— Я стараюсь, — сказала я ему. — На этот раз я выяснила… — Тут я оглянулась и обнаружила, что мама спит без задних ног. Такая мирная, очаровательная, свет отблескивает на выпуклом лбу и аккуратном носике, а морщинок совсем не видно.
Я со всей силы пихнула ее локтем, и она вскинулась, схватилась за голову и закричала:
— Ох, ну и кошмар мне приснился, просто жуть!
Тут она увидела призрака, а он увидел ее. Они вытаращились друг на друга в полном изумлении.
— Кто… кто? — пролепетала мама.
— Это призрак, — сказала я. — То есть на самом деле не призрак. Он живой. Это его проекция… э-э… послание оттуда, где он сейчас находится.
Тут призрак поглядел на меня. Лицо его засветилось самой настоящей надеждой.
— Кто это? — проговорила мама.
— Его зовут Энтони Грин, — ответила я.
На это призрак отвесил нам с мамой по короткому поклону. Грива его взметнулась. А потом он выжидательно повернулся ко мне.
— Мистер Фелпс сказал, вы должны заговорить, — сказала я. — Он сможет вас вызволить, если узнает, где вы.
— Да, вы ведь умеете говорить? Или нет? — спросила мама.
Он перевел взгляд с меня на маму и обратно и разулыбался своей длинной-предлинной улыбкой.
— Ой, вот это улыбка! — восхитилась мама.
— Да, только осторожно, — сказала я. — Он обычно улыбается перед уходом. Это такая хитроумно-обманная улыбка, вроде Крисовой.
— Вижу-вижу, — кивнула мама. — Бедняжка, он здесь не весь, правда? Нет, постойте, — добавила она.
Призрак начал таять. Сквозь него было видно книги. Мама соскочила с кровати Криса и бросилась к призраку, спотыкаясь, — она запуталась в одеяле Криса. Призрак попятился — и в результате просочился спиной в стеллаж, прямо в книги.
— Не уходите, — опять попросила мама. — Дайте мне на вас поглядеть. Постойте спокойно… Энтони Грин.
Он застыл на месте, глядя на маму с обиженным и вопросительным выражением на дерганом лице. Непонятное было выражение. Мама стояла, чуть подавшись вперед, и рассматривала его — наполовину увязшего в книжках.
— По-моему, у вас неправильное представление о самом себе. — Вот первое, что сказала мама после долгого молчания. — Такого чудаковатого вида ни у кого не бывает. Просто вы показываете, каким сами себя представляете, правда ведь? Пожалуй, видеть это — своего рода честь. — Она посмотрела на него еще немного и сказала: — А сон тоже наслали вы, правда? Если вы — там, наверное, вам очень худо… Я угадала, да? — Призрак медленно кивнул. — И вы — вы живы? Мидж говорит, вы живы, — сказала мама. Призрак все еще не закончил кивка. Мама сердито обернулась ко мне через плечо. — Мидж, неужели нельзя было сразу все объяснить? Как только вы с ним познакомились! Мы бы вызволили его чуть ли не месяц назад! — Она снова посмотрела на призрака. — Вам надо обязательно сказать мне, где вы, — раздельно произнесла она, — и тогда мы придем и выпустим вас. Прошу вас, объясните, где вы!
Призрак пожал плечами и развел руками. Я решила, это он сообщает, что не может сказать, но мама проговорила:
— Поняла. Как нам это выяснить?
Призрак поднял прозрачную руку и показал — сначала куда-то вдаль, потом более или менее на меня.
— Кажется, да, поняла, — кивнула мама.
Призрак уже давно таял и таял.
Мама сказала:
— Видимо, это все. Теперь можете отдохнуть. Мы придем, как только сможем.
Призрак уже превратился в дымку. Видно было только его острое издерганное лицо.
— Мама! — сказала я. — Попроси его подождать! Но пока я говорила, он уже исчез.
— Мы же не спросили его про Криса! — взвыла я во мгле.
— Мидж, он уже не мог задержаться. Ты же сама видела, — сказала мама. — Ему невероятно трудно даже появляться здесь, а тем более оставаться. — Она споткнулась в темноте. — Где свечка? Почему она погасла?
— Он всегда ее тушит, — ответила я. Нашарила спички и мамину руку и вложила одно в другое. — У меня к нему срочное дело, — сказала я.
— Нет ничего более срочного, чем он сам, — отрезала мама, зажигая свечку. Лоб у нее собрался в сердитые морщинки. — Разве можно найти человека, погребенного заживо, и о чем-то его просить! — воскликнула она. — Ну ты даешь, Мидж! Неужели сама не понимаешь? — Тут она села, закрыв лицо руками. — Дай мне немного подумать. У меня в голове все перемешалось!
Я дала ей подумать. Теперь, когда мама представила все в таком свете, мне стало ужасно стыдно: Энтони Грину гораздо хуже, чем нам, а мне это и в голову не приходило! И я вздохнула. Если его тоже нельзя попросить помочь Крису, значит, нет на свете никакого дона Хуана Австрийского — и что мне теперь делать?..
На сей раз это мама с размаху пихнула меня локтем.
— Мидж, просыпайся! Я только что сообразила: я уже неделю не видела Криса! Где он?
Значит, встреча с призраком ей помогла и воздействие ослабело! Я обхватила ее руками и путано объяснила, что и как. Сначала она мне не верила. Я швырнула в нее подушкой.
— Понюхай! — сказала я. — Волком пахнет!
Я хотела в доказательство дать ей почитать автобиографию, но это бы не подействовало. По-моему, мама считает, будто все, что я пишу, — художественный вымысел. Поэтому я сказала:
— Ты веришь, что Энтони Грин — призрак, погребенный заживо. Почему же ты не можешь поверить про Криса?
Получилось. Мама сказала:
— Только ведь это означает, что вчера, когда ходили охотиться на волка… Мидж! Неужели они застрелили Криса?!
— Нет. Это был другой волк, вообще волчица, — сказала я. — Но тетушка Мария хотела, чтобы застрелили именно Криса.
Мама рассвирепела. Ох и рассвирепела же она. Той ночью все наконец пошло на лад — да еще как пошло!
— Подумать только, я тут не покладая рук прислуживала этой… этой злобной старухе! — проговорила она. Ее колотило. Она стала ругать всех подряд такими словами, которых я даже и не знала. — Молодец Крис, правильно он разделался с ее мерзопакостными панталонами! — сказала она. — Мидж, я решила, это собака. Хорошо, что я его выпустила из дома. Слушай, когда можно будет пойти поговорить с этой твоей мисс Фелпс? Сейчас-то она, наверное, спит. Давай-ка сходим к ней прямо с утра.
— Постой, — перебила я ее. — Мне надо тебе сказать еще кое-что. Папа не погиб. Я с ним разговаривала.
— Он всегда был чересчур привязан к этой жуткой дыре, — заметила мама. — Впрочем, неудивительно. Рассказывай.
Я и рассказала.
Мама фыркнула:
— Ну и вкус у него. Зенобия Бейли не сильно лучше этой Верены Бланд. Бедный Грег. Мидж, он хочет выпутаться или его все совершенно устраивает?
— Устраивает, — ответила я. — Но не совершенно.