Черт побери, даже погрустить в удовольствие не дадут. Ну что за беда? Ведь бывает настроение пожалеть себя, любимого. Просто так пожалеть, без всякой задней мысли. Но попадается такой вот рассказчик, и все насмарку. Представленная картина с двумя мужиками, азартно играющими в салочки на глазах их дамы сердца, сразу заставила меня забыть о том, какой я несчастный, и заулыбаться.
— Во-во. — Бомбила еще раз ухмыльнулся и, судя по выражению лица, ударился в воспоминания.
Время негатива уже прошло, и, когда мы подъезжали к базе, где находился портал, я уже наполнился хорошим настроением. Попросив остановиться около проезда, ведущего к воротам базы, я расплатился, добавив за поучительную историю, и вышел из машины. Несостоявшийся любовник, убедившись, что от моей хандры не осталось и следа, круто развернулся и отправился на поиски нового клиента. А я остался стоять, гадая, какого лешего меня принесло сюда и что мне предпринять далее. Постояв так с минуту, я направился в сторону портала. Я пока не представлял, что там буду делать, но, раз уж я тут оказался, стоит пойти проверить, не возвращался ли сюда оборотень. Решительным шагом я двинулся к воротам, однако через десяток шагов появившаяся мысль, что я могу оказаться прав в своих предположениях и встретиться с оборотнем лично, заставила меня замедлить шаг, а затем и вообще остановиться. Оглядевшись по сторонам в поисках опасности, я вынул из кармана свое единственное оружие — модернизированный собачий свисток, и, зажав его в руке, осторожно добрался до входа на территорию базы.
За воротами в пределах видимости никого не оказалось, если не считать парочки дворняг, пересекающих проулок по каким-то своим собачьим делам. Я перевел взгляд на свисток, но решил отложить испытания ввиду существования возможности, что первым, кто отреагирует на раздражающий ультразвук, окажется оборотень. Да и собаки были далеко, а радиуса действия обработанного магией предмета я не знал. Миновав убогое фанерное строение, в котором когда-то ютился вахтер, я, держась поближе к стенам, направился к корпусу, в котором оставались остатки портала.
Когда я добрался до входа и, стараясь ступать совершенно беззвучно, вошел внутрь, мое сердце бешено заколотилось. Прямо передо мной, на полу, отчетливо были видны свежие отпечатки ботинок Грегора, ведущие из здания. Но только это не могло быть достаточным доказательством, что оборотень отправился в город. Постаравшись успокоиться, я присел на корточки и, обследовав оттиски, убедился, что это именно свежие отпечатки, так как другие следы, находившиеся рядом, выглядели размытыми. И на улице я, к своему облегчению, около одной из луж заметил на песке еще несколько следов, указывающих, что совсем недавно Грегор двинулся на мои поиски. «Ты на суше, я на море, мы не встретимся никак» — в отличие от авторов песни меня такая перспектива пока вполне устраивала.
Я снова вошел в здание и, наступая на места, которые хотя бы визуально не могли бы выдать моего появления здесь, поднялся на нужный этаж. Осторожно высовывая голову в коридор, чтобы оглядеться, я надеялся, что за прошедшие сутки оборотень не успел обзавестись винтовкой со снайперским прицелом. Хотя в любом случае у меня с собой ни шапки, ни зеркальца на палочке, благодаря которым хитрые положительные герои фильмов, находясь в безопасности, узнают о находящихся за углом врагах. Примечательно, что враги, включая и самого коварного из них, никогда не пользуются такими трюками, легко напарываясь на засаду.
В коридоре никого не было, только у портала громоздилась куча какого-то тряпья, которой не было во время нашего с Серегиным визита. Ежесекундно останавливаясь и напрягая слух в ожидании шагов не вовремя возвращающегося оборотня, я двинулся к двери портала. Я не знал, что буду там искать, как и не знал, зачем, собственно, здесь оказался. Но раз уж у меня дома бедлам, какая разница, что ожидает меня здесь, поэтому я храбро двинулся вперед. В первую очередь меня заинтересовали все те тряпки, которые валялись около бытовки, но, несмотря на их загадочное появление, они действительно представляли собой отходы текстильной промышленности, перемежающиеся картонками и мелкими дощечками. Взяв сучковатую палку, усыпанную следами от зубов какого-то мелкого хищника, я осторожно потыкал ею кучу, готовый мгновенно отпрыгнуть в случае нападения, но куча оставалась недвижимой.
Убедившись, что внутри не скрывается нечто, грозящее моей жизни, я бросил палку и повернулся к проему двери, чтобы обнаружить какие-нибудь улики, которые смогут помочь мне понять, зачем Грегор возвращался к порталу. Открыв настежь тяжелую дверь, которая предательски скрипнула, я посмотрел внутрь. На первый взгляд ничего не изменилось: все так же висели лохмотья проводов, валялось сплющенное ведро, но, как только я захотел убедиться, что оборотень не написал на двери еще какие-нибудь мрачные прогнозы, что-то коснулось моей голени. Если раньше от такого ощущения я бы подпрыгнул, то в этот раз мое тело никак не отреагировало на происходящее, оно попросту застыло. Я почувствовал себя так, будто меня замуровали в какую-то статую, повторяющую контуры моего тела, но при этом не дающую ни малейшего шанса пошевелить хотя бы пальцем.
Настойчивое прикосновение к голени повторилось, и, как ни странно, паралич начал потихоньку меня отпускать. Будто несмазанный механизм, я медленно повернулся к источнику моего страха, по пути настраивая себя, что перед лицом смерти я должен найти в себе достаточно сил, чтобы взглянуть в глаза оборотню, который наконец дождался момента, чтобы воплотить мечты о моей смерти, и теперь, по-видимому, носком сапога небрежно пинает меня по ноге, привлекая внимание.
Наконец я смог повернуться и даже состроить подобающее выражение лица, которое могло бы убедить убийцу, что и среди изнеженных достижениями науки и техники жителей двадцать первого века найдутся люди, имеющие мужество глядеть смерти в лицо. Но, к моему удивлению, Грегора, с презрением наблюдающего за поведением своей жертвы (почему-то я ожидал именно таких эмоций от футболиста), передо мной не оказалось. Промелькнула мысль, что оборотень, убедившись, что мне теперь некуда деться, откровенно забавляется, накинув на себя шапку-невидимку. Серегин же говорил, что обитатели Школы магии растеряли свои умения, а вот магических артефактов у них пруд пруди.
Я попытался было определить местоположение моего убийцы по какой-нибудь ряби в воздухе, как что-то снова ткнулось мне под коленку. То, что паралич наконец прошел, я понял, ухитрившись отпрыгнуть назад, прямо в совершенно неласковые объятия хранившегося в кладовке хлама. Поскользнувшись на обломке ручки от швабры, прокатившейся под моей ступней, я болезненно приземлился на пятую точку и загремел жестянкой ведра, успев заметить, как какой-то коричневый клубок, находящийся перед дверью, метнулся в сторону.
Все еще находясь в шоковом состоянии от последних событий, я лихорадочно нащупывал рядом с собой какой-нибудь предмет, который позволил бы мне хотя бы чувствовать себя защищенным. Невзирая на ушиб, я ухитрился выдернуть из-под себя блин ведра и, лихорадочно отогнув ручку, выставил его перед собой в качестве щита. Осталось отыскать меч. За неимением такового я решил использовать второй обломок швабры и, перекинув «шит» в левую руку, направил его в дверной проем.