— А также потеряю «Вестник», погублю свою репутацию и должен буду терпеть ваше общество — и все зря? Да, Таннен, я прекрасно понимаю все нюансы этого, по-вашему, очень убедительного довода.
— В таком случае — наше противоядие.
— Окончательное излечение вы еще не заслужили. Но последствия отравления мы отодвинем.
Страгос ткнул пальцем в сторону одного из «глаз». Тот поклонился и вышел. Вернулся он несколько минут спустя и придержал дверь, пропуская двух человек.
Первым шел личный алхимик Страгоса, он нес в руках накрытый серебряный поднос. За ним шла Меррейн.
— Наши яркие огни вернулись, — сказала она. Меррейн была в платье с длинными рукавами того же цвета морской волны, что и части головного убора Страгоса, а ее стройный стан был плотно стянут золотым поясом. На голове красовался венок из красных и синих роз.
— Коста и де Ферра заслужили еще один небольшой отрезок жизни, моя дорогая.
Страгос протянул руку, и Меррейн подошла к нему и взяла за локоть — скорее как компаньонка, чем как любовница.
— Правда?
— Расскажу, когда мы вернемся в сады.
— Что-то снизанное с днем Ионо, Страгос? — спросил Локки. — Вы не казались мне человеком, способным отмечать праздники.
— Ради моих офицеров, — ответил Страгос. — Если я устраиваю для них праздники, приоры начинают упрекать меня в расточительности. Если нет, они шепчутся, что я скуп и бессердечен. Но лишенные таких возможностей, к которым не было бы доступа у их ревнивых соперников, мои офицеры в обществе страдают. Поэтому я стараюсь использовать свои сады.
— Слезы подступают при мысли о ваших трудностях, — сказал Локки. — Жестокие обстоятельства вынуждают вас устраивать приемы в саду.
Страгос бледно улыбнулся и сделал знак алхимику. Тот снял крышку с серебряного подноса, явив два белых хрустальных кубка, полных знакомой оранжевой жидкости.
— Сегодня противоядие в добром сидре, — сказал Страгос. — В память прежних времен.
— Ах вы старый забавник, чтоб вас!
Локки передал кубок Жеану, одним глотком осушил свой и подбросил его.
— Боже! Я споткнулся.
Кубок со звоном ударился о каменный пол, но не разбился, а подскочил и невредимый откатился в угол.
— Небольшой подарок мастера алхимика. — Страгос выглядел чрезвычайно довольным. — Конечно, не Древнее стекло, но годится, чтобы не доставить удовольствия невоспитанным гостям.
Жеан допил свою порцию и поставил кубок лысому на поднос. Один из «глаз» подобрал второй кубок, и когда оба кубка снова исчезли под крышкой, Страгос жестом отпустил алхимика.
— Я… м-м-м… — начал было Локки, но тот уже исчез за дверью.
— Дела на сегодняшний вечер закончены, — сказал Страгос. — Нам с Меррейн нужно вернуться на праздник. Коста и де Ферра, вам предстоит самая важная часть вашего задания. Если вы справитесь… я, пожалуй, еще немного продлю вам жизнь.
Страгос повел Меррейн к одной из дверей, но у порога обернулся и обратился к «глазу»:
— Заприте их здесь на десять минут. Потом отведите к шлюпке. Верните им вещи и убедитесь, что они отбыли. Быстро отбыли.
— Я… но… черт побери, — промямлил Локки, когда дверь за солдатами закрылась.
— Противоядие, — сказал Жеан. — Вот что сейчас важно. Противоядие.
— Наверно. — Локки приложил руку к каменной стене. — Боги! Надеюсь, визит к Реквину пройдет удачней.
— Служебный вход, обалдуй!
Вышибала Солнечного Шпиля возник ниоткуда. От удара коленом у Локки из легких вырвался весь воздух. Его отбросило за булыжник освещенного фонарями заднего двора башни. Локки даже не входил внутрь, просто подошел к двери, не найдя, кого бы подкупить, чтобы получить доступ к Селендри.
— Уф, — сказал он, знакомясь с поверхностью двора.
Когда вышибала собрался еще раз ударить Локки, Жеан, руководствуясь инстинктами, а не логическим мышлением, вмешался. Вышибала хмыкнул и небрежно замахнулся кулаком на Жеана, и тот перехватил его правую руку, а потом ребром левой сломал несколько ребер. Прежде чем Локки успел что-нибудь сказать, Жеан двинул вышибалу в пах и сбил его с ног.
— Угггр-ах! — сказал вышибала, знакомясь с поверхностью.
У следующего служителя в руке был нож; Жеан сломал державшую нож руку и отправил служителя к стене Шпиля, как игрок посылает мяч в цель. Но еще шесть или семь служителей, окружившие их, к несчастью, были вооружены короткими саблями и самострелами.
— Вы не знаете, с кем связались, — сказал один из них.
— Честно говоря, — послышался от служебного входа женский голос, — думаю, знают.
На Селендри было сине-красное шелковое вечернее платье, которое, должно быть, стоило не меньше, чем позолоченная карета. Искусственную руку прикрывал длинный рукав, а открытую гладкую и мускулистую здоровую руку украшали браслеты из золота и Древнего стекла.
— Мы поймали их, когда они пытались проникнуть через служебный вход, госпожа, — сказал один из служителей.
— Вы поймали нас возле служебного входа, бестолочь, — сказал Локки, поднимаясь на колени. — Селендри, нам нужно…
— Я уверена, что нужно, — ответила та. — Пропустите их. Я займусь ими сама. Ведите себя так, словно ничего не произошло.
— Но он… боги, кажется, он сломал мне ребра, — завопил первый вышибала, с которым имел дело Жеан. Второй лежал без сознания.
— Если вы сделаете вид, что ничего не случилось, я отправлю вас к врачу. Что-нибудь случилось?
— М-м-м… нет. Нет, госпожа, ничего не случилось.
— Хорошо.
Когда она повернулась, собираясь войти в башню, Локки с трудом поднялся, держась за живот, протянул руку и осторожно прикоснулся к плечу женщины. Она обернулась.
— Селендри, — прошептал он. — Нас не должны видеть на игровых этажах. Мы…
— Вы расстроили важных нанимателей, не удовлетворив их запросы?
Она отвела его руку.
— Простите. Да, именно так.
— Дюренна и Корвалье на пятом этаже. Мы можем подняться в шкафу с третьего.
— А Джером?
— Оставайтесь здесь, в служебном помещении, Валора.
Она втащила их в служебное помещение, чтобы официанты с подносами, не обращая внимания на лежавшего на земле раненого, могли и дальше получать чаевые от празднично настроенных гостей.
— Спасибо, — сказал Жеан, вставая за высокие стойки с немытой посудой; здесь он был почти незаметен.
— Я прикажу не обращать на вас внимания, — пообещала Селендри, — если вы не тронете наших людей.
— Я буду паинькой, — заверил Жеан.