Джимми подошел к ней.

— Прости меня.

— За что? — фыркнула Клер.

— За то, что я сказал.

— А что ты сказал?

— Что бы я ни сказал, прости.

— Ты даже не представляешь, что ты сказал!

— Нет, представляю.

— Тогда что?

— Да всякую ерунду. Послушай, какое это имеет значение? Я же извиняюсь.

Клер глубоко вздохнула. Опустила глаза на ковер.

— Прости, что я убежала. Я просто боюсь.

— Я уверен, пони твои живы-здоровы.

— Да дело не в них. Дело… вообще во всем…

— Знаю. Со мной то же самое… Я так боюсь, что даже не пробую связаться с родителями, вдруг услышу то, чего услышать не хочу.

— Ты должен им позвонить. — Клер повернулась к дверям каюты, но, прежде чем открыть их, снова взглянула на Джимми.

— Пойдем со мной.

— Стоит ли?

— Стоит. Если я поведу себя, как дурочка, толкни меня в бок.

— С удовольствием.

Клер улыбнулась и открыла дверь. Окинув быстрым взглядом каюту, она успела только увидеть отца, который, полностью одетый, лежал на диване и широко раскрытыми глазами смотрел в потолок. Ее мать тут же подошла к дверям и вытолкала Клер в коридор. Затем миссис Стэнфорд тоже вышла из каюты и плотно закрыла за собой дверь.

— Что с папочкой? Он… он не подцепил?..

— Да нет, конечно, нет, Клер. Он просто… отдыхает. — У матери было заплаканное лицо. — Пойдем со мной, дорогая.

Если она и заметила Джимми, то ничем этого не показала. Они с Клер пошли по коридору, а Джимми поплелся следом.

— Что случилось, мам? — спросила Клер.

— Папа беспокоится о своих судах, вот и всё.

Клер еще раньше терпеливо втолковывала Джимми, что ее семья владеет не одним «Титаником», а девятью круизными судами, и все круизы начинаются в Майами.

— А почему? Что произошло? — допытывалась Клер.

Миссис Стэнфорд не захотела отвечать, пока они не дошли до бара на двенадцатой палубе, где подавали шампанское. Там она потребовала самую дорогую из оставшихся бутылок. Официант сообщил им, что пассажиры расхватывают шампанское, как безумные.

— Они стараются потратить все деньги на случай, если… ну, вы понимаете… — Под ледяным взглядом миссис Стэнфорд он осекся.

Он налил ей бокал и, поставив его на поднос рядом с бутылкой и ведерком, наполненным кубиками льда, отнес всё это на единственный свободный столик. Джимми и раньше бывал в барах, иногда с отцом, иногда стараясь вытащить оттуда отца, но с такой тишиной в баре он столкнулся впервые. Люди были пьяны, но сидели с несчастным видом и молчали.

Мать Клер жадно отпила из бокала.

— Да, — проговорила она, — вот так-то лучше. С бокалом шампанского жизнь всегда кажется веселей.

— Мам, ты говорила про папины лайнеры.

— Да, про лайнеры. Ну, ты же знаешь, Клер, компания решила не нарушать расписания круизов, несмотря на этот… грипп… Они надеются, что он скоро кончится и все войдет в норму. В море сейчас шесть судов из девяти, но, к сожалению, с четырьмя из них, мы, похоже, потеряли связь.

— Что значит потеряли связь?

— То, что я говорю, дорогая. Они пропали, исчезли. Конечно, три судна остались в порту, но на одном из них пожар. Твой отец узнал об этом из новостей по своему компьютеру. Он страшно расстроен. Говорит, что мы разорены. Я предпочитаю относиться к этому как к небольшому временному осложнению. — Миссис Стэнфорд осушила бокал до дна и поставила его на стол. — Мы же Стэнфорды, в конце концов. Мы всегда вставали на ноги после любых переделок. — Она поднялась из-за стола и достала из ведерка бутылку шампанского. — Возьму-ка я это с собой, допью с твоим отцом, обслуга здесь такая медлительная. — И она направилась к дверям. Проходя мимо Джимми, миссис Стэнфорд удостоила его холодной улыбки.

— Мамочка!

Миссис Стэнфорд остановилась. Клер подбежала и обняла мать.

— Ах, дорогая, с чего это вдруг?

— Просто так.

— Что ж, очень мило.

— Мам, можно тебя спросить?

— Ну конечно, дорогая.

— Если узнаешь плохие новости, как ты думаешь, что лучше: сказать о них прямо или держать их при себе, чтобы никого не огорчать?

— Ну… по-моему… мне кажется, правду нужно говорить всегда. Если начнешь привирать, положение неизбежно еще ухудшится. А почему ты спрашиваешь?

— Да так просто. Я люблю тебя, мамочка.

Миссис Стэнфорд расплылась в улыбке и снова повернулась, чтобы уйти, но задержалась.

— Кстати, ты мне напомнила. Я тебе говорила про пони или нет?

— А что, мамочка?

— Сейчас столько всего происходит. Мы получили письмо по электронной почте, в нем говорится, что пони убежали с фермы. Уверена, они живы-здоровы и вскоре объявятся, но я подумала, что тебе надо об этом знать. Увидимся позже, милочка. — И миссис Стэнфорд быстро вышла из бара.

Клер вернулась к столику и тяжело бухнулась на стул.

— Только посмей улыбнуться!

— И не подумаю, — ответил Джимми, хотя сам еле сдерживал смех.

Клер глубоко вздохнула.

— Всю мою жизнь родители заставляли меня вести себя так, как хочется им. Вот теперь я так и буду. Если они считают, что я должна говорить правду, я и буду ее говорить. Пошли выпускать нашу газету, и будем делать это, как полагается.

— Это из-за пони?

— Нет! Это потому, что так правильно.

— Согласен. И уверен, что твои пони вернутся.

Клер кивнула.

— Если, конечно, их никто не съест, — добавил Джимми.

22
Дельфины

Всей своей командой они засели выполнять задуманное. Клер, к удивлению родителей, напросилась пойти с ними вместе обедать. Оба уже достаточно опьянели и потому склонны были принять ее просьбу за проявление внезапно вспыхнувшей любви к ним. Она их действительно любила, но в данном случае намеренно подстроила этот совместный поход, чтобы Джимми мог проскользнуть в их каюту и, воспользовавшись компьютером мистера Стэнфорда, выйти в Интернет. Они правильно рассчитали, что хотя весь корабль был отключен от Всемирной Паутины, доступ к ней у владельца корабля должен был остаться. Тем временем Ти под предлогом, что хочет попрощаться с покойными родителями, прошел в лазарет, захватив камеру Клер, и сделал снимки, показывающие, в каком ужасном положении находятся заболевшие пассажиры.

Без десяти восемь Джимми и Клер появились на мостике с поддельным номером «Титаник Таймс». На передней полосе помещалась статья о том, что страшная болезнь продолжает распространяться, но светила медицины полны надежд в скором времени остановить ее. Ложью это не было. Просто замалчивалось истинное положение вещей. Далее сообщались сведения о Сан-Хуане, о магазинах без таможенной пошлины, коротко рассказывалось о жизни корабля… В качестве «Пассажира дня» была выбрана восьмидесятитрехлетняя мисс Китти Кальхун, которая призналась, что взяла с собой на борт еще одного безбилетного пассажира — маленького персикового пуделя по имени Франклин. На последней странице помещалась фотография их обоих.