— Ублюдок! — произнесла я, и его взор метнулся ко мне, заставив заткнуться. И ощутить, что еще секунда — и я могу присоединиться в Царствии Небесном к Джону.
— Молчи, мясо, — бросил он. — С тобой никто не разговаривает.
— Ты ко мне обращаешься? — осведомился другой джинн, сохранивший четкое, отдающее академической стариной британское произношение, звучавшее довольно странно в сочетании с варварской роскошью его нового обличья, делавшего его похожим на альбиноса, подвизающегося в роли рок-звезды.
— Разумеется. Я явился, чтобы дать тебе возможность присоединиться к нам.
— Довольно неожиданно.
Улыбка Ашана была холодной и бессердечной.
— Но разве от этого хуже?
Другой джинн улыбнулся в ответ: улыбочка тоже получилась еще та.
— На своей памяти мне впервые довелось обрести свободу. С чего бы, интересно, я стал поступаться ею в пользу нового хозяина, пусть даже столь… уважаемого, как ты?
Ашан брезгливо ткнул в тело Джона носком начищенного до блеска ботинка. В отличие от многих сородичей, он не вырастал из вьющегося ниже коленей тумана. Нет, то был подлинный представитель новой эпохи, плакатный образ того, кто успешен во всем.
— Ну, начать с того, что это я даровал тебе свободу, убив это существо, — промолвил Ашан,
— Если вместо одного хозяина получаешь другого, это вовсе не свобода. — Джинн пожал плечами. — Выглядит не слишком заманчиво. И что думает об этом Джонатан?
— Джонатан? — с нескрываемым презрением переспросил Ашан. — Неужели ты и вправду хочешь остаться на стороне того, кто в первую очередь и сделал нас рабами?
Я промокла насквозь, продрогла, едва себя чуяла, но даже в таком состоянии растерянно заморгала.
— Что? — вырвалось у меня. Не знаю уж, произнесла ли я это вслух, но когда слышишь подобное утверждение, такой вопрос возникает сам собой.
На сей раз Ашан удостоил меня внимания.
— А ты, надо думать, полагала, будто рабство и господство существуют изначально и это заложено природой? Но неужели ты и вправду веришь, будто люди — это высшие существа по отношению к джиннам? В нынешнем мире все перевернуто с ног на голову, а пошло это с того, что Джонатан дал Хранителям власть над нами.
— Когда?.. Как давно?..
— Вчера, — тихо промолвил другой джинн. — Для нас это было вчера.
Другого ответа я не получила. Да и не рассчитывала. Ашан своего добился, и я больше для него не существовала, ну, разве что в качестве объекта для демонстрации презрения.
— Не может быть, чтобы ты хотел последовать за Джонатаном, — промолвил Ашан. Другой джинн встретил его взгляд. Громыхнул гром, и оба они подождали, когда умолкнет раскат. — А если поддержишь меня, ты сможешь освобождать других.
— Ты имеешь в виду, убивать, — спокойно уточнил второй джинн. — Убивать Хранителей.
— Верно. — Ашан оскалил зубы в хищной волчьей улыбке. — Слушай, только не говори, будто тебе это не по нраву. Да вот, можешь хоть с нее и начать, если тебе интересно. Поверь мне, она это заслужила.
Джинн воззрился на меня своими алмазно-белыми глазами. Глотая воздух, я судорожно шарила по полкам своей внутренней кладовки, пытаясь отыскать там хоть малую толику завалявшейся силы, которая позволила бы мне защититься. Но полученное мною от Джонатана выгорело до тлеющих угольков. Я истратила фактически все, за исключением собственной жизненной энергии, да и той оставалось немного.
Джинн покачал головой и с легкой улыбкой сказал:
— Воевать за Джонатана я не стану. Но и убивать ради тебя, Ашан, тоже не стану. Хранители, как и мы, существуют не просто так: на то есть причина.
— И что ты в таком случае собираешься делать? Стать изгоем? Отшельником?
Ашан фыркнул, выражая презрение к самой этой мысли, и шагнул вперед. Я ощутила повисшее между ними напряжение.
— По мне, так лучше умереть.
В этот момент находившаяся за его спиной дверь на лестницу распахнулась. Беззвучно. Никто к ней не прикасался. Вспышка молнии высветила появившегося в проеме высокого, худощавого человека. Руки Льюиса висели вдоль тела, напряженное лицо пугало отсутствием всякого выражения.
— Оставь его в покое, — промолвил он и шагнул вперед, под дождь. В отличие от джиннов, он даже не пытался защититься от ливня, ибо это означало бы расходовать впустую драгоценную энергию. Ливень обрушился на него, мгновенно намочив тут же прилипшие к голове волосы. Его фланелевая рубашка, футболка и джинсы быстро пропитывались водой.
Но он не обращал на это внимания.
Ашан повернулся к нему. Я ощутила потрескивание концентрированной энергии. Это была не молния, нечто иное. Нечто… большее. Отчасти походившее на резонанс, возникавший между мной и Льюисом при сближении, только с обратным знаком. Это был не резонанс, а диссонанс, дисгармония, рваный, режущий хаос.
— У него есть выбор, — сказал Льюис. — Он может пойти за тобой, может присоединиться к Джонатану или помочь Ма’ат привести все в порядок. Восстановить изначальное равновесие. Прекрати убийства и насилие, Ашан. Это необходимо прекратить, пока все не полетело к чертям.
— Ты имеешь в виду, все в мире людей?
— Нет, говоря «все», я имею в виду именно все. Джинны тоже живут здесь. И там.
Льюис движением подбородка указал наверх, явно имея в виду эфир.
— Когда вы, джинны, пребываете в этом мире, то тоже представляете собой его часть, и ничего тут не поделать. Может, ты воображаешь, будто вы существуете в нем как боги, так нет, не в большей степени, чем мы. Все мы подвластны чему-то иному.
— Ну, может, насчет вас ты и прав, — отозвался Ашан, небрежным движением пальцев пригладив свой безупречный пиджак. — Но лично я, должен тебе сказать, не собираюсь больше подчиняться никому и ничему. Во веки веков.
— В том числе, я так понимаю, и Джонатану?
— В первую очередь Джонатану.
— А ему, интересно, ты об этом говорил? Что-то я отметин на твоей физиономии не вижу. Сдается мне, что с самого начала этого твоего маленького восстания ты как-то счастливо избегал встреч с ним.
Ашан слегка усмехнулся, холодно и без юмора.
— Я сюда не затем пришел, чтобы препираться с человечишкой. Убирайся.
— «Убирайся». Ладно. Мы, люди, можем и уйти…
— Не «мы», а ты. Она моя.
Протянув руку, Ашан схватил меня за плечо, и, черт, больно. Начать с того, что руки у него были как из кованого железа. А вот плотью, в том смысле, в каком воплощались в нее другие джинны, Дэвид или даже Джонатан, то есть человеческой или подобной ей плотью, Ашан не обладал. Его человеческий облик представлял собой лишь оптическую иллюзию, скрывающую нечто жесткое, ранящее и холодное.