– Так вот, – посмотрев ему в спину, произнес Ромуальд, – несчастные нетрадиционные кулинары тут, конечно, не при делах. И слон тоже.
– Вау, – удивился подошедший к компании Пупырь, – а кто ж тогда?
– О, – хмыкнул Шон, – Пупырь разговорился. То из него слова не вытащишь, то…
– Не в слоне, повторяю, дело! – перебил его Шизелло. – А в ожерелье, которое было на слоне. Этот олух комиссар, конечно, не знает и знать не может, но похоже, что один из камней ожерелья – довольно редкий и очень действенный амулет от запоров и потертостей. В одной старой книге мне приходилось читать, что подобные амулеты чаще всего размещали именно на слонах – как для защиты оных, так и, по большей части, самих хозяев. По крайней мере, из описания герцога… эх, узнать бы, как у слона обстояло дело с пищеварением! Но на слонюшню нас, разумеется, не пустят.
– Черт возьми! – вдруг вмешался молчавший до того Жирохвост. – Я тут в лесу двух белок услышал – ну, они болтуньи известные, так вот одна из них, очевидно, видела, как слона вели прочь из дворца.
– Ты ее поймать сможешь? – подался вперед Шизелло.
– Я?! – поразился Жирохвост. – Да даже будь я вдвое легче – не кошачье дело белок промышлять. И как я ее, по вашему, узнаю? Я ее и не видел в общем-то! Слышал только. Но это и не важно! Суть в том, что те, кто его вели, выглядели, по мнению белки, смешно – хотя, кой черт ей, дуре, в таком деле верить? – а главное, пахло от них почему-то опилками.
– Опилками?
– Ну да, опилками, сам слышал.
– Хм… это что же, похитители у нас на лесопилке работают? Учитывая то, что слоненок был наверняка ворованный, но торговец из Эллии об этом, конечно же, молчал… хм, получается, если рассуждать логически, то его, вероятно, нашли люди, хорошо знающие ценность амулета… а таковые люди, скорее всего, происходят оттуда же, откуда и слон. Потому что амулетов таких в мире не так чтобы мало, но все же стоит каждый куда больше какого-то там слона, даже самого умного. Интересная получается история, не правда ли? Вот что, друзья, – и Шизелло отчаянно зачесал нос, – мне отчего-то кажется, что нам следует прошвырнуться по городу, благо времени у нас пока еще навалом, до обеда дорогой тестюшка меня хватится вряд ли, а вас так и подавно – готов спорить, он уже пьет на псарне со старыми соратниками. Давайте высунемся. Может, что и увидим… иди сюда, Пупырь.
– Ну вот, – вздохнул конь, оседланный, как и положено, с самого утра. – Опять вы, маркграф, пятками бодаться будете. Нет бы вам на Шоне полетать!
– А ты поршнями шевели, – огрызнулся Ромуальд, залезая на коня, – а то вечно за троллейбусом тащимся, как тормоза последние.
– Я – конь боевой, а не транспортный, – возмутился Пупырь. – Нашли тоже!
– Стоп, стоп, – неожиданно вскинул голову Шон, уже рассовавший котов по карманам, – а отчего, дорогой Ромуальд, воры не срезали ожерелье прямо в слонюшне? Зачем они тащили с собой животное, наверняка не слишком довольное подобной участью?
– На ожерелье скорее всего лежит заклятье, – пожевал губами маркграф Шизелло. – И снять его, конечно, можно, но вот бесшумно – вряд ли. Либо же нужен маг, знающий особые заклинания. Потому-то слона и увели – есть вероятность, что мага у них нет, а значит, либо слон уже убит, либо ожерелье все еще украшает его шею.
– Что бы им не заколоть слона на месте? – проворчал Шон, поднимаясь в воздух.
– Значит, и слон представляет для них определенную ценность, – буркнул себе под нос Жирохвост. – Опилки, проклятые опилки… что же они мне напоминают?
