежно поцеловала его.
– Еще раз спасибо, дорогой, что довел меня до самого дома! Обязательно передавай от меня привет Кэрол. Скажи ей, что мне очень понравилась вечеринка…
В золотисто-желтых глазах отражалось солнце.
– Мне это доставило истинное удовольствие, радость моя. И я непременно передам привет Кэро, – он разжал ее руки с большей силой, чем это было действительно необходимо. – Гайятт? Было очень приятно с вами познакомиться. До встречи, Энни.
Уэбб начал спускаться вниз по склону, и только тогда Анна заметила, что Крег держит для нее открытой дверь «мерседеса».
Невыплаканные слезы душили ее. Глаза болели. Но она не могла позволить себе разрыдаться.
– Анна, может быть, ты все-таки сядешь в машину?
Или тебе нравится делать из себя посмешище? А из меня дурака? Я не понимаю, что происходит, но тебе лучше подготовить приемлемое объяснение – мы с твоим отцом ждем тебя с прошлого вечера.
Сев в машину, Анна с треском захлопнула дверцу. Сама того не желая, она смотрела, как Уэбб уходит от нее. Невольно подумалось о том, что бы между ними произошло, если бы Крег не появился в самый неподходящий момент.
Его ярость передалась и ей. Лицемер!
– Я не знаю, что и кому ты хочешь доказать, Анна! Но я предупреждаю тебя, что…
Она испытала подлинное наслаждение, посмотрев тяжелым взглядом прямо в пышущее злобой лицо Крега и сказав при этом холодно и отчетливо:
– Прекрати, Крег! Я не желаю слушать никаких предупреждений. И я никому не должна давать никаких объяснений – ни тебе, ни отцу. Я вообще никому ничего не должна.
Возвращаясь в гостиницу, Уэбб снова прошел мимо той же снегоуборочной машины. Но на этот раз вместо приветствия получил лишь косой взгляд из-под козырька, который скрывал большую часть лица. Ну что ж, это имело определенный смысл. Он был чужаком, незваным гостем. А здесь родной город Анны Риардон Гайятт. И она вернулась домой – за высокие стены и электрические ворота. Ей там самое место. Странно другое – что Риардон и чопорный муж вообще выпускают ее на волю.