– У них просто нет другого выбора. Если Балахир заартачится – ему же хуже.
Эрслайт хотел еще что-то спросить, но я приложил палец к губам. В дверь тихонько постучали, и в комнату зашел Ретч.
– Ну что, осмотрелся? – спросил он и поставил на столик бутылку и пару бокалов.
– Немного.
– Обогнал твоих «гостей», – заметил Ретч и налил нам вина. – Сейчас будут здесь.
Мы успели сделать по глотку, когда в оставленную открытой дверь вошли Нордек и Балахир. Я указал им на кресла. Они кивнули в приветствии и расселись. Нордек сел ко мне поближе, Балахир, наоборот, подальше. К двери скользнул Шэд и вытянулся во весь рост. Эрслайт закрыл глаза и устроился на моем плече. И только чуть вздрогнул, когда я заговорил на темном наречии.
– Ну что, Нордек, я тебя первого послушаю.
Нордек прокашлялся. Ретч хмыкнул, наколдовал третий бокал и налил вина и ему.
– Столько событий нахлынуло, что до твоего отъезда, что после. Даже не знаю с чего начать… – он посмотрел на меня. – Больше всего меня, конечно, поразила новость о переселении сюда, и что Игниферос решил объединить народ. Бэйзел слишком легко и быстро согласился…
– Слишком легко? – я удивился. – А что он, по-твоему, должен был делать?
– По крайней мере, отстаивать интересы темной стороны. Ты же, верно, в курсе о запрещенной магии, о цветах одежды… Получилось, что мы уступили светлым. Новые законы этой обители не затронули их, но для нас законы ощутимо изменились.
Тут Нордек, несомненно, был в чем-то прав. Я не стал возражать ему, и он продолжил.
– На одном из общих советов я сказал об этом различии Игниферосу. И поинтересовался, почему именно он достоин занимать место нашего повелителя, если имеет место быть такое сильное различие между нами. Почему он забрал себе темную половинку амулета власти, когда мог бы передать ее Бэйзелу. Чтобы нами правили два правителя. Это было бы справедливо. Тогда он ответил, что только ты мог претендовать на эту часть амулета. Но по известным причинам, подобного произойти не может. Кроме того, он сказал, что ты согласился чтобы Игниферос правил нами один… Вот этому я, как и многие из нас, отказался верить.
– Я действительно согласился, – заметил я. – Он ничем вас не обманул.
– Почему? – в его голосе послышалось некоторое разочарование.
– Наверное, это лучший вариант. В другом случае, в первую обитель переселились бы только светлые колдуны, а вы, не приняв условий, остались бы в Бинаине. Или же началась война за право находиться в обители. Ни к чему хорошему это бы не привело… Да и многое ли изменилось в законах? О чем ты жалеешь, Нордек, чего из старого тебе не хватает?
Нордек нахмурился, но сказать ему оказалось нечего.
– Наверняка, каких-то мелочей. А ведь именно мелочи и задевают нас больше всего. Или вам всего-навсего стало недоставать врагов? – я перевел взгляд на Балахира.
– Мне нечего добавить…
– Неужели? У тебя особый случай, Балахир.
Он насторожился. Однако при этом не смог скрыть ненависть.
– О чем ты, не понимаю, – хрипло отозвался он.
– Однажды давно я попросил Дейру рассказать о тебе – как ты помогал ей устроить заговор. Она назвала тебя безродным выскочкой. Но она ошибалась…
Я сделал паузу, Балахир же заметно побледнел.
– Эрслайт приходится тебе двоюродным братом, а Ментепер – вам обоим дед…
Изумленные взгляды Ретча и Нордека переместились с меня на Балахира.
– Вот почему ты отправился когда-то учеником к Ментеперу, снискал его внимание и участвовал в его забавах. Вот почему ты так усердно помогал Дейре устранить Бэйзела, чтобы потом уже без труда расправиться с ней и Бихестом. Чтобы занять место, как ты считал, достойное только тебя. Я же спутал тебе карты. Но затем, когда я уехал, ты взялся за старое, решив противостоять Игниферосу. Выждал несколько лет, чтобы убедиться, что я не вернусь, и решив, что пусть обитель восстановят силами светлых, и уже после этого собирался перейти к более решительным действиям.
Балахир вцепился в подлокотники кресла, так что костяшки на пальцах побелели, и затравлено смотрел на меня.
– Что ты собираешься делать дальше? – спросил я.
– Я?! Ты смеешься надо мной?!
– Я спрашиваю, что ты собираешься делать дальше? – жестко повторил я. – Не хотелось бы в первый день использовать особые привилегии этой безделушки…
Я чуть тронул амулет.
– Тогда ты совершишь ошибку, сохранив мне жизнь, – процедил Балахир, и в его голосе прозвучал вызов.
Его ответ мне не понравился.
– Я даю тебе неделю, – отозвался я. – Может быть, ты все-таки что-нибудь надумаешь.
Он поднялся и шагнул к двери. Шэд потянулся, выпустив здоровенные когти и показав в зевке зубы, словно тоже в предупреждение. Балахир замер в растерянности – блеск в глазах чудовища ему мало понравился.
– Это также касается всех, кто с тобой заодно, – как бы невзначай обронил я. – Пропусти его, Шэд.
Балахир, пораженный, обернулся ко мне.
– Что?! Ты хоть знаешь сколько их?! И кто это?!
– У тебя неделя, Балахир, – повторил я.
Шэд поднялся, открыв путь к двери. Балахир скрылся на лестнице. Ретч подошел к двери и плотно притворил ее.
– Как ты узнал, чья кровь в нем течет? – спросил Нордек.
– Давно подозревал, что с ним что-то неладно. А потом мне попался его отец…
– Тот колдун, заключенный в башню? – изумился Ретч, вернувшись на свое место.
– Да. Как я уже говорил, он обезумел, но это не отразилось на его памяти.
– Что за колдун? – спросил Нордек, и Ретч кратко посвятил его в историю.
Мы немного помолчали, пока Нордек переваривал услышанное.
– Знаешь, – заметил Нордек. – На твоем месте я бы не стал ждать неделю. Он может выкинуть что угодно… Даром, что я много лет достаточно близко его знаю. Хотя, нас связывало исключительно несогласие насчет правления Игнифероса. Ему вняли около сотни молодых колдунов. Многим из них столько же лет, сколько твоему сыну. А если Балахир решится на какой-нибудь опрометчивый шаг…
– Посмотрим. Но прослежу за ним, – ответил я. – Так чем занимался ты, Нордек?
– Запрещенной Игниферосом магией, – отозвался он. – Мало кому хотелось забывать свои умения. Мы часто уединялись в темной обители, где давали себе волю…
– Хм… и это все, чего опасался Игниферос? «Незаконных» занятий магией?
Нордек нахмурил лоб, помолчал.
– Нет… Мы подумывали о том, чтобы вынудить Игнифероса пересмотреть некоторые его взгляды, а если он будет противиться, то… заставить.
– Очень интересно. И каким образом вы собирались это сделать?