— Езжай прямо, а через двести метров остановись.
— Стоянка запрещена, — предупредил таксист.
— На полминуты, — прошипела Сузи. — Направо!
— Одностороннее движение! — возмутился таксист.
— Придумай что-нибудь!
Таксист свернул во двор — выехал в узенький переулочек.
— Тупик? — спросила Сузи.
— Нет, — самодовольно усмехнулся таксист. — Проехать можно. Я в этом районе вырос. Куда дальше-то?
Сузи ткнула пальцем. Таксист кивнул. Машина выехала на очередную улицу, и прутик в руке Сузи закружился как бешеный.
— Чего это он? — опасливо покосился таксист.
— Теперь медленно! — сказала Сузи.
— Можно было и быстрее доехать, — сообщил таксист. — Сюда-то я и должен был вас привезти. К деду.
Сузи пропустила его слова мимо ушей. Машина катила по улице еле-еле.
— Стой! — скомандовала Сузи.
Она вышла из машины и внимательно осмотрела здание, на которое теперь настойчиво указывал ореховый прутик. Хотя уже порядком стемнело, но ни одно из окон дома не светилось; и вид у него был нежилой, заброшенный и даже мрачный.
— А напротив живет мой дед, — объявился рядом таксист. Говорил он, однако, как-то не так бодро, как раньше. — Вон его окна на втором этаже.
Сузи обернулась и посмотрела. Дом был старинной постройки и выглядел хоть несколько обшарпанным, но вполне прилично.
Сузи опять повернулась к дому напротив.
Магда была там — говорил ей ореховый прутик; во всяком случае, она — живая или мертвая — отсюда не выходила.
Сузи взошла на крыльцо и потянула на себя массивную дверь.
— Пусто там, — неуверенно сказал за спиной таксист. — Заколотили, когда я еще мальчишкой был. Мы лазили через подвал. Вон там.
Сузи скользнула взглядом по фасаду и сбоку увидела низкую дверь. К ней от тротуара спускались две ступеньки, а дальше, в доме, судя по расположению окон, было еще ступенек пять-шесть.
Сузи пошла к двери. Дверь была со стеклянными вставками, но за пропыленным стеклом не было ничего, кроме темноты и грязной поцарапанной и выцветшей таблички «Закрыто». На ступеньках были видны следы. Довольно свежие следы.
Таксист и тут оказался рядом и уже собрался было толкнуть дверь; Сузи едва успела поймать его за руку.
— Не лезь! — приказала она. — Пойдем к твоему деду.
Старик сидел в потемках; так лучше было наблюдать за улицей и за домом напротив.
— Дом с привидениями? — спросила Сузи, едва поздоровавшись. — Верно?
— Верно, — не удивился старик.
Сколько он себя помнил, этот дом всегда пользовался дурной славой. Бывали годы, когда дом стоял совсем пустой, потом опять становился шумным, обитаемым — но ненадолго: самые разные причины раз за разом опустошали это мрачное ветшающее здание.
— …А сегодня весь вечер в полуподвал входили люди, — сказал старик. — Назад никто до сих пор не вышел.
— Похоже на заговор, правда? — влез в разговор таксист. — Или на сборище гангстеров…
— Помолчи, Ив-Люк! — перебил его старик.
— Вы не звонили в полицию? — спросила Сузи.
— А что бы он им сказал? — опять вмешался таксист. — Вы же сами видели — закрыто там.
Сузи кивнула.
— А почему вы решили обратиться ко мне? — снова обратилась она к старику.
— Я кое-что слышал о вас, моя юная дама. Мне показалось, это должно вас заинтересовать.
— Вы не обратили внимания, что за люди заходили в дом?
— Разные люди, — пожал плечами старик.
— Здешние?
— Нет, — старик качнул головой. — Здешние мимо проходят, не глядят. Заходили чужие, незнакомые.
— Случайные прохожие, — проговорила Сузи задумчиво. — И заходили они в кафе…
Старик не понял:
— О чем вы?
— Сколько их было? — не обращая внимания на вопрос, спросила Сузи.
— Я видел пятерых, — сказал старик.
— Плохо дело, — сказала Сузи и обернулась к таксисту: — Пойдем в машину. Мне надо переодеться.
Пока таксист деликатно отворачивался, стараясь не глядеть в зеркальце заднего вида, Сузи на заднем сиденье сняла платье и нижнее белье и оделась в длинную просторную рубаху из небеленого полотна. Волосы она распустила, сняла с себя все украшения.
— Помоги-ка, Ив-Люк, — позвала она, закончив переодевание. — Канистру и корзину надо подвесить на ремешках.
— Вы сами на привидение похожи, — перегнувшись через сиденье и увидев ее в таком виде, сказал Ив-Люк.
Подвесили груз, потому что руки должны были оставаться свободными, и Сузи, переждав, пока пройдут двое прохожих, вышла из машины.
— Отгони машину чуть дальше и иди к деду. Запритесь и никому не открывайте дверь до самого рассвета. Мне тоже не открывайте, — предупредила она отдельно, — если у меня в руках не будет белого петуха! Живого петуха!
Ив-Люк посмотрел на нее очень внимательно. На его безусом еще лице впервые появилось что-то, похожее на озабоченность.
— Вы что это… серьезно?
— Очень серьезно, Ив-Люк, — сказала Сузи, — очень! А теперь — кати отсюда, живо!
Она захлопнула дверцу и пошла к спуску в полуподвальчик. Здесь было тихо, темно и пахло пылью и мышиным пометом. Хуже всего было то, что приходилось идти босиком, а на полу попадались битые стекла.
Никого здесь не было. И Магды здесь не было.
Сузи отвинтила колпачок канистры, макнула конец орехового прута в освященную воду.
…И в это мгновение кто-то толкнул ее сзади. Сузи чудом удалось сохранить равновесие. Со всеми предосторожностями, готовая к новому нападению, она вынула прут из воды и закрыла канистру.
Мокрый прут, словно живой, затрепетал в ее руке и вдруг будто затлел в темноте. Свечение становилось все ярче и ярче, Сузи изо всех сил толкнула задребезжавшую под ее напором дверь и шагнула внутрь. Прут она подняла над головой, и он, подобно факелу, осветил заброшенный подвал.
Магды здесь не было.
Здесь вообще никого, кроме нее, не было. То, что только что толкнуло ее, исчезло без следа, и подвал казался самым обыкновенным старым пыльным заброшенным подвалом.
Но Сузи знала, что это не так — иначе не горел бы ярким светом мокрый ореховый прутик.
4
Магда пила кофе, тревожно ожидая прихода Сузи. На страшных чудовищ, притворяющихся людьми, она старалась не глядеть, поэтому делала вид, что читает газету, хотя не могла различить ни единого слова.
Прошло около часа или чуть больше.