– Думаешь?
– Не знаю. В любом случае, она не отвечает.
– Так съезди к ней, Ингрид. Поезжай и убедись, что дом пуст.
– Ты это всерьез?!
– Я хочу знать, как она живет и как у нее дела.
Что у нее все хорошо. Съезди, узнай, ради меня. Ради нас обоих.
– Ну пожалуйста, не надо!
– Послушай. Это моя последняя просьба. Это так много, бесконечно много значит для меня. Неужели не понимаешь? Я скоро умру.
– Нет! – закричала она. – Никогда, никогда так не говори!
Он молчал. Она тяжело дышала в трубку. Облизнула губы.
– Титус, – всхлипнула, – обещай мне, что никогда, никогда больше не…
– Любовь моя, – устало сказал он.
Миг тишины, безмолвного ожидания. Невыносимо.
– Но я даже адреса не знаю. Где-то в глухомани… Но где…
– Интернет. «Погугли». Вряд ли в стране так много Боргвиков.
Он закашлялся – надсадный, утробный, страшный кашель. Прошло несколько минут, прежде чем он вернулся к разговору:
– Прости. – Тусклый голос в трубке.
– Я сделаю, как ты просишь. Сделаю. Найду в Интернете. Только не умирай. Обещай! Не умирай, не уходи!
– Я люблю тебя.
Голос звучал будто издалека.
– Я тоже тебя люблю, – сдавленно произнесла она.
Включила компьютер. Холодно. Нашла зеленый пуховик, который Титус считал уродливым. Клинья света на паркете резали глаза. И при этом ей словно не хватало света. Не начинается ли мигрень? Ее сестра Мария в молодости страдала от мигреней. Говорила, что боль такая, будто в голову вонзилась молния; завязывала глаза старым платком.
– Это нелогично, – пыталась объяснить ей Ингрид, – ведь боль не снаружи, а внутри. От нее не спастись, закрыв глаза.
Мария тогда очень страдала, и теперь Ингрид начинала ее понимать.
Вспыхнул монитор. Обои на десктопе – фото, она и Титус. Стоят на подвесном мосту в Ринкон-де-ла-Вьехас, национальном парке Коста-Рики. Медовый месяц, путешествие… Сфотографировал гид, Титус попросил. Вспомнилось, какой глупой казалась ей тогда эта идея: новая дорогая камера, еще примут за миллионеров… Гид отщелкал несколько снимков, получилось хорошо.
Проверила почту. За неделю ни одного нормального письма. Ей редко писали. В основном приходил спам. Вот и сейчас 328 новых сообщений. Предлагали нарастить пенис, обольщали «ролексами» за 99 долларов. Очистила ящик. Казалось, с уходом на покой спам должен прекратиться…
Зашла в поисковик, набрала «хутор Боргвика». Проложила маршрут для автомобиля. Похоже, дом расположен на мысе, у самой воды. Интересно, у Розы собственный пляж? Вряд ли.
Как же она туда доберется? Автомобиль, «ауди» цвета карамели, стоял в гараже, но Ингрид никогда не ездила на машине. За рулем всегда был Титус. Она водить боялась, ее пугало дорожное движение. А ведь когда-то смело раскатывала на своей «мазде». Она тогда вообще была куда отважней.
Может, такси? Нет, в целое состояние наверняка обойдется. Титус терпеть не может бессмысленных трат. Еще рассердится.
Снова набрала номер Розы. Нет ответа. Открыла навигационный сайт, вбила цель и исходную точку. И получила подробный ответ с расписаниями. В 16.12 от Центрального вокзала отходит электричка, в 16.55 прибывает в Седертелье. Далее – автобусом 751 до Ритурпа. И это еще не все. Изрядную часть пути придется пройти пешком. По совершенно незнакомой местности. Важно правильно одеться. День сегодня дождливый. Все небо обложило.
Электричку, на которой она собиралась ехать, отменили. На перроне собралась толпа. Час пик. Поняла, что следовало выйти намного раньше. И внезапно всплыло множество неотложных дел: в мойке немытая посуда, давно уже пора прибраться в квартире… и дневник свой забросила…
Но все же она поехала. В пять тридцать к платформе подкатил старый, расписанный граффити поезд. «Ирак-экспресс» [13] , – подумала она и едва не рассмеялась. Разумеется, сесть не смогла – стояла в проходе, зажатая между иммигранткой и человеком в костюме с рюкзаком. Из уха незнакомца свисал провод. Он отстраненно смотрел перед собой и говорил куда-то в пустоту. Похоже, проворачивал какую-то сделку. Сбоку надрывался младенец. Молодая мамаша нервно трясла коляску. «Ш-ш-ш-ш, – шипела она. – Ш-ш-ш-ш…»
Мамаша тоже ехала до конечной, Седертелье. Ингрид помогла ей вытащить коляску. Ребенок продолжал орать, крохотные ручки молотили воздух. Снова вспомнилась сестра. Теперь уже бабушка. Сама Ингрид никогда не мечтала обзавестись внуками, стать бабулей. Внуки от дочерей Титуса? Ну уж нет!
Внезапно накатила тоска по собственным родителям, по младшей сестре. По временам, когда у нее были мечты.
«Хватит! – приказала она себе. – Соберись, соберись, будь сильной!»
Нашла автобус, отправлявшийся в Ритурп. Проверила по билету, села. Попросила водителя сообщить, когда будет поворот на Рагнихильдбург.
Водитель ткнул куда-то себе за спину:
– Остановки на табло видно.
– Спасибо, – неуверенно сказала она.
Под ложечкой сосало все сильнее. Скоро она будет на месте. Узнает ли ее Роза? Знает ли она вообще, как выглядит Ингрид? Как-то раз они виделись в книжном магазине. Мимолетный эпизод. Клиентка, похожая на Розу. Худая, злая… «Вам помочь?» В ответ – презрительно-яростный взгляд. «Нет, вы мне точно не поможете».
Она рассказала о встрече Титусу. Тот резко бросил:
– С чего бы вдруг? С какой стати Роза стала бы вести себя подобным образом?
– Ну да, наверное, но…
– У тебя слишком богатое воображение. Хватит винить себя. Она не такая. Роза – хороший человек. Реалистка. Интриганство не в ее характере.
Но как она отреагирует на визит женщины, которая увела мужа, а теперь вдруг заявилась к ней на порог? Титус, кстати, ненавидел это выражение – «увела мужа» – «можно подумать, я теленок, чтобы ходить на привязи».
Он прав. Конечно, он прав.
Что она скажет, когда очутится с Розой лицом к лицу?
Я принесла весточку от Титуса…
Что за странный, почти библейский оборот. Принесла весточку…
Или же:
Привет! Наверное, вы удивлены моим визитом, я Ингрид, и мне нужно с вами поговорить.
Лучше? Да. Явно лучше. Но станет ли Роза слушать ее? Отправится ли вместе с ней в больницу к Титусу? Должна… Когда осознает, насколько все серьезно.
Титус болен. Очень, очень болен…