— Ну что, парни, — сочувственным тоном произнес старик, глядя на Красильщика с Плесенью, — вот и вы теперь одинешеньки… во всем Круге ни друзей, ни дома, а? Может, при мне впредь останетесь? Будете и дальше охранниками, чего проще! А работа у меня, сами видите, веселая, с путешествиями, с людьми разными. Как раз для бойких парней вроде вас работа!
Пегий покосился на солдат, те, похоже, были готовы согласиться. Еще бы — очень уж умильно уговаривает старичок. Но Пегий-то понимал, в чем дело — эти двое будут послушны Ойрику, потому что иначе он может выдать, кому Красильщик с Плесенью служили прежде… С ними повторится та же история, что и с самим Пегим.
Лидвих не бывал на родине восемь лет, да и то последний визит длился едва ли двое суток.
Навестить престарелого отца — поступок, приличествующий доброму орденскому брату и порядочному человеку. Но, с другой стороны, воину Света не к лицу встречаться с Лордом Тьмы, даже если Лорд — твой отец! Противоречивость ситуации угнетала бравого рыцаря, он любил отца и был благодарен за все — в том числе и за покровительство, когда юный отпрыск вознамерился вступить в Орден. Да-да, Лорд Тьмы Лажваш Моровая Язва сумел устроить для сына протекцию даже в Доме Света! Когда Лидвих, наивный семнадцатилетний юнец, начитавшись книжек, объявил Барону Лажвашу, что собирается вступить в братство, Лорд Тьмы не стал перечить, спросил только, хорошо ли сын все обдумал. Юный борец с Тьмой важно ответствовал, что желает искупить грехи семьи. Моровая Язва согласился, а вскоре состоялся знаменитый поход воинов Ордена под началом доброго (тогда еще доброго, не добрейшего!) Могвида к Черной горе.
Лидвих с удивлением узнал, что отец помог доброму Могвиду одолеть Графа Кордейла, а тот сделал наследника Моровой Язвы оруженосцем и старательно оберегал от насмешек и унижений, каковых бы не избежать отпрыску Лорда Тьмы в Ордене.
Конечно, и Могвид не остался внакладе — он, победитель и герой, четыре года спустя сделался великим магистром, вот тогда-то Лидвих и приезжал навестить отца. Могвид вручил оруженосцу письмо и отправил проведать родителя. Если бы не послание добрейшего, Лидвих не стал бы приезжать… и вот теперь он сам, по собственной воле собрался повидать Лорда Тьмы Барона Лажваша.
В городе, над которым высится баронский замок, ничего не изменилось, но Лидвих вертел головой, разглядывая знакомые — и вместе с тем такие незнакомые — улицы. Город назывался Хон-Лажваш, и предки Лидвиха, бароны, владели им еще до Повелителя. Разумеется, Хон-Лажваш не слишком изменился за годы, проведенные рыцарем на службе Ордену. Наверное, он не слишком изменился и за века — если правит прежний хозяин, с чего бы взяться переменам? Бароны держали этот удел издавна, а Лажвашу Моровой Язве недавно исполнилось сто семь лет… Интересный вопрос: кто унаследует Хон-Лажваш, если умрет Моровая Язва? Лидвиху, как члену братства, воспрещается владеть землями и поместьями. Других претендентов нет… впрочем, Барон Лажваш не собирался умирать, он был здоров, как всегда. Вернее — болел, как всегда. Как всегда… В местах, подобных этому, редко что-то происходит не «как всегда». Но Лидвих глядел и не узнавал. Конечно, Хон-Лажваш не изменился, перемены произошли с рыцарем. Теперь он глядел другими глазами.
Стены домов выкрашены в темно-зеленый цвет. Барон утверждал, что этот оттенок полезен для зрения и не раздражает глаз. Может, и так, но Лидвиху зеленая краска напоминала зловонное отцовское дыхание и содержимое колб в лаборатории Моровой Язвы. Да весь этот город выглядит хворым, неправильным, он болен страхом и неуверенностью — это тем более бросается в глаза, что устройство Хон-Лажваша подчинено строгому порядку, стремлению к невероятной аккуратности и благоустроенности. Улицы чисто выметены, мощены идеально отесанным камнем, пешеходы неизменно придерживаются правой стороны и церемонно уступают дорогу встречным. Все чинно, пристойно — на первый взгляд. Но все-таки Хон-Лажваш похож на немощного человека, который тщательно выбрит и аккуратно одет, и чем больше он стремится выглядеть цветущим и преуспевающим, тем сильней бросается в глаза его нездоровье.
Или эти очереди на перекрестках — люди стоят, ждут. По одному подходят, протягивают слуге Барона плошку, тот отмеряет лекарство. Взрослому больше, детям — поменьше. Толстякам — полуторная порция. Барон пользует вассалов и не берет за это ни шульда, а без его снадобья любой человек в здешнем краю неминуемо заболеет из-за вредных испарений. Источник заразы — сам Барон, он порождает болезнетворный дух. Он же и заботится о том, чтобы вассалы не хворали. Бесплатно, да. Еще один способ обеспечить верность подданных. Если случится бунт — повстанцы лишатся целебной микстуры, непременно заболеют и перемрут.
Раньше Лидвих воспринимал раздачу лекарства иначе, полагал добрым делом… Кстати, отец твердит, что ему, Лидвиху, микстура не нужна — он вне опасности. Моровая Язва выражался мудрено, но суть была очевидна — сын унаследовал нечто такое, что делало его невосприимчивым к отцовской болезни. Лорды Тьмы умеют передать детям что-то, связанное с секретом могущества. Странное свойство.
На площади рыцарь повернул коня к воротам. Замок Лажваша невелик, но Барон не пожелал переселиться в более просторные покои, предпочел жить в родовом гнезде. Лидвих запрокинул голову, высматривая, не мелькнет ли тень в узких оконцах башни — отец наверняка там, в лаборатории. Нет, в тусклом стекле не видать ничего.
Солдаты в начищенных кирасах и шлемах выдвинулись навстречу, однако, узнав гостя, с поклоном отступили. Помнят, стало быть, хотя Лидвих не был здесь четыре года. И еще восемь лет до того. Если не считать двухдневного пребывания в Хон-Лажваше, когда он привез письмо Могвида, можно сказать — он не был с тех пор, как отец помог Ордену захватить Кордейл. Двенадцать лет миновало, прежде чем у Лидвиха возникло желание возвратиться.
* * *
В тесном дворике Лидвих спешился и передал поводья пожилому конюху, изборожденное морщинами лицо старика показалось рыцарю знакомым.
— С приездом, молодой господин, — конюх с натугой поклонился.
Лидвих попытался улыбнуться и хлопнул старика по спине. Когда юный отпрыск лорда Тьмы покидал замок, конюх был, что называется, мужчиной в соку — румяным крепышом. Лидвих вспомнил: его в детстве всегда удивлял здоровый цвет лица этого слуги. Большинство обитателей Хон-Лажваша были бледными, у некоторых кожа имела даже зеленоватый оттенок — под стать стенам родного города.
— Батюшке доложат о вашем прибытии, мой господин. Прошу вас, ступайте в дом.
Дом. Это мрачное сооружение — родной дом. Лидвих кивнул конюху и направился к крыльцу. Слуги — большей частью, старики, такие же, как и тот, во дворе, встречали поклонами. Некоторых Лидвих узнавал, других припомнить не мог. Старцы важно приветствовали молодого рыцаря, величали полным титулом и указывали дорогу.
Моровая Язва ждал сына в библиотеке. Лидвих помнил, что отец любил проводить досуг там и до расставания, поэтому в библиотеке всегда было зябко, хотя постоянно топился камин. И — запах. Странный отталкивающий запах, неизменно сопровождавший Лорда, где бы тот ни появился. Лидвих вошел и сделал глубокий вдох — его не пугал неприятный запах, напротив — это было воспоминание о детстве, доброе воспоминание. Вокруг полки — на них странные металлические безделушки, непонятные приборы, банки из дорогого стекла, в мутной жидкости плавают уродцы… и еще книги, очень много. Феттах дорожил единственной книгой, а здесь собраны сотни томов. По тусклым металлическим застежкам бродят отсветы двух оттенков, красного и зеленого. Красный — от углей в камине. Хотя камин растоплен, в библиотеке стоит неестественный холод.