— Она говорит, что он в… — Кале запнулась и зашевелила губами, ища слово, которое, по ее мнению, будет понятно Дафне. — Он между там и здесь. Где тени. Не живой. Не мертвый.
— Где это? — спросила Дафна.
Еще один трудный вопрос.
— Это нигде — туда нельзя дойти. Нельзя доплыть. По морю — нет. По суше — нет. Как тень. Да! Место теней!
— Как мне туда попасть?
Этот вопрос Кале перевела для миссис Бурбур, и ответ был очень коротким.
— Тебе? Никак!
— Слушай, он спас меня, когда я тонула. Спас мою жизнь, понимаешь? Кроме того, у вас такой обычай. Если кто-то спас твою жизнь, ты у него вроде как в долгу. Долг нужно отдать. И я хочу это сделать!
Эти слова перевели миссис Бурбур, и она, по-видимому, одобрила их. Она что-то сказала.
Кале кивнула.
— Она говорит, чтобы попасть в мир теней, нужно умереть, — перевела она. — Она спрашивает, умеешь ли ты умирать.
— Ты хочешь сказать, что в этом надо тренироваться?
— Да. Много раз, — спокойно ответила Кале.
— Я думала, больше одной попытки не дают! — сказала Дафна.
Вдруг перед ней очутилась миссис Бурбур. Она вперила в девочку яростный взгляд, поворачивая голову так и этак, словно хотела что-то разглядеть у нее в лице. Дафна не успела шелохнуться, как старуха вдруг схватила ее руку и прижала к собственному сердцу.
— Бум-бум? — спросила она.
— Сердце стучит? Э… да, — ответила Дафна, изо всех сил стараясь не испытывать замешательства, но тщетно. — Очень слабо слышно… Я хочу сказать, у вас очень большая… э… очень много…
Сердцебиение прекратилось.
Дафна попыталась отнять руку, но старуха держала крепко. Лицо миссис Бурбур не выражало ничего, кроме легкой задумчивости, словно она пыталась складывать в уме большие числа. В хижине как будто потемнело.
Дафна ничего не могла с собой поделать. Она принялась считать про себя:
«…пятнадцать… шестнадцать…»
И тут… «бум» — едва слышно… «бум» — чуть погромче… «бум-бум»… и сердце забилось как обычно. Старуха улыбнулась.
— Э… я могу попробовать! — сказала Дафна. — Только скажите мне, что делать!
Она говорит, нет времени тебя учить, — произнесла Кале. — Она говорит, что учиться смерти нужно всю жизнь.
— Я очень быстро учусь!
Кале покачала головой.
— Твой отец тебя ищет. Он вождь брючников, да? Если ты умрешь, что мы скажем? Когда твоя мать будет плакать по тебе, что мы скажем?
Дафна почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, и попыталась их удержать.
— Моя мать… уже не будет плакать, — с трудом выговорила она.
Темные глазки миссис Бурбур сновазаглянули в глаза Дафны, как в прозрачную воду, — и вот она, Дафна, в ночной рубашке в голубой цветочек, сидит на верху лестницы, обхватив колени, в ужасе глядит на маленький гробик, стоящий на крышке большого, и рыдает, потому что маленького мальчика похоронят в одиночестве, в ящике, вместо того чтобы положить его с матерью, и ему будет так страшно!
Она слышала, как вполголоса беседуют мужчины с ее отцом, и как звякает графин для бренди, и как пахнет древний ковер.
Раздалось бурчание кишечных газов. На ковре сидела миссис Бурбур, жуя солонину и с интересом глядя на Дафну.
Старуха встала, сняла гробик и бережно поставила на ковер. Снова потянулась вверх, подняла крышку большого гроба и выжидательно посмотрела на Дафну.
Внизу раздались шаги — горничная, рыдая, пересекла мощенную плиткой площадку и исчезла за дверью, обтянутой зеленым сукном и ведущей на кухни.
Дафна знала, что делать. В мыслях она проделала это уже тысячу раз. Она подняла из гробика холодное одинокое тельце, поцеловала в личико и бережно уложила рядом с их общей матерью. Плач прекратился…
…она моргнула, потому что ей в лицо опять уставились блестящие глазки миссис Бурбур, а уши заполнил звук прибоя.
Старуха повернулась к Кале и выплюнула серию свистящих и дребезжащих звуков — то ли длинную речь, то ли какое-то приказание. Кале начала было отвечать, но старуха резко подняла палец. Что-то переменилось.
— Она говорит, это ты должна привести его обратно, — сказала слегка встревоженная Кале. — Она говорит, что далеко, на том краю света, утихла боль.
Интересно, как же эти черные глазки могут видеть. «Далеко, на том краю света». Может быть. Как она это сделала? Это было похоже не на сон, а на воспоминание! Но боль в самом деле начала утихать…
— Она говорит, ты имеешь силу, как и она сама, — продолжала Кале. — Она часто путешествует по миру теней. Я знаю, что это правда. Она очень известная.
Миссис Бурбур снова слегка улыбнулась Дафне.
— Она говорит, что пошлет тебя к теням, — неохотно продолжала Кале. — Она говорит, у тебя очень хорошие зубы и ты была добра к старушке.
— Э… мне это было совсем не трудно, — произнесла Дафна и яростно подумала: «Откуда она знает? Как она это сделала?»
— Она говорит, нет времени тебя учить, но она знает другой путь, и когда ты вернешься из теней, ты прожуешь еще много мяса для нее своими замечательными белыми зубами.
Старушка улыбнулась Дафне так широко, что в эту ухмылку едва не провалились ее уши.
— Обязательно!
— Так что сейчас она тебя отравит, чтобы ты умерла, — закончила Кале.
Дафна взглянула на миссис Бурбур, которая ободряюще кивнула.
— В самом деле? Э… спасибо, — ответила Дафна. Большое спасибо.
Мау бежал. Он не знал, почему или зачем: ноги сами бежали. А воздух… не был воздухом. Он был густой, как вода, и черный, но почему-то Мау видел сквозь него далеко и мог в нем быстро двигаться. Вокруг Мау из земли вырастали огромные колонны и, казалось, уходили бесконечно далеко вверх, к крыше из морских волн.
Что-то серебристое, стремительное пронеслось мимо и исчезло за колонной, а следом еще одно такое же, и еще одно.
Это рыба или что-то вроде рыбы. Значит, он действительно под водой. Под водой, и смотрит снизу вверх на волны…
Он в темном течении.
«Локаха!» — заорал он.
«Здравствуй, Мау», — произнес Локаха.
«Я не умер! Это нечестно!»
«Нечестно? Я не знаю такого слова. Кроме того, ты почти умер. Несомненно, ты скорее мертв, чем жив, и с каждой минутой умираешь чуточку больше».
Мау попытался ускорить бег, но он и без того уже бежал быстро как никогда.
«Я не устал! Я могу бежать сколько угодно! Это какой-то трюк, верно? Даже у трюков должны быть свои правила!»
«Согласен, — ответил Локаха. — И это действительно трюк».