– Не теряйте надежды! – крикнул сэр Ричард. – Еще есть время, чтобы получить прощение короля. Надейтесь!
Питер махал рукой, поднимал вверх большой палец и улыбался, хотя сердце сжималось от боли. Через час процессия остановилась у таверны, чтобы приговоренные могли в последний раз выпить. Сэр Ричард обрадовался, ведь это задерживает казнь и дает возможность дождаться посланника короля.
Но вот повозки двинулись дальше. Поскольку они ехали через запруженные людьми улицы, то двигались очень медленно. Однако в половине одиннадцатого процессия все же выехала за пределы Лондона, и впереди показались круглые холмы Миддлсекса. Еще через четверть часа стало видно место казни – Тибурн.
Тридцать тысяч человек столпились вокруг деревянного эшафота, установленного на зеленом лугу. Солнце было уже высоко, стояла полуденная жара. Невдалеке поднимался одинокий дуб, на ветвях которого разместились немногие счастливчики, сумевшие туда забраться. Толпа была очень разнородной – и дети, и солдаты, и джентльмены, и бродяги. Богатеи сидели на специально построенных деревянных трибунах. Сэр Ричард проехал за трибуны и встал так, чтобы хорошо видеть эшафот.
Когда появились повозки с приговоренными, толпа притихла. Питер отчаянно высматривал хоть какой-нибудь знак о прибытии посланника короля. Как его разыскать? Безнадежно. Нужно оттянуть время! Питер очень надеялся, что первыми будут вешать разбойников, но ему сразу стало стыдно от таких мыслей. Он огляделся. Какой позор! Для чего сюда притащились все эти люди? Что заставляет их смотреть на смерть других людей? Зачем им это?
Питер взглянул на трибуну, где восседал лорд Льюксон. Он, по своей привычке, за бешеные деньги нанял два ряда целиком. Лорд Льюксон был окружен хорошенькими женщинами, одетыми в белое, с цветами в волосах, франтами и щеголями, и все они пребывали в приподнятом настроении, попивая вино из бутылок и закусывая куриными ножками. Лорд Льюксон тоже был одет во все белое. Но он не ел. Натужная улыбка радушного хозяина была лишь маской. Питеру показалось, что в шальных глазах лорда Льюксона застыло чувство вины и ужас, которые он должен был сейчас наверняка испытывать.
Сэр Ричард тоже рассматривал лорда Льюксона.
– Этот человек, – холодно сказал сэр Ричард, – пожнет то, что он посеял, в этой жизни… или в следующей.
Но разбойников не стали вешать первыми. У Питера упало сердце, когда он увидел, что к виселицам направилась повозка с Гидеоном. Охранники помогли Гидеону подняться на ноги, развязали веревку, которой были связаны его руки, свернули из нее петлю и накинули ему на шею. В ожидании экзекуции толпа заволновалась.
– Нет! – воскликнул Питер. – Он невиновен! Вы этого не сделаете!
Сэр Ричард обернулся к Питеру.
– Уже нет надежды, что посланец короля прибудет вовремя. Готов ли ты исполнить свою роль?
– Готов.
К Гидеону подошел священник из Ньюгейта и стал читать молитву по маленькой черной Библии. Питер видел, как шевелятся губы его друга. Внезапно к Гидеону бросился молодой человек с такими же, как у него, каштановыми волосами. Гидеон от неожиданности покачнулся, а потом обнял плачущего человека.
– Это Джошуа, брат Гидеона, – воскликнул сэр Ричард, и слезы закапали из его глаз. – Я должен к нему подойти. Два дня назад я навещал Джошуа по просьбе Гидеона и просил его ни в коем случае не приходить в Тибурн. Я обещал помочь брату Гидеона. Мне жаль Джошуа, он так одинок. Подожди здесь, пока я приведу его. Джошуа не должен оставаться один. Может быть, он нам поможет…
Сэр Ричард слез с лошади, но потом, похоже, переменил свои намерения.
– Питер, боюсь, у нас не хватит времени… Скорее проберись к карете и проведи мою лошадь. Сможешь?
– Уж постараюсь, сэр.
Сэр Ричард сквозь толпу проталкивался к эшафоту. Питер видел, что Джошуа все никак не мог оторваться от брата. Как ему хотелось быть там, рядом с ними! Как бы ему хотелось попросить прощения за все, ведь если бы не они с Кэйт и не этот дурацкий антигравитационный аппарат, Гидеон живой и здоровый пребывал бы в Дербишире… Питер вспомнил, как Гидеон в Бэслоу-Холле говорил достопочтенной миссис Бинг, что был бы счастлив никогда в жизни больше не видеть Тибурна… И вот он здесь с петлей на шее всего лишь две недели спустя… Гидеон не должен умереть! Питер не замечал, что плачет. Он посмотрел на лорда Льюксона, и его залила волна ненависти. Ему так захотелось стащить лорда Льюксона с деревянной трибуны и втолкнуть его под виселицы!
– Питер! Питер! – сквозь толпу донесся до него высокий голос Кэйт. – Шевелись! Быстро к нам!
Питеру не надо было повторять дважды – он бросился через толпу, как в атаку. Перед лошадью сэра Ричарда люди расступались. Вскоре он оказался у кареты, где находились Кэйт и преподобный.
Тем временем сэр Ричард добрался до повозки Гидеона и оторвал несчастного Джошуа от брата. Держа Джошуа за руку, он снова нырнул в толпу, но перед этим обнял Гидеона и прошептал на ухо:
– Смелей!
Преподобный Ледбьюри не отрывался от окна кареты, будто мог этим их поторопить, но тут его внимание привлекла суета около эшафота.
Разбросав в стороны группу ошеломленных солдат, на эшафот впрыгнул человек в треуголке. Он поднял вверх руки, призывая к молчанию. Один солдат прыгнул за ним, но человек властно приказал ему не двигаться с места, пока он не закончит говорить, и солдат покорно застыл. Изумленный Гидеон, с петлей на шее, смотрел на человека в треуголке.
Кэйт взволнованно охнула.
– Это же Дегтярник! – воскликнул Питер.
Дегтярник дождался, пока шум в толпе утих, и указал пальцем на лорда Льюксона, сидящего в первом ряду трибун.
– Милорд, еще не поздно остановить казнь! – крикнул Дегтярник. – Он не совершал преступления, и вам это хорошо известно! Я прошу вас признать, что вы допустили ошибку в отношении мастера Сеймура!
Лорд Льюксон, хотя и был потрясен появлением своего прихвостня, ничем не выдал своего волнения.
– Я удивлен тем, что вижу вас в Тибурне, мастер Синекожий. Я думал, вы избегаете места, где проводятся казни… Но вы наглец, сэр. Мастер Сеймур уличен в преступлении и сегодня за это поплатится. Прошу вас покинуть это место, так как вы появились здесь не из желания восстановить справедливость.
Дегтярник ответил своему хозяину надменным взглядом, и его шрам зловеще блеснул под лучами солнца.
– Я полагаю, вы наняли меня не из-за моего пристрастия к справедливости… Легко делать поспешные заключения, милорд, исходя из скудных доказательств, а я получил сведения о мастере Сеймуре, которые заставляют меня – решительно – настаивать, чтобы вы забрали свое заявление. Нет ничего более гнусного, чем позволить повесить человека за преступление, которого он не совершал.
– Вы говорите необдуманно, Синекожий, я хочу позже получить объяснение вашего поведения…