Это — что касается Фольмера. А что же Марычев? Марычев не дурак, он все прекрасно понимает. Потому и пытается свалить Фольмера, благо, время еще есть. И он, Андрей, в этой игре далеко не самая главная фигура. Так, одна из пешек. Дали ей дорогу, слегка подтолкнули в зад — кто ее знает, авось, прорвется в дамки. Впрочем, у пешки есть одно несомненное преимущество — ее обычно не воспринимают всерьез…
Андрей взглянул на часы — двадцать шесть минут одиннадцатого. Пожалуй, стоит пока поехать домой. Он завел двигатель, вырулил со стоянки. На душе у него было спокойно. Он принял решение. И знал, что ему делать…
Дом встретил его тишиной и покоем. Заглянув в холодильник, Андрей отрезал пару кружков колбасы, соорудил бутерброд. Неторопливо сжевал его, стоя у окна на кухне и глядя на улицу. Небо снова начинало хмуриться. Наверное, будет дождь.
Он прошел в спальню, завел на всякий случай будильник и завалился на кровать. В голове роились мысли, умные и не очень. Андрей зевнул, перевернулся на бок. Да, это было бы здорово — с Фольмером. Надо лишь как следует поработать…
Проснулся он без четверти три. Ну и ладно — Андрей не спеша встал, нажал кнопку будильника. Прошел в ванную, с наслаждением умылся холодной водой. Что же ему снилось? Он вытер лицо полотенцем, прошел на кухню. Что-то интересное, даже важное. Но вот что?
Он вспомнил свой сон, когда наливал воду в чайник. Ему снился Николай Александрович. Андрей слегка помрачнел. Они о чем-то разговаривали, но о чем именно, он не помнил. Впрочем, в любом случае это уже не важно.
Итак, ему надо стравить пауков. Чем характерен вооруженный нейтралитет, тем более до предела накаленный? Тем, что один случайный выстрел может привести к войне. Простая, вечная как мир провокация. Ему надо лишь нажать на курок. Правда, сначала этот курок предстояло найти.
К проходной кондитерской фабрики Андрей подъехал без четверти пять. Он не знал, что скажет Насте. Сказать правду не мог, а врать не хотелось. Но придется. А куда денешься?
Она появилась в три минуты шестого. Мельком взглянув на машину Андрея, опустила было взгляд, но тут же встрепенулась, повернулась и быстро пошла в его сторону. Андрей распахнул дверь.
— Андрей, ну почему так долго? — спросила Настя, садясь в машину. — Я тебя каждый день ждала.
— Прости, никак не получалось. Хотел сегодня утром заехать, да не успел. Приехал сейчас, — Андрей улыбнулся.
Настя внимательно посмотрела на него, и было в ее взгляде что-то такое, от чего он слегка смутился.
— Что происходит? — тихо спросила Настя. — Ты смотрел на себя в зеркало?
— Что, неужели так плохо выгляжу? — попытался отшутиться Андрей, но это у него, судя по реакции Насти, не очень-то получилось.
— Плохо, Андрей. Ты осунулся, у тебя круги под глазами. — Настя протянула руку, провела ладонью по его заросшей щеке. Да, побриться бы ему не мешало…
Он ничего не ответил. Едва заметно вздохнув, завел машину и выехал на дорогу.
Молчала и Настя. Прошло несколько минут, наконец, она снова взглянула на него. — Андрей, расскажи мне все. Я должна знать.
— Я не могу, — ответил он. — Это может быть опасно для тебя. Очень опасно.
— Так нельзя. Если все настолько серьезно, давай пойдем в милицию, расскажешь им все.
— Милиция здесь ничем не поможет, — ответил Андрей, перестраиваясь на соседнюю полосу. — Это не в ее компетенции.
— Ну, тогда в ФСБ пойдем, или еще куда — нельзя же так.
— Ты не понимаешь, — произнес он, взглянув на девушку. — Здесь никто не может помочь, понимаешь? Никто. Мне на данный момент ничего не угрожает, но узнать, что стало с Таней, я пока не смог. И все, что я могу сделать, это не втягивать во все это тебя. Поверь, так будет лучше.
— Андрей, но ведь я тебя во все это втянула. Из-за меня ведь все это!
— Ты здесь ни при чем, — ответил Андрей. — Так что не кори себя. Когда-нибудь я все расскажу тебе. Но сейчас не могу. Прости…
Они подъехали к дому Насти, Андрей остановил машину.
Девушка вздохнула, открыла было дверь, но снова притворила ее и взглянула на Андрея.
— Андрей, — тихо сказала она, глядя ему в глаза. — Приходи ко мне сегодня вечером. Я одна буду…
— Я все равно ничего не расскажу, — ответил он, усмехнувшись.
— Кретин, — быстро сказала девушка и выбралась из машины. — Идиот…
Она быстро пошла к подъезду, Андрей тихо чертыхнулся — действительно кретин. Выскочив из машины, побежал за Настей. Догнал он ее уже в подъезде.
— Подожди, Настя… — он схватил ее за рукав. — Прости, я действительно кретин и идиот. Не обижайся. Девушка остановилась.
— Отстань. Езжай ты со своими тайнами знаешь куда… — Настя, не обижайся. Ну не хотел я…
— Я не обижаюсь. Прости, мне пора, — мягко освободив руку, Настя пошла к лифту. Постояв несколько секунд, Андрей вздохнул и пошел к машине, чувствуя себя самым настоящим идиотом.
«Может, это и к лучшему, — подумал он, садясь в машину. — Зато теперь она в безопасности».
Тем не менее, в душе остался неприятный осадок. Можно встретить Настю завтра, по пути на работу, и попросить прощения — это будет правильно. В то же время делать этого было нельзя- Пусть уж лучше он останется в ее глазах последним кретином.
Андрей вздохнул, взглянул на часы. Почти половина шестого. Ему пора — нельзя заставлять Катерину ждать.
Он возвратился домой лишь к половине восьмого. Закрыл дверь, разулся, снял куртку. В принципе, он не ждал от этой встречи чего-то сенсационного, так оно и получилось. Катя оказалась довольно милой девушкой, была, по-видимому, влюблена в Сиротина. Но ничего не знала. Тем не менее, она укрепила веру Андрея в то, что внезапное исчезновение Сиротина связано именно с Шиловым. Ничего конкретного, отдельные мелкие нюансы, но в совокупности с магнитофонной записью они говорили о многом. Девушка помогла ему, чем могла, и Андрей не мог требовать от неё большего.
Итак, Шилов. Интересно, а он-то еще жив? Положеньице у него тоже весьма шаткое. И если он не дурак, то должен это понимать. И наверняка понимает…
Андрей прошел в гостиную, сел в кресло, глубоко вздохнул. Может, сыграть на Шилове? А почему бы и нет? Судя по голосу на пленке, он не слишком-то волевой человек. Так, марионетка Фольмера. И если на него хорошо надавить…
Из этого и в самом деле могло что-нибудь получиться. Андрей задумчиво наморщил лоб. Но при одном условии: если Борис Григорьевич еще жив. Впрочем, все это будут уже завтрашние заботы.
Как ни странно, Шилов оказался жив — Андрей понял это в тот момент, когда услышал в трубке уже знакомый ему по звукозаписи голос.
Шел девятый час утра, Андрей стоял в телефонной будке на окраине города. Так было безопаснее.
— Борис Григорьевич? Здравствуйте… — Андрей быстро оглянулся, проверяя, нет ли кого рядом. Так, на всякий случай. — Доброе утро. С кем имею честь?