Он совсем не любил их, иначе не оставлял бы одних так надолго. Мама часто плакала, когда говорила об этом. Последнее время она смеялась только тогда, когда уходила на пляж со своим новым другом. Но Анна ничего не должна была знать о нем.
Голоса становились все громче, и Анна напрасно пыталась заткнуть уши, чтобы не слышать их.
«Как долго это еще будет продолжаться? Эти тайные свидания на пляже? И не пытайся обмануть меня, Елена! Я все равно все узнаю. Кто он? Как его имя? Я с ним знаком? Отвечай, черт бы тебя набрал!»
На этот раз мама смеялась совсем по-другому. Не так, как раньше. Это был странный, резкий смех, напоминающий фальшивый аккорд на пианино.
«Неужели тебя еще может заинтересовать что-либо, связанное со мной? – Опять этот неприятный звук. – Тогда почему бы тебе не попытаться выяснить все самостоятельно? Хотя это уже ничего не изменит, Ричард. Я собираюсь развестись с тобой. Да, собираюсь, и ты не сможешь меня остановить! Господи, наконец-то я встретила человека, который относится ко мне как к женщине, а не как к… предмету обстановки! И я собираюсь уйти к нему, слышишь? Мне абсолютно безразлична твоя драгоценная работа и скандал, из-за которого ты так волнуешься! Да! Теперь я поняла, кто ты на самом деле. Ты…»
– Что произошло потом?
– Я не хочу говорить!
– Ты должна. Только это сможет помочь тебе. Что произошло потом?
– Я не знаю! Правда, не знаю. Они так сильно кричали, и я очень испугалась! Наверное… наверное, он ударил ее. Я видела, как она падает и… убежала! Я так боялась, что он ударит и меня, что забыла дорогу домой и заблудилась. Было так страшно. Я вернулась, стала звать маму и вдруг увидела ее…
– С тех пор тебе и начал сниться Сон, да? Не волнуйся, больше он не будет мучить тебя. Тебе не в чем себя винить. А теперь, когда ты наконец смогла это рассказать, все страхи позади. Ты будешь помнить об этом, когда проснешься. Ты вновь окажешься среди друзей, которые любят тебя и хотят тебе помочь. И ты станешь великой актрисой. Пусть тебя не волнует то, что произошло сегодня…
Спокойный, ласковый голос проникал в глубь ее сознания и убаюкивал. Анна заснула спокойным, глубоким сном.
Доставая из диктофона миниатюрные кассеты, доктор Брайтман с трудом сдерживал ликование. Наконец-то! Ему удалось то, что не удавалось другим психиатрам в течение многих лет. Конечно, не обошлось без шока, но он сделал это! Преодолел многолетние барьеры в ее подсознании! Не говоря уже о том, что он помог ей стать актрисой. Ее проникновение в роль было абсолютным. Пару часов назад она чуть не заколола Уэбба Карнагана на глазах у сотен людей!
На мгновение лицо Брайтмана немного омрачилось. До последней минуты он надеялся, что не придется применять наркотик. Правда, он позаботился о том, чтобы Анна ничего не помнила об уколе, когда проснется. Зато теперь с ночными кошмарами покончено! Проснувшись, она будет чувствовать себя прекрасно. Его метод всегда срабатывал.
Глядя на спящую молодую женщину со следами слез на щеках, он удовлетворенно вздохнул. Несмотря на слезы и разорванную одежду, она была очень красива, в ней ощущалась какая-то нетронутая чистота. И в то же время в этом костюме она была Глорией – женщиной, о которой мечтает любой мужчина.
Брайтман заставил себя отогнать запретные мысли и сосредоточиться на образах жены и детей, которые улыбались ему с фотографии, стоящей на столе.
Вдохнув, он принялся за записи, стараясь сделать их как можно более подробными. Рука покорно писала, но мысль упорно возвращалась в прошлое.
Газеты назвали это «трагедией поместья Мэллори». Он вспомнил тихий печальный голос своей матери: «Ты представляешь, какое это потрясение для бедного ребенка?»
Как странно, что этим ребенком оказалась именно Анна. А он оказался тем врачом, который наконец разгадал секрет, скрытый в самых отдаленный тайниках ее памяти.
Брайтман задумался. Конечно, не обойдется без определенных сложностей. Кажется, ее отец – важная шишка. Надо знать, как далеко он может заходить в своей книге, даже изменив имена и место действия. Хорошо бы посоветоваться с Гаррисом Фелпсом. Да, сейчас он закончит записи и пойдет к нему.
Рэндалл заметил, что, несмотря на кондиционер, лицо Гарриса Фелпса по-прежнему было покрыто испариной. Но он был слишком возбужден только что увиденным и услышанным, чтобы обращать на это особое внимание.
– Черт побери! Это будет последним гвоздем в гроб Риардона! Проклятый ханжа…
Гаррис лишь слегка пожал плечами. Несмотря на капли пота, выступившие на лбу, его голос звучал по-прежнему спокойно:
– Не стоит недооценивать Риардона. Даже несмотря на это, – он кивнул на экран. – Хотя, конечно, в свое время нам эта запись поможет. Я немедленно отправлю ее в хранилище.
– А как нам быть с Брайтманом?
– Гал очень честный человек. И очень осторожный. Уверен, что вскоре он обратится ко мне со своей маленькой дилеммой. А я, естественно, дам ему такой совет, который удобен нам.
Внезапно Рэндалл резко сменил тему:
– Интересно, почему она это сделала? Набросилась на него как фурия, ударила ножом. Никогда бы не подумал, что она способна на такое. Может быть, это ревность? Я слышал, что некоторое время назад между ними что-то было.
Рэндалл всегда гордился своей наблюдательностью и знанием людей. Вот и сейчас он исподволь следил за выражением лица Гарриса. Но Фелпс оставался, как всегда, бесстрастным:
– Да, какое-то время назад эти слухи были вполне обоснованными. Но Анна быстро раскусила Карнагана. В конце концов, ни одной женщине не нравится, когда ей лгут.
Оставив свои сомнения при себе, Рэндалл не стал развивать эту тему и переключился на более актуальные проблемы:
– А как обстоят дела с Карнаганом? Удалось что-нибудь выяснить? Думаю, нам обязательно нужно знать, на чьей он стороне.
На этот раз Гаррис даже слегка улыбнулся.
– Я не совсем с вами согласен. Он же не знает об этом, – его палец выразительно постучал по видеокассетам. – Уэбб Карнаган всегда был и остается прежде всего актером… и бабником. Предоставим выяснение его подноготной Анне-Марии. Если там есть что выяснять.
После манипуляций доктора Брайтмана рука начала адски болеть.
– Понадобится не более трех-четырех швов. А через некоторое время шрам вообще рассосется.
Было совершенно очевидно, что Брайтману не терпится заняться своим другим пациентом. Анна… Ее поведение поразило, даже потрясло его. Казалось, что она находится в каком-то трансе. А потом эта выходка с ножом. Какой бес в нее вселился?
Уэбб поймал себя на том, что ищет ей оправдание. Эта мысль неприятно поразила его. Нельзя забывать о том, что она – дочь Ричарда Риардона. А яблочко от яблони недалеко падает. Кроме того, Рия покинула свое уединение, чтобы составить ему компанию. Его предусмотрительная маленькая женушка… О Боже! Интересно, являются ли они по-прежнему мужем и женой? Хотя какое это имеет значение! Прежняя Рия – веселая наивная девчушка, которую он любил и оплакивал, – бесследно исчезла. Теперь перед ним была лишь знакомая незнакомка, общение с которой требует осторожности.