— Руны… — устало объясняешь ты, — всегда находят… цель.
— Вот как? — улыбается этот мучитель. — Я бы хотел в этом убедиться. Лично, господин Кертелин. Не то чтобы я вам не верил, но… когда от этого зависит жизнь Владыки…
— А вы в состоянии сотворить мне Владыку? — пытаешься отомстить ты.
— Что?! — вытаращивается на тебя Великий магистр. — Сотворить Владыку? Господин Кертелин, что вы такое несете?!
— Я могу метнуть руну только в то, для чего она предназначена, — злорадно поясняешь ты. — Конкретно эту руну я могу метнуть только во Владыку и больше никуда.
— Ага, — кивает Великий магистр. — Я создам вам призрачный образ Владыки, а вы создадите руну, которую можно в него метнуть. Думаю, этого будет достаточно.
Ты думаешь, что это пустая трата времени, но раз Великому магистру хочется…
Еще час проходит в беспрерывном метании рун.
— Отлично, господин Кертелин, отлично, — хвалит тебя Великий магистр. — А теперь я бы хотел, чтоб вы сотворили эту же руну из чего-нибудь кроме воздуха. Вода, огонь, дым…
Когда поздно вечером ты покидаешь Орден, тебя шатает от усталости. Тебе приходится вызвать Эргарета просто потому, что сил нет пешком брести домой, а магам ты все еще не слишком доверяешь. Какие-нибудь идиоты могут постараться что-нибудь с тобой сделать, сдуру считая, что их Великому магистру это все еще нужно. Ты даже не можешь быть уверен, что они окажутся так уж неправы. Кто его знает, что в конечном счете нужно Великому магистру? Разве что он сам…
— Бедненький… — восклицает Тисаф, принимая тебя из рук Эргарета. — Гад он, этот Великий магистр, разве можно так людей мучить?!
Тебе помогают, о тебе заботятся, а ты сидишь, устало прикрыв глаза, и думаешь, что у тебя самая лучшая на свете девушка.
* * *
Мастер Боллари рот разинул от удивления — Великий магистр впервые удостоил его личным посещением. Да еще так запросто! Вошел без стука в его скромный рабочий кабинет, прикрыл дверь и смерил Боллари своим тяжелым магистерским взглядом.
«Да неужто! — возликовал Боллари. — Да неужто моя верная служба наконец замечена! Не все этому засранцу и лизоблюду Холлергу!»
Когда же Великий магистр наложил могучие защитные чары на дверь, после чего всерьез озаботился обеспечением защиты от подглядывания и подслушивания, сердце Боллари запело от восторга.
«Да чем же это должно быть, раз такие предосторожности?! Да неужто же это что-то такое… такое…»
Он даже представить себе не мог — какое. Впрочем, ему и не требовалось представлять, он просто млел от счастья, к чему ему еще какие-то там представления?
— Ты рад? — глядя на него, улыбнулся Великий магистр. — Ну вот и хорошо. Хоть кого-то радует возможность послужить на благо Ордену. А то недовольных у нас развелось — плюнуть некуда, обязательно в недовольного попадешь!
«Это он о Холлерге! — тотчас смекнул Боллари. — Ну, Холлерг… ты, похоже, допрыгался, «лучший алхимик Ордена»! Отфильтруют и выбросят! А я на твое место сяду! И уж не стану носом крутить да важничать. Как Великий магистр скажет, так и делать стану».
Он только кивнул Великому магистру. Потому что не смог ответить. Вот не смог — и все тут. Горло перехватило.
Впрочем, Великому магистру хватило подслушанных мыслей. Он милостиво кивнул своему подчиненному, показывая, что слышит, ценит и одобряет его невысказанные чувства. В конце концов, даже Великому магистру приятно, когда его обожают и готовы беспрекословно слушаться. Это так мило со стороны подчиненных и, нужно сказать, здорово облегчает жизнь. Уж по крайней мере одну затею это облегчает точно. А она-то и есть самая главная сейчас.
— Ты, кажется, должен был отправиться с инспекционной поездкой по некоторым нашим филиалам, мастер Боллари? — спросил у него Великий магистр.
— Да, господин Великий магистр, — тотчас ответил Боллари. — Завтра с утра выезжаю.
— Это хорошо, — кивнул Великий магистр. — Нужное дело.
И наложил дополнительные чары от подслушивания, подглядывания и прочих способов получения информации.
На какой-то миг Боллари кольнула тревожная мыслишка, уж не пришел ли Великий магистр его убить, но он тут же ее отбросил как явно бредовую. Великому магистру нет необходимости его убивать с такими предосторожностями. А значит… а значит…
«Мерзавец Холлерг еще будет кусать себе локти!»
— И не только локти, — улыбнулся Великий магистр, глядя на Боллари, как живописец на созданный им шедевр. — Он будет кусать себе все, до чего дотянется, а до чего не сумеет — поможем.
Боллари ахнул от изумления и прикрыл рот рукой.
— А ты думал, мне очень нравится эта ледяная плесень? — с грустной усмешкой поинтересовался Великий магистр. — Думал, я не замечаю, какие интриги он плетет за моей спиной? Как обижает и даже унижает по-настоящему талантливых магов вроде тебя?
Боллари смотрел на Великого магистра с безмолвным обожанием.
— Все я вижу, мой друг… все знаю… — печально промолвил Великий магистр. — Но… есть нечто превыше нас, Боллари! Ради него можно терпеть! Ради него можно идти на любые жертвы! Ныне я пришел к тебе как к вернейшему из своих воспитанников. Почему я не замечал тебя раньше? Задвигал в угол? Так ведь именно поэтому! Тебя не замечал не только я! Они тоже тебя не заметили! Не обратили внимания! Когда я говорю «они», я подразумеваю наших врагов. Я надеюсь, ты понимаешь это! У тех, кто хранит Зарю, всегда было много врагов. Сегодня их слишком много. Речь идет о жизни и процветании нашего Ордена! Готов ли ты рискнуть собой?
Боллари быстро-быстро кивнул трижды. В глазах у него стояли слезы. «Вернейший из воспитанников» был готов на все. Даже на то, чтоб с него живьем содрали кожу. В процессе сдирания он бы, конечно, раскаялся в принятом решении, но Великому магистру нужна была вовсе не кожа.
У Боллари просто не было возможности раскаяться.
Когда несколькими мгновениями спустя из крошечного рабочего кабинета Боллари вышел некий человек, он был похож на кого угодно, только не на мастера Боллари.
Великий магистр еще некоторое время сидел за рабочим столом своего воспитанника, перебирая его бумаги, потом встал и ушел, плотно прикрыв дверь.
* * *
Великий магистр сегодня непривычно молчалив. Он коротко приветствует тебя, интересуется, все ли ты запомнил из его инструкций, и замолкает. Он молчит всю дорогу до той залы, где вам с ним назначена высочайшая аудиенция, где и будет потом проходить сам процесс исцеления.
«Тоже небось волнуется», — думаешь ты.
Ты стараешься не думать о том, кого увидишь всего через несколько минут. О том, что тебе предстоит сделать после, ты и вовсе помыслить не смеешь. На счастье, Великий магистр, который, несомненно, что-то такое предвидел, заставлял тебя тренироваться до изнеможения. Теперь ты сможешь вылепить и вырезать требуемую руну во сне, в бреду, вусмерть пьяным или попросту умирающим. Быть может, ты сумеешь это сделать, даже будучи мертвым. Но не трястись от ужаса ты все-таки не можешь. Будущее подернуто мрачновато-тревожным туманом.