– Пока ничего не происходит, – признался Селуянов, понурив голову.
– Это почему же?
– Я там не был.
– Я понял, что не был. Почему?
– Ну Юр, ну поимей же совесть! Вы мне чуть свадьбу не сорвали, хотя в приличном обществе молодоженам полагается трехдневный отпуск. Я что, железный, что ли? У меня тоже чувства есть. Или ты думаешь, если я второй раз женюсь, то мне это так, по фигу?
– Нынче принято говорить «по барабану», – заметил Коротков. – Коля, давай мы с тобой один раз договоримся и больше к этому возвращаться не будем. Тебе нравится, что замом у Колобка сделали меня, а не пришлого варяга?
– Нравится, еще бы.
– Тогда не напрягай меня попусту. Можешь мне поверить, быть начальником над теми, с кем вчера работал в одной упряжке, – это не самый сладкий сахар, который существует. Так что не дави на мои дружеские чувства, а то я начинаю думать, что я монстр какой-то и людям жизни не даю.
Николай надулся и замолчал. Коротков решил попробовать не обращать внимания на обиду давнего друга. Что толку копаться в этом? С самого начала он знал, что так и будет, так всегда бывает, когда на руководящую должность назначают кого-то из своих. Знал и пошел на это с открытыми глазами, так что теперь придется терпеть. Колька пока первый, кто сделал попытку сыграть на старой дружбе и обидеться. Но потом будет и второй, и третий. Игорь Лесников, Миша Доценко, Ася… Хотя Аська, пожалуй, не станет, у нее характер не тот.
– А кстати, где наша подполковница? – спросил он совершенно некстати.
– Не знаю, наверное, в больнице у Дениса, – ответил Селуянов. – Мы с ней вчера там сидели, пока операция не закончилась, потом я ее домой отвез, она говорила, что с утра туда вернется.
– Зачем? – удивился Коротков. – С ним же, наверное, еще разговаривать нельзя.
– Ну и что? Она просто там посидит, подежурит.
– Больше некому?
– Некому. У Дениса мамаша та еще, она, по-моему, и не собирается к нему ездить. А ты Аське все равно отгул обещал за два прошлых воскресенья, вот она и использует его.
– Ладно.
Коротков вздохнул и в очередной раз подумал, а прав ли он был, соглашаясь на это повышение в должности? На уровне старшего опера ему и в голову не приходило, о какой ерунде постоянно должна болеть голова у начальника. Даже такая, казалось бы, мелочь, как ежечасное и ежеминутное точное знание, кто из подчиненных где находится. Он должен быть во всеоружии, ежели кто из вышестоящих начальников вздумает сказать: «А где твой имярек?» Подставить оперативника – много ума не надо, зато желающих найдется немало. Сколько раз бывало, раздается Колобку-Гордееву телефонный звоночек со словами: дескать, твой сотрудник уличен в коррупционных связях и в данный момент парится в баньке в приятном обществе известного авторитета. Или «пьянствует водку» в ресторане, известном и популярном среди криминалитета. Или иные какие «безобразия нарушает». Такие сообщения всегда малоприятны и заставляют начальника дергаться и судорожно оправдываться в попытках прикрыть подчиненного. Или нагло врать, что человек находится на спецзадании, и чувствовать себя при этом полным идиотом. Но это в том случае, если начальник на самом деле не знает, где сейчас находится злополучный подчиненный и что он там делает. А хороший начальник всегда должен это знать и давать злобным клеветникам и послушным чужой воле дуракам достойный отпор. Вот Каменская, например, один раз попалась, дело дошло до отстранения от должности и служебного расследования, а все почему? Потому что пошла в ресторан на встречу с крупным мафиози, Колобку не доложилась, а доброжелатели-то – они всегда тут как тут. Сфотографировали и снимки руководству ГУВД направили. Руководство Гордеева на ковер – и снимочки перед ним разложили, вот, мол, Виктор Алексеевич, полюбуйтесь, ваша любимая Каменская за одним столом с известным преступником, вот он ей ручку целует, а вот он ей прикурить дает, а вот они мило общаются. Если бы Гордеев заранее об этой встрече знал, он бы тяжелой артиллерией запасся на такой случай, а так пришлось краснеть в начальственном кабинете и грубить. Нехорошо вышло. Гордеев из тех начальников, которые своих подчиненных считают своими детьми и вышестоящему руководству никогда не сдают, всю вину берут на себя, да и грех обмана тоже. Правда, деткам после этого влетает – мало не покажется. Конечно, если детки и вправду нашкодили. А ежели это все происки горячо любящих доброжелателей – так он может и вовсе не сказать ничего, чтобы зря человека не нервировать.
Гордеева нет в Москве, так что отвечать за каждого должен он, майор Коротков. Стоило ли столько лет совершенствовать свой профессионализм сыщика, чтобы в итоге оказаться надсмотрщиком? Вот что беспокоило Юрия. Но, честно говоря, беспокоило пока не очень часто, даже не каждый день.
* * *
Вся семья Кипиани была в больнице с восьми утра. Когда Настя около девяти часов пришла в хирургическое отделение, она сразу увидела Артема, который нервно ходил взад-вперед по лестничной площадке перед дверью, забавно крутя головой. Конечно, он ее не узнал и просто посторонился, чтобы пропустить. С расстояния в два метра он не мог различить детали лица, видел только общий контур человека.
– Ты давно здесь? – спросила она, останавливаясь рядом с ним.
Артем повернулся к ней.
– Это вы? Я вас по голосу узнал. Мама сейчас с врачом разговаривает.
– Вы здесь вдвоем? – удивилась она.
– Папа тоже пришел. Его за минеральной водой отправили. Врач сказал, что, когда Денису можно будет пить, нужно много минералки. Как вы думаете, он поправится?
– Наверняка, – твердо сказала Настя. – Даже не сомневайся. Но сюда ты напрасно пришел.
– Почему?
– Потому что еще вчера ты меня уверял, что у тебя ангина. Уверял или нет?
– Да какая разница! Подумаешь, ангина… Денис тяжело ранен, и я должен быть здесь. И вообще я уже почти поправился.
– Это никого не интересует, Артем. Ты – вирусоноситель, и в палату к тяжелому послеоперационному больному тебя никто не пустит.
– А никто и не узнает, я же не скажу.
– И плохо сделаешь, если не скажешь. Денису сейчас только твоих бактерий не хватает для полного комплекта. Неужели твои родители этого не понимают?
В этот момент на лестницу вышла Екатерина.
– Артем, папа еще не приходил?
Она заметила Настю и рассеянно кивнула ей, не узнавая. Потом, видимо вспомнив ее, резко повернулась.
– Вы видите, на что вы толкали моего сына? Вы же уверяли меня, что опасности никакой нет. Неужели вам не стыдно? Вы, милиционеры, готовы на что угодно, вы даже детей подставлять готовы под пули, чтобы решить свои служебные задачи. Ни стыда у вас, ни совести. И не смейте разговаривать с Артемом, я вам запрещаю!