На столе Бернