— Это не важно, Борис Григорьевич. Дело в том, что у меня для вас есть очень важная информация. Сделаем так: я перезвоню вам через минуту, а вы позаботьтесь о том, чтобы ни ваша секретарша, ни кто-то другой не слышали этого разговора. — Андрей положил трубку и стал ждать, задумчиво вертя в руках маленький плеер. Через минуту он снова набрал номер «Орион-Инвеста». Шилов ответил сразу же. — Да, я вас слушаю…
— Прежде всего, Борис Григорьевич, я хочу прокрутить вам отрывок из одной аудиозаписи, тогда вам многое станет ясно. — Андрей включил плеер, поднес его к трубке. Снова зазвучали голоса Шилова и бесследно сгинувшего Сиротина. Когда запись кончилась, он выключил магнитофон и снова прижал трубку к уху. — Вы слушаете, Борис Григорьевич?
— Да… — Голос Шилова был слегка хриплым. — Я слушаю… Кто вы?
— Только не считайте меня шантажистом, — ответил Андрей. — Скорее наоборот, я хочу избавить вас от очень больших неприятностей. Дело в том, что примерно через сутки эта пленка — а точнее, ее оригинал, — ляжет на стол Фольмера, и я никак не смогу этому помешать. Фольмеру не нужны неприятности, Борис Григорьевич, — мне кажется, что ваша жизнь висит на волоске. — Зачем вы все это мне говорите?
— Объясняю ситуацию. Думаю, вы понимаете, что в тот момент, когда пленка попадет к Фольмеру, ваша карьера закончится? — Допустим, и что дальше?
— Тогда у меня — а точнее, у тех людей, которых я представляю, есть к вам небольшое деловое предложение. Мы можем помочь вам исчезнуть. Новое имя, новый паспорт. Плюс сто тысяч долларов наличными. Что скажете?
Собеседник не отвечал, в трубке слышалось лишь тяжелое дыхание.
— Борис Григорьевич, поверьте — это не провокация, и лично вы никому не нужны. Просто вы оказались между молотом и наковальней. Нам ваша смерть не нужна — напротив, мы предлагаем очень конструктивное сотрудничество. От вас потребуется сделать перед видеокамерой небольшое чистосердечное признание по факту гибели Храмова. Расскажете, кто выступал заказчиком, кто был исполнителем. Себя можете выгораживать, вы нам не нужны. После этого получите кейс с деньгами, документы — и езжайте куда хотите. Чем дальше, тем лучше. Что скажете, Борис Григорьевич?
— Я должен подумать, — голос Шилова заметно дрожал.
— Само собой, — согласился Андрей. — Но вы должны понимать, что у нас слишком мало времени. Я перезвоню вам через тридцать минут… — Андрей положил трубку.
Он вышел из телефонной будки, сел в машину. Клюнул? Кто его знает. Впрочем, факты налицо, от них никуда не денешься. Шилов явно узнал звукозапись и даже не стал отпираться. Да и какой смысл? Одно дело, если бы пленка, допустим, просто компрометировала его в глазах органов юстиции — тогда бы он все отрицал. Но пленка-то попадет — точнее, якобы попадет — в руки Фольмера. А тот не станет проводить экспертизы, не станет ничего доказывать. Он просто шлепнет Шилова — как человека, допустившего утечку информации, — и делу конец. Нет человека — нет проблемы. Что тут еще скажешь…
Через двадцать минут Андрей подъехал к телефонной будке возле Дома быта. Вряд ли все эти предосторожности были необходимы, но чем черт не шутит…
Выждав еще десять минут, он вылез из машины и прошел к телефону. Как и в прошлый раз, Шилов ответил сразу же. — Итак, Борис Григорьевич, что вы решили?
— Хорошо, я согласен, — голос Шилова все еще дрожал. — Но мне нужны гарантии.
— Борис Григорьевич, вам придется просто поверить — я не знаю, какие гарантии и каким образом я могу вам дать. Могу сказать одно — тот человек, на которого я работаю, всегда выполняет свои обещания. И если он сказал, то так оно и будет. Просто поверьте, и все будет в порядке. Через неделю вы будете совершенно другим человеком. Потом смените еще раз паспорт, и никто в целом мире не будет знать, где вы. Это очень хороший вариант.
— Хорошо, — несколько зло ответил Шилов. — Что конкретно я должен делать?
— Пока ничего. Я должен доложить о вашем согласии, мы подготовим аппаратуру, деньги, бланк паспорта. Дайте ваш домашний телефон, вечером я позвоню вам и все расскажу.
— Семьдесят два — двадцать пять — двадцать семь.
— Хорошо, Борис Григорьевич. — Андрей записал номер в блокнот. — Да, обязательно сделайте сегодня фотографии на паспорт. И еще одна просьба: не делайте никаких глупостей, пусть все идет так, как шло. Фольмер не узнает о пленке раньше завтрашнего вечера, к этому времени мы уже успеем все сделать. Просто будьте благоразумны, и все будет в порядке. Я позвоню вам в восемь вечера. Договорились? — Да, я буду ждать. Но вы не обманете?
— Нет, — твердо сказал Андрей. — Можете быть уверены. До свидания, Борис Григорьевич.
Андрей положил трубку и вышел из телефонной будки. Пока все идет по плану — если Шилов не сбежит раньше времени, все может получиться. Теперь срочно в редакцию, без помощи Мегеры ему не обойтись…
Марианна была у себя. Увидев вошедшего Андрея, улыбнулась.
— Ты обещал позвонить, — сказала она, глядя на Андрея.
— Некогда было, — отмахнулся он. — Похоже, у нас появился неплохой шанс. — А именно?
— Нужна твоя помощь. Надо срочно связаться с Марычевым и предложить ему одну сделку.
— Какую? — Глаза Мегеры заинтересованно сверкнули.
— Человек, организовавший убийство Храмова, согласен дать показания против Фольмера. Тот, что на пленке. Шилов.
— Ты серьезно? — Марианна даже привстала из-за стола. — Но ведь это же здорово!
— Да, но есть некоторые сложности. Он готов дать показания перед видеокамерой — подробные, со всеми деталями, но требует кое-что взамен. — А именно?
— Ему нужен новый паспорт, сто тысяч долларов и возможность беспрепятственно выехать из города. Все это — к завтрашнему вечеру.
— У него губа не дура, — Мегера покачала головой. — А к чему такая спешка?
— Ему наступают на пятки. Не сегодня-завтра Фольмер его достанет, и тогда ему конец. Тебе надо переговорить с Марычевым — думаю, он согласится. Это его шанс, а сто тысяч для него — не деньги.
— Хорошо, — сказала Марианна и потянулась к телефону. — Погуляй минут десять.
Андрей усмехнулся, покорно вышел из кабинета, аккуратно прикрыл за собой дверь. Идти в «берлогу» почему-то не хотелось, поэтому он просто вышел на улицу.
Было довольно тепло, Андрей расстегнул «молнию» куртки. Согласится ли Марычев? Почти наверняка. Это шанс раз и навсегда покончить с Фольмером, и он его не упустит. Что же касается самого Марычева — Андрей слегка поморщился, — то там будет видно.
Он не спеша прошелся до перекрестка и обратно, взглянул на часы — пожалуй, можно возвращаться. Марианна уже ждала его, ее глаза блестели.
— Ты был прав, он согласился. Будет ему паспорт, будут и деньги.
— А Марычев потом его… не того? — Андрей провел большим пальцем по горлу. Марианна рассмеялась.