В приемной зале Акамант замялся, но тут бесшумно возник один из безликих в серебристом плаще и безмолвным поклоном пригласил Аойду пройти в сами покои.
Аойда вошла и остановилась посреди комнаты, в которой в напоминало о ее отце.
Кроме нее, в комнате никого не было.
— Какая наглость! — процедила она сквозь зубы.
«Ну нет! Это я здесь хозяйка — а он незваный гость», — р шила Аойда и смело опустилась в кресло, куда никто, кроме х зяина, садиться не имел права.
Зашуршали занавеси на двери в спальню. «Я — хозяйка!» напомнила себе Аойда и не обернулась: хозяйке не пристало оз] раться на всякие посторонние шорохи.
— Ваш наряд великолепен, госпожа! — услышала она голос. Вы действительно прекрасны!
Аойда повернула голову к вошедшему. Абраксас, внимател но глядя на нее, обошел ее кресло и сел в другое, напротив.
Был он невысок и невзрачен. Неопределенного возраста: ед можно было дать и тридцать, и пятьдесят лет. Серенькие волос и бесцветные глаза. Бледная кожа; один только сломанный нос выделялся на его лице. Одежда была такой же невзрачной, как внешность, но Аойда знала, что оболваненным чарами Абракс; кажется красавцем в златотканых одеждах.
Холодную сдержанность Аойды колдун принял за девичь застенчивость; он не сомневался — не мог сомневаться! — девушка так же покорна его волшебству, как и все прочие.
Налив вина в золоченые бокалы, колдун протянул один из них своей пленнице.
Аойда не пошевелилась.
«Святое Небо! — пронеслась у нее в голове догадка. — С хочет обесчестить меня! А потом, когда я ему надоем, он попрс сту отправит меня на плаху…» — и-ей стало мерзко, потому чп воображение услужливо подсказало ей картину: одурманенш чарами Абраксаса, она с восторгом принимает его ласки, а потом с тем же восторгом кладет голову под топор.
Небеса! Вот, значит, какую смерть предсказала ей чаша!..
Абраксас, видимо, счел, что слишком долго щадит стыдливость пленницы. Он отставил бокал и встал.
Его руки потянулись к шлему Аойды.
— Я помогу тебе раздеться, — проговорил он с варварскс нежностью.
И тогда Аойда сильным ударом ноги в пах отбросила его стене и вскочила, выхватив из ножен меч.
— Ах ты мерзкая тварь!
Она кинулась к упавшему колдуну и с ненавистью рубанула его мечом. Удар пришелся по плечу; меч был остер и должен был нанести глубокую рану, но Абраксас остался невредим. Он лишь отшатнулся, потом выбросил вперед руку, перехватил меч, как будто он был простой деревяшкой, с неожиданной силой вырвал оружие из руки Аойды и с размаху сломал о колено.
Аойда отпрыгнула, готовая к тому, что колдун сейчас же кликнет молчаливых своих истуканов в серебристых плащах, те схватят ее и отволокут в подземелье или сразу на плаху… Но Абраксас спокойно поднялся на ноги, подошел к креслу, в котором недавно сидел, и жестом пригласил сесть Аойду.
Что ж… Аойда вернулась в любимое кресло своего отца.
Абраксас молчал, спокойно разглядывая ее. Аойда не сдержалась:
— Какой неприятный сюрприз, государь? Я ведь не так покорна твоей силе, как остальные…
— Сюрприз действительно не очень приятный, — согласился колдун. — И поэтому мне жаль вас, госпожа.
— Жаль? — ничуть не удивилась Аойда. — О, не надо притворяться!
— Я не притворяюсь, — сказал колдун, пожимая плечами. — Мне действительно жаль вас, прекрасная княжна. Если бы вы были покорны моим чарам, вас до самой смерти сопровождало бы счастье…
— Счастье? — усмехнулась Аойда. — Избави меня Небо от подобного блаженства!
— Каким вы видите меня? — неожиданно спросил Абраксас. — Насколько вы свободны от моих чар?
— Я вижу мерзкого человечишку, — ядовито отозвалась Аойда.
— Во что я одет? Какого цвета у меня глаза? Какой формы нос?
— У вас весьма красивый нос, — насмешливо ответила Аойда. — Жаль только, что тот, кто перебил его вам, не снес мечом голову!
Абраксас перенес ее насмешки спокойно.
— Да, — задумчиво проговорил он. — Вы действительно все видите верно. Удивительно… Ну что ж! Хотите знать, как я распорядился бы вашей судьбой?
— Расскажите, — предложила Аойда.
— Пожалуйста, прекрасная моя княжна. Я слышал о вашей красоте, и если бы вы оказались подверженной моим чарам, я бы сделал вас своей наложницей. Думаю, вы довольно быстро бы мне надоели: ваша страсть, ваше почитание меня, ваши бесчисленные любовные излияния… О, такое уже бывало и будет еще… Полагаю, уже через неделю я послал бы вас на плаху, княжна. И вы взошли бы на эшафот, славя мое имя.
— Я догадалась, — зло ответила Аойда.
— Я не жесток, — сказал Абраксас. — Повторяю, до самого последнего мгновения вы были бы счастливы.
Аойда усмехнулась:
— И это — счастье?
— Настоящее, неподдельное, — заверил ее Абраксас. — А вот если бы я бросил вас, то, когда чары развеялись… — Он задумался. — Что бы вы сделали тогда, прекрасная княжна?
Аойда молчала. Она представила, как приходит в себя после колдовского восторженного угара — нечистая после обманной любви, навсегда потерявшая честь и право называться благородной дамой, быть невестой Сына Императора, да просто любого порядочного рыцаря, — что сделала бы она тогда? Разве что тайн смог бы вернуть ей потерянное имя… Или такую смерть предсказала ей вода в чаше?..
— Вы не посмеете меня казнить, я знаю, — сказала Аойда уверенно.
— Конечно, нет, госпожа моя.
— Бросите в подземелье, где я буду умирать долго и мучительно? За покушение на великого Абраксаса быстрая смерть — это награда?
— Я не ставлю так высоко свою скромную персону, — возразил колдун. — Все будет иначе.
— Какое же наказание ожидает меня? — осведомилась Аойда. Колдун проговорил медленно:
— Как вы отважны, моя дорогая…
— Извольте придержать ваш язык! — одернула его Аойда. — Называйте дорогой свою жену, если она у вас есть, но не меня.
— Но вы и будете моей женой! — рассмеялся Абраксас.
— Что? — не поверила своим ушам Аойда.
— Я женюсь на вас, — сказал колдун.
— Перестаньте надо мною издеваться! — От негодования Аойда вскочила из кресла.
— Ни в коем случае! — Абраксас тоже поднялся, и голос его был серьезен. — Я прошу вашей руки, прекрасная Аойда… Да что там! Я вынуждаю вас стать моей женой.
— Прекратите!
Абраксас покачал головой, словно отвергая ее требование.
— У меня хороший залог, — сказал он спокойно. — Ваш отец. Ваша мать. Ваш маленький братец. Разве этого мало?.. Если вы откажете мне, их будут мучить у вас на глазах.