Выглянув в окно, я впервые за время полета над Тихим океаном увидел в небе самолет – большой пассажирский лайнер, и едва не вздрогнул. Правда, самолет летел навстречу нам, скорее всего во Владивосток или Южно-Сахалинск – немного наискось к нашему курсу и несколько ниже «Сокола».
В аэропорту нас встретили на неприметной японской «Тойоте» коллеги Берендеева. Пилоты «Сокола», имен которых мы так и не узнали и с которыми перебросились за весь полет всего несколькими словами, тепло попрощались с нами.
– Если соберетесь обратно в ближайшие сутки – милости просим, – сказал на прощание командир корабля.
– Нет, полагаю, мы останемся на недельку-две, – ответил за нас Берендеев. – А вы отдохнете в гостинице для пилотов – и домой?
– Да. Может, в аэропорте пассажиров найдут. Не зря же нам самолет гонять.
– Конечно.
Гавайские контрразведчики, так же, как и наши, многословием не отличались. Гирлянды из цветов они для нас тоже не приготовили – видно, большим праздником наш приезд для них не был. Подозреваю, отделению контрразведки на островах хватало работы – столько иностранных граждан плюс облегченный режим въезда и выезда, и необъятный океан кругом, а до России – долгие часы лета или дни плавания…
Отель «Папайя» оказался солидным трехэтажным зданием на проспекте Ала Моана. Чтобы добраться до отеля, нам пришлось проехать через весь город – международный аэропорт Гонолулу располагался к востоку от города, а проспект Ала Моана соединял пригороды с юго-западной частью столицы Гавайских островов.
Напротив нашего отеля возвышался еще один – семиэтажный отель «Охана», что по-гавайски означает «семья». Номера там стоили дешевле, гостиница выглядела вполне прилично, но, видно, в семейный отель контрразведчики не захотели селиться по профессиональным соображениям – чтобы не выглядеть белыми воронами среди отдыхающих. Или «Папайю» действительно контролировала контрразведка, как мы предположили ещё в самолете.
Номера нам достались одноместные. С одной стороны, хорошо, с другой – может быть, нам не стоило разделяться? Тем более что, когда я принял душ и заглянул в соседний номер, выяснилось – Берендеев нас покинул. Возможно, контрразведчик только и ждал случая «скинуть нас с хвоста». А может, его вызвали на доклад в местное отделение службы безопасности, и он не посчитал нужным взять нас с собой.
Руденко сидел в кресле и изучал телефонную книгу. Был он в одних шортах, на шее – влажное полотенце. Окна, выходящие на задний двор отеля, распахнуты настежь. На кровати лежал раскрытый туристический справочник и карта Гонолулу. Казалось, Руденко живет здесь не один месяц – так по-домашнему он себя вел.
– Хочешь найти усадьбу главного подозреваемого – господина Пасечного?
– Давно уж нашел, – ответил Матвей. – Ала Моана, сто двадцать три, частное домовладение, как сообщает нам телефонная книга. Километра три по шоссе – и мы на месте.
– Так близко?
– Да. Может быть, и отель этот выбрали потому, что он расположен недалеко от дома вице-спикера? Пасечный живет в пригороде. Как выглядит дом, не скажу, скорее всего большая усадьба на побережье. Находится он примерно здесь. – Руденко ткнул пальцем в карту. – Желательно пробраться туда до вечера, познакомиться с местностью, а ночью, может быть, проникнуть на территорию…
– Подожди, – попросил я. – Неужели ты думаешь, что похищенного шерифа могли вот так просто привезти в столицу губернии и посадить под замок в доме вице-спикера местного Законодательного собрания? По-моему, это просто нереально.
– Дикие люди. – Руденко едва заметно улыбнулся.
– А если серьезно?
– Понятия не имею, каков менталитет аборигенов. Может, они чувствуют вседозволенность. Или уверены, что так далеко от материка похищенного искать не будут. А может, Пасечный вообще ни при чем…
– Я все больше склоняюсь к этой версии. И знаешь почему?
– Потому что досье Пасечного подкинула нам контрразведка?
– Именно, – кивнул я. – У меня нет причин не доверять коллегам, но как-то слишком поспешно они нас отослали… Потом Берендеев словно случайно назвал главного подозреваемого. А сейчас еще сбежал куда-то…
– Неужели сбежал?
– Ну, отлучился, – уточнил я.
– Кстати, Никита, у тебя денег много? – спросил Руденко.
– Взял из кассы всё, что там оказалось, – около двух тысяч. Должно хватить.
– Это хорошо… Мне-то командировочных никто не выдал.
– Нет проблем. Служба шерифа оплатит все расходы. Правда, как я понял, в этом отеле с нас денег не возьмут.
– Что вдвойне странно – сразу ясен наш статус, – заметил Матвей. – Если даже хозяин отеля работает на службу безопасности, здесь есть клерки, горничные, бухгалтеры, швейцар… Очень много людей будут знать, что мы поселились здесь бесплатно.
– Может, весь персонал – надежные люди?
– Так не бывает…
– Ладно, это обсудим после. Сейчас нам нужно решить – что делать?
– Предлагаю проехать по Ала Моана до дома Пасечного, – ответил Руденко. – Вреда в этом не будет никакого.
– Согласен.
В холле гостиницы не было никого – только портье, мужчина с ярко выраженной полинезийской внешностью, дремал за стойкой. К нему мы обращаться с расспросами не захотели и зашли в бар. В таком месте всегда можно услышать что-нибудь интересное, из бара легко вызвать такси, не вызывая никаких подозрений, да и подкрепиться нам не мешало.
У стойки бара отирались две девушки – длинноногие, в коротких юбках. Одна – хорошенькая брюнетка с длинными волосами, скорее всего с примесью индейской или азиатской крови – широкоскулая, с немного раскосыми глазами и смуглой кожей; другая – не такая симпатичная, белая, да еще и крашенная в блондинку. За стойкой, завидев нас, широко заулыбался бармен-негр. Видно, от девушек ему было мало выручки – они разговаривали и почти не трогали свои коктейли.
– На проституток не похожи, – сквозь зубы, чтобы его не услышали, заметил Руденко.
– Почему?
– Взгляд не тот. И одеты по-другому. Скорее всего – просто искательницы приключений.
– Познакомимся с местными искательницами приключений? – спросил я.
– Если только в интересах дела…
– Только так, – совершенно серьезно ответил я.
Девчонки наконец перестали болтать между собой и искоса взглянули на нас. Взгляды их остановились на шпагах – я уже заметил, что здесь мужчины с оружием были редкостью. Говорили даже, что на Гавайях полицейские и контрразведчики не стесняются носить самые настоящие пулевые револьверы – потому что такое оружие есть у многих преступников и контрабандистов. Вот так, с окраин и колоний, постепенно разлагается мораль великой державы…
Но и жить в полной изоляции нельзя, а в той же Америке о холодном оружии давно забыли – ходят с огнестрельным. Пистолет не плох как средство самозащиты, он уравнивает силы противников. Однако у медали, как всегда, есть обратная сторона. Владение шпагой – искусство, фехтовальная школа учит не только приемам боя, но и кодексу чести. Каждый хороший учитель фехтования – философ, хотя бы немного. А в тире можно стрелять и самому, без философствований. И потом без лишних сомнений убивать людей. Нет, все же шпага – благородное оружие.