Меж тем, Пупырь с маркграфом Шизелло, благополучно миновав КПП, выехали на проспект Умозрения. Погрузившись в размышления, Ромуальд не торопил своего скакуна, и тот неторопливо трусил себе в правом ряду, старясь не мешать движению общественного транспорта. Неожиданно очнувшись, молодой ученый приказал коню встать возле газетного ларька и спешился. Рядом находился небольшой скверик. Взявши в ларьке пухлый номер местного рекламного листка, Шизелло завел коня в сквер и устало опустился на скамейку.
– Мама моя! – вскричал он через пару минут. – Цирк из Протрузии! Какое удивительное совпадение!
И, выхватив из кармана свой мобильник, Ромуальд Шизелло поспешил набрать номер Шона.
– Более того, – ответствовал благородный дракон, – оный цирк мы уже видим. И рекламные щиты на месте. Представление, если я не ошибаюсь, начнется только вечером, так что некоторые шансы у нас все же есть. Шевелитесь, друг мой – это угол Длинного и Свинцовой улицы, совсем недалеко от вас.
Маркграф Ромуальд нервно взгромоздился на Пупыря и скомандовал:
– Вперед!
Впереди оказалась ограда скверика, но боевой конь, ощущая ответственность момента, взял ее легким и непринужденным прыжком, после чего вылетел на проспект.
– В левый ряд! – завопил Шизелло, прекрасно знавший столицу еще со студенческих времен.
Вывесив хвост налево, Пупырь послушно перестроился и замер на светофоре.
– Стрелка! – крикнул Ромуальд, больно пнув коня пятками. – Опять спишь?
Верный Пупырь поднял голову, убедился в том, что на светофоре и вправду заморгала левая стрелка и резво пересек перекресток.
– Дальше куда? – прохрипел он.
– В средний ряд и прямо! – отозвался Шизелло. – За мостом направо! Сам доедешь или мне за повод браться?
«Да пошел ты…» – вяло подумал Пупырь, работая копытами. На мосту, лихо подрезав какого-то бородача на «Харлее», конь успел на зеленый и свернул направо с таким креном, что Ромуальд едва не вылетел из седла. Впереди уже виднелись палатки цирка-шапито, прибывшего, согласно рекламе, из самой Протрузии – являвшейся, как предполагал ученый маркграф, родиной несчастного слона. Приблизившись к большой зеленой площадке, специально отведенной под размещение бродячих цирков, Ромаульд заметил неяркий золотистый блеск в еловой рощице возле фонтана и понял, что там засел его друг дракон. Пупырь неторопливо перелез через живую изгородь, служившую оградкой площадки и приблизился к елям.
– Попасись тут пока, – распорядился Шизелло, спрыгивая на землю.
– Ну, в общем, шансы у нас есть, – сообщил ему Шон, свинчивая пробку с походной фляги. – У этих олухов такой бардак, что даже меня они, скорее всего, не заметят. А если и заметят, то примут за парадного дракона господина герцога и трогать не решатся. Я отправил котов на разведку – так что подождем еще немного…
Коты тем временем благополучно проникли вовнутрь самого большого шатра, источавшего весьма непривычные, чужие и далекие ароматы. Единственное, что мог четко сказать Жирохвост – это то, что пахло обезьянами, с коими ему уже приходилось сталкиваться по службе. Остальные же запахи выглядели весьма чужеродно, из чего он сделал вывод, что именно здесь, в большом шатре, и содержатся цирковые животные.
Пролезши под краем грязного лоснящегося брезента, разведчики оказались в лабиринте огромных деревянных ящиков. Жирохвост пошевелил ушами. Интуиция не подвела его – воистину, здесь располагался целый зоопарк. Где-то вдалеке шумно сопели бабуины, всхрапывали во сне пони, тяжко шевелился в клетке кто-то еще, могучий и внушающий безотчетный страх. Жирохвост посмотрел на своего ученика, замершего рядом с ним в ожидании распоряжений, и тихонько пристукнул лапой: