– Когда я увижу Сийю? – спросил Скиф, делая шаг вперед. Губы плохо повиновались ему; он прилагал титанические усилия, чтобы сохранить спокойствие.
Рирда ап'Хенан усмехнулась.
– Увидишь, когда владычица дозволит. Или не дозволит; вдруг тебе предназначена другая девушка? Хотя бы одна из этих? – Она кивнула на троицу амазонок у стены.
– Другая мне не нужна, – буркнул Скиф, стараясь не глядеть на смуглянок и рыжекудрую. Те взирали на него без всякого смущения, с заметным интересом, переглядывались и перешептывались.
– Не беспокойся, тебя не станут неволить, – холодно промолвила старшая амазонка. – Власть Доны ок'Манур велика, но женщин и мужчин соединяют не люди, а боги. И никто, клянусь клыками пирга, не в силах противиться их воле!
С этими словами Рирда перешагнула порог. Скиф с Джамалем и оробевший Сайри последовали за ней; три девушки замыкали процессию. Они пересекли двор – безлюдный и широкий, в две сотни шагов, уходивший направо и налево; этот мощенный камнем прямоугольник огибал четыре квадратные башни, соединенные циклопическими стенами. В одной из них зиял проход с распахнутой железной решеткой и крутая лестница за ним; здесь стояли стражи – как в подземной камере, тоже в полном вооружении. Вероятно, амазонка со шрамом была им знакома; они лишь подняли копья в знак приветствия и посторонились.
Ступени вели вверх, лестница, проложенная внутри стены, шла зигзагом. Они поднялись на гребень, огороженный с обеих сторон парапетами с треугольными зубцами, искусно выложенными из шлифованного гранита. Скиф мрачно молчал; Джамаль, не скрывая любопытства, вертел головой, разглядывая гигантскую каменную крепость. Наконец он остановился, сделав знак Рирде, и скрестил руки на груди.
Отсюда, с вершины внутренней стены, открывался вид на зеленые рощи и пастбища, уже покрытые вуалью вечерней дымки; на блестящие зеркала озер и прямые ленты каналов; на поселки, разбросанные вдоль дорог; над длинными домами вился дым, и ветер, налетавший с равнины, доносил отдаленные удары гонгов. Но крепость, лежавшая у ног путников, была тиха и безмолвна. Периметр внешних стен будто вырастал из самой скалы; над ним возносились четырнадцать круглых башен, очень высоких, но казавшихся приземистыми, ибо диаметр их раза в полтора превосходил высоту Меж этим наружным кольцом обороны и внутренней цитаделью, у парапета которой стояли сейчас странники, лежал просторный двор, куда открывались выходы из каждой башни. С другой стороны, тоже замкнутая в квадрат стен и охраняемая четырьмя угловыми башнями, находилась площадь. Посреди нее тянулись вверх два пилонообразных сооружения, походивших на пирамиды со срезанными плоскими вершинами. Больше тут не было ничего – ни домов, ни дворцов, ни храмов, ни зелени, ни колодцев. Город Двадцати Башен полностью соответствовал своему названию; суровый, безлюдный и гордый, он, казалось, изготовился к отражению внезапной атаки.
– Скажи, почтенная, кто живет там и здесь? – описав рукой полукруг, Джамаль показал на внешние и внутренние башни.
Сестра Меча усмехнулась.
– Ты тоже любопытен, как твой родич? Ну так слушай! В тех, круглых, обитает мой род, Стерегущие Рубежи, и сестры, Хранящие Город. Но большая часть занята Надзирающими – они приглядывают за сену, за каналами, домами и всем, что растет на земле. Город для них – охрана и защита, но трудятся они внизу, на равнине, так же как Дочери Паир-Са.
– Паир-Са? – Скиф, очнувшись, посмотрел на амазонку. – Паир-Са – бог воинов; значит, его дочери – тоже воины, как Хранящие и Стерегущие?
– Мы все воины, когда придет время, – буркнула Рирда. – Но у Дочерей свое предназначение, ибо Паир-Са покровительствует не только людям-воинам, но и всякой твари, умеющей сражаться. Пирги и кони – его любимые детища; вот с ними и имеют дело те, кто посвятил себя служению владыке багровой луны.
– Они разводят Белых Родичей и учат их говорить? – спросил Джамаль.
– Учат? Я бы так не сказала. Скорей, учатся у них. И понимают их лучше, чем я и мои девушки. Ну а здесь, – Рирда повернулась к внутреннему двору цитадели, – живут шесть родов, одаренных особой мудростью. В центральных башнях – Правящие Людьми и Видящие Суть; в четырех угловых – Искусные В Письменах, Танцующие У Престолов, Наставницы и Сестры Огня. Ты удовлетворил свое любопытство, чужак в одежде шинкасов?
– Нет! – Джамаль ответил улыбкой на хмурый взгляд Рирды. – Разве пара камней, брошенных в реку, перегородит поток? И разве насытится голодный горстью хлебных крошек? Ты ведь ничего не рассказала мне, отважная! Чем, к примеру, занимаются Сестры Огня?
– Вот этим! – Рирда грохнула кулаком о панцирь. – Как ты думаешь, откуда мы берем оружие? Чтобы сделать его, нужны молоты, наковальни, черный камень, бурый камень и огонь! А больше я ничего не знаю, ибо мое дело – рубить, а не ковать!
Она повернулась и пошла к лестнице, ведущей во внутренний двор. Скиф дернул князя за полу куртки; хоть вид на крепость и окружающий пейзаж был великолепен, всякая задержка раздражала его, отдаляя встречу с Сийей. У ступенек он обернулся, бросив взгляд на башню Стерегущих Рубежи, но она высилась мрачной безмолвной громадой, и никто не махал ему платком из окна. Окон, впрочем, не было вовсе.
Площадь тоже казалась пустынной; если за ней и наблюдали стражи, то заметить их Скифу не удалось. Ободок вечернего солнца висел над западным парапетом, и бирюзовые амм-хамматские небеса уже начали синеть; длинные тени пролегли от башен и стен, накрыв мощенный гранитными плитами двор. Бронзовая оковка дверей в левой башне, куда направлялась Рирда, колола зрачок огненными стрелами, заставляла жмуриться и отводить взгляд. Быть может, поэтому Скиф не сразу заметил узкие бойницы на десятиметровой высоте, в которых мелькал огонь.
Двери бесшумно растворились. Снова лестница – полутемная, озаренная лишь парой масляных ламп; блики света играют на панцирях и остриях копий, дробятся в начищенных щитах, гаснут в пышных султанах и складках плащей… Стражницы стояли вдоль ступеней в два ряда, но Скиф не видел их лиц под глухими забралами; только блеск зрачков да пряди волос, спадающие на оплечья плащей. Стражниц было много, не меньше десятка, и каждая из этих девушек не уступала ростом Джамалю. Скиф, правда, был повыше.
Миновав сотню ступенек, они поднялись в обширный сумрачный покой. Тут тоже стояла охрана и горели лампы; вдоль западной стены, под рядом бойниц, тянулись широкие скамьи с ножками в форме лап пиргов, накрытые коврами из оленьих и антилопьих шкур. Пол был выложен плашками из древесины густого вишневого цвета, сводчатый потолок покрыт росписью: шеренги всадниц с копьями наперевес, атакующие звероподобных существ в масках, с огромными секирами в когтистых лапах. В этих тварях без особого труда узнавались шинкасы.
В комнате были две двери: одна, с резным изображением яростно оскалившегося пирга – напротив лавок и бойниц; другая, обитая бронзой – рядом с выходившим на лестничную площадку проемом. По краям ее темнели жаровни из литого чугуна.
Рирда, пошептавшись с охранницами, повелительно махнула в сторону лавок: