— Раз уж мы заговорили о богах, — Бэх не была бы жрицей, если бы оставила эту тему, — может, нам все же дозволено будет узнать, какому богу вы поклоняетесь?
— Меркар всемогущая! — закатил глаза Моргиль. — Да сговорились вы все, что ли! Двадцатый раз на дню приходится повторять: истинному, госпожа, истинному. И давайте закроем сию тему!
— Допустим, — не отступала жрица, — тогда, если угодно, где вас рукополагали в сан?
— На опушке леса, — любезно ответил Хагни. — И сразу, предвосхищая ваш вопрос, кто именно это сделал, — Арейдос из Докмара. Широчайшей души человек. Умен, обаятелен, женщины от него так и…
Мист обратила внимание, что жрец то и дело внимательно поглядывает по сторонам. Чего-то ждет? Или кого-то?
— Не хотите говорить — не надо. — Бэх обиженно отвернулась. — При желании я и сама узнаю.
Мэтт неодобрительно покосился на Моргиля: тоже мне, записной остроумец.
— Тайны, конечно, дело хорошее, — в конце концов не выдержал гном. — Но хотелось бы еще и доверять друг другу.
— Мэтти прав, — поддержал его Торрер. — Должны же мы понять, с кем делим пищу и кров!
— Кров, если не ошибаюсь, вы чуть было не разделили с парочкой наемных убийц. — И вновь Моргиль даже не улыбнулся. — А пищу…
— О пище — ни слова. — Гном еще не забыл всю палитру своих переживаний. — Давайте лучше о жрецах. Кстати…
— Кстати, а где Макобер? — перебил его Торрер.
Они растерянно огляделись по сторонам. Мессарийца не было.
— Нагонит? — неуверенно предположил Торрер.
— Угу, — хмыкнул гном. — Нам бы самим его догнать.
Но догонять никого не пришлось. За поворотом дороги они обнаружили мессарийца, припавшего к земле.
— Опять сатир с дудочкой пробегал? — с пониманием спросил Торрер.
Хагни удивленно поднял бровь. На своем веку талисса, конечно, должна была повидать всякого, но не сатиров же!
— Хуже, — не моргнув глазом откликнулся Макобер. — Смотри: следы-то не только копыт. Вот здесь некто спешился и увел лошадь в лес.
— Тебе подсказать, зачем люди с дороги уходят в лес? — проворчал Мэтт.
— За разным уходят, — не стал спорить мессариец. — Но, сделав разное, обычно выходят обратно. И следы совсем свежие. Может, полчаса назад дело было, может, три. Но не раньше.
— Давайте посмотрим, — неожиданно поддержал мессарийца Хагни Моргиль. — Только тихо.
— Если тихо, — многозначительно улыбнулся Торрер, — то подождите меня здесь.
Но не успели они расположиться на обочине и вытянуть гудящие ноги, как эльф уже вынырнул из леса.
— Мужик какой-то, — доложил он. — Один и без лошади. Похоже, хоронит кого-то.
— Боюсь, это по моей части, — подобрался Хельг. — Долго не задержу.
— Только не убивай его сразу! — крикнул в спину стражу Моргиль и энергично зашагал следом.
Переглянувшись, талисса и Мист двинулись за ними.
— Странные нам попались спутники, — сообщил гном удаляющейся спине Моргиля. — Если мужик без лошади заставляет их обоих сломя голову ломануться через лес, что же будет, когда мы встретим мужика с лошадью…
На небольшой полянке талиссу ожидали восемь аккуратных холмиков и на траве подле них — усталый, бритый наголо мужчина в некогда богатом, а ныне безнадежно погубленном шерстяном фиолетовом пурпуэне. Выглядел этот человек так, словно ему пришлось в одиночку схватиться со стаей волков, после чего его еще некоторое время катали по земле и пинали ногами.
— А чем он могилы-то копал? — шепнул Макобер Торреру. — У него вроде и заступа никакого нет.
Эльф пожал плечами:
— Было ведь что-то… Не разглядел.
Тем временем мессариец обратил внимание, что, когда незнакомец вяло помахал им рукой, его большой палец точно невзначай соприкоснулся с мизинцем.
— Рад вас приветствовать, господа. — Мужчина и не подумал встать. — Надеюсь, вы простите мне… э-э-э… некоторую невежливость. Притомился.
Над полянкой ярко вспыхнул сотворенный Хельгом знак стража.
— Вот, значит, как… — задумчиво проговорил незнакомец, глядя почему-то на Хагни Моргиля. — Что ж, объяснимся.
Не надо было иметь опыт айн Лейна, чтобы заметить, что рассказанная незнакомцем история по меньшей мере неполна. Нападавших он видел впервые, и они его, похоже, тоже. Нет, почти ничего не взяли — так, по мелочам. Да, всех перебили. Его самого приняли за мертвого, добивать не стали.
Хельг все больше мрачнел. Видок у этого типа и в самом деле неважный — можно, конечно, и за покойника принять. И пурпуэн весь в крови. Да ведь только не ранен он даже, ни царапины. Ясно же, что струсил, ветошью прикинулся, — но тут уже не страж ему судья. Да, дело темное, но придется его пока оставить.
— Назовите ваше имя, — потребовал страж. — И предупреждаю сразу: в Трумарите с вами еще побеседуют.
— Конечно, конечно, — рассеянно покивал незнакомец. — Я как раз собираюсь туда возвращаться. Что уж теперь…
— И вас зовут… — поторопил его Хельг.
— Огвайн. Купец, если вас это интересует.
— Чем торгуете, почтеннейший? — полюбопытствовала Мист.
— Да чем придется. — Широкая улыбка купца чем-то напоминала манеру улыбаться Хагни Моргиля. — В последний раз отвозил в Майонту свежайшие лепестки роз. И не тяжело, знаете ли, и прибыльно.
У чародейки появилось ощущение, что над ней старательно издеваются.
— Простите, не может ли кто-то из жрецов уделить мне пару минут? — полюбопытствовал Огвайн.
— К вашим услугам, — поклонился Моргиль, прежде чем Бэх успела вымолвить хоть слово.
— Тогда… Если у вас, конечно, есть время… Я был бы вам благодарен за небольшую молитву над телами моих спутников.
Получив согласие талиссы, Моргиль с Огвайном медленно, один за другим, обошли холмики, тихонько переговариваясь между собой. Макобер отметил, что выражение их лиц было далеко от молитвенного экстаза, и его подозрения еще более укрепились, когда мессарийцу показалось, будто Огвайн что-то украдкой положил в ладонь жреца.
При всем при том у мессарийца не было ощущения, что эти двое знакомы. Отгадка, очевидно, таилась в поданном купцом знаке, но было столь же очевидно, что спрашивать об этом Хагни совершенно бесполезно.
Окончив «молитву», парочка вернулась к талиссе.
— Боюсь, мне пора, — сразу же заявил Огвайн. — Спасибо, что не отказали в моей маленькой просьбе. И так сказать, взаимообразно: что у вас с коленом?
— Вы мне? — удивился Макобер. — Да ничего особенного.
— А жрица Темеса, — легкий поклон, — наверняка исцеляет лишь раны, полученные в бою, так? — Впрочем, купец и не ожидал ответа. — Вы позволите?