— Ее зовут Анжелика, — сообщил Палмерстон. — Ей двадцать лет. Она из Реймса. Любит танцевать. Отец — краснодеревщик.
— Ваша светлость, я очень внимательно слежу за тем, что ей говорю. Она — часть моего прикрытия и не посвящена в мои секреты.
— Не нужно тревожиться. Я убежден, что она не представляет для нас угрозы. Я упоминаю такие подробности, просто чтобы подчеркнуть: хоть мы и встречаемся только дважды в год, я ежедневно думаю о каждом из вас.
— Ваша светлость, — быстро произнес англичанин, который тем не менее называл себя Джованни, — если вы слышали, будто я пью, то знайте: я притворяюсь и на деле выпиваю не так много. Это нужно, чтобы итальянские власти не воспринимали меня всерьез.
— Мне это известно, — кивнул Палмерстон. — Ни в одном из вас я не разочарован.
Присутствовавшие за столом заметно расслабились.
— Я верю, что вы меня не подведете. И я действительно всегда о вас помню.
Палмерстон по очереди обвел взглядами всю шестерку, подолгу всматриваясь в каждого. Выглядел он донельзя величественно — не приходилось удивляться тому, что этот человек на протяжении многих лет занимал посты секретаря по военным делам, секретаря по иностранным делам и главы министерства внутренних дел.
— Мы собираемся раз в шесть месяцев и убеждаемся, что связь наша крепка. Мы смотрим друг другу в глаза и понимаем, что я могу рассчитывать на вас, а вы всецело можете полагаться на меня. Это так? Я могу рассчитывать на вас?
— Вы же знаете, что можете, ваша светлость, — заверил лорда Нильс.
— Ансельмо, Вольфганг, Михаил?
Палмерстон снова использовал имена, под которыми британские агенты работали каждый в своей стране.
— Ваша светлость, вы можете мне полностью доверять, — подтвердил Михаил. — Наша миссия — единственное, что для меня важно.
Остальные решительно закивали.
— А теперь докладывайте.
Один за другим агенты отчитались в проделанной работе.
— Что ж, я воодушевлен.
— Спасибо, ваша светлость.
— Говорите, какая вам требуется помощь.
— Нужно еще оружие, патроны, взрывчатка и печатные станки, — сказал Вольфганг. — Не говоря уже об алкоголе для толпы, чтобы можно было ею управлять.
— И во сколько все это обойдется?
— Двадцать тысяч фунтов.
Остальные пятеро также определились с необходимыми затратами, соответственно, во Франции, Испании, Италии, Дании и России.
— Указанные суммы вы получите по обычным каналам, — сказал Палмерстон, понимавший неизбежность столь огромных расходов.
— Слышал я, что королева снова беременна, — заявил Андре.
— Нет, — ответил лорд, — хотя я уверен, что она не собирается останавливаться. Восьми детей для нее недостаточно. Ее величество хочет иметь еще больше отпрысков и намеревается связать всех своих детей узами брака с членами королевских семей Европы. Она надеется таким образом обезопасить Британскую империю от угроз со стороны европейских держав. Она мечтает стать бабушкой для всего континента. Но на это уйдут долгие годы. И еще ее величество наивно полагает, что кровные узы могут уберечь от конфликтов. Наш метод более надежен. Тысяча восемьсот сорок восьмой доказал нашу мудрость. Дестабилизация обстановки в Европе — единственный способ защитить империю.
Тысяча восемьсот сорок восьмой год. Пропасть между богачами и бедняками стала настолько непреодолимой, что почти по всем государствам Европы прокатилась волна революций.
Потрясения начались с Франции, в которой до сих пор ощущались последствия самой первой и чрезвычайно кровавой революции 1789 года. В 1848 году страна была охвачена настоящей гражданской войной, которая привела в итоге к падению недавно реставрированной монархии. Затем революционное безумие прокатилось по итальянским и германским государствам, захватило империю Габсбургов, Бельгию, Швейцарию, Данию и Польшу. В большинстве случаев все быстро возвращалось на круги своя и аристократия снова становилась у власти. Однако целых шесть лет представители правящего класса во всех европейских державах жили в перманентном страхе.
Великобритания являлась одной из немногих стран, которые не испытали ужаса революции, и в результате смогла занять ведущие позиции в мире, став фактически сильнейшей державой на земном шаре. И только узкий круг посвященных был осведомлен о том, что постепенное продвижение лорда Палмерстона по служебной лестнице — с поста секретаря по военным делам в кресло секретаря по иностранным делам, а затем в кабинет министра внутренних дел — позволило ему создать широкомасштабную сеть провокаторов, которые подстрекали рабочих на континенте восставать против богатых хозяев. Удерживая европейские государства в состоянии постоянных волнений, он обеспечивал владычество Британской империи.
Как лорд и говорил своим тайным агентам: «Дестабилизация обстановки в Европе — единственный способ защитить империю».
Но, несмотря на кажущуюся непоколебимую уверенность в себе, лорд Палмерстон понимал, что зашел, возможно, слишком далеко. Разбуженный им революционный дух не мог удержаться на одном только континенте и перекинулся на саму Англию. В том же 1848 году сто пятьдесят тысяч участников рабочего движения, получившего название чартизма, собрались в Лондоне к югу от Темзы на Кеннингтон-Коммон, невдалеке от Воксхолл-Гарденс. Они намеревались двинуться маршем к парламенту и потребовать введения ежегодных выборов, всеобщего избирательного права для всех жителей Англии, а также осуществления возможности быть избранным любому, кто не владеет имуществом.
Опасаясь возможных непредсказуемых последствий, Палмерстон призвал сто пятьдесят тысяч констеблей — по одному на каждого чартиста, — которые должны были обеспечивать порядок. Мосты через Темзу были блокированы армейскими частями. В конце концов чартисты согласились, что лишь несколько их представителей перейдут через реку и вручат петицию правительству. Государственные мужи обещали ее рассмотреть, но в конечном счете так ничего и не сделали. Чартисты разъехались по домам в разных графствах, и кризис миновал.
Однако Палмерстон понимал, что все могло обернуться куда как хуже — и виной тому демон, которого он сам же и сотворил.
Лорд Палмерстон спустился по потайной лестнице, подвинул на место гардероб, пересек спальню, отпер дверь и улыбнулся сидевшей в гостиной очаровательной молодой актрисе.
Девушка оторвала взгляд от сценария новой мелодрамы, включавшего в себя удар кинжалом в пруду и два взрыва, и с улыбкой спросила:
— Вы со мной закончили, ваша светлость?
Палмерстон поглядел на карманные часы и вздохнул:
— К сожалению.
— Всегда к вашим услугам, ваша светлость.
— Вы так очаровательны.
В дверь постучали — три раза, потом еще один. Палмерстон посмотрел в глазок и открыл дверь. В коридоре стоял Бруклин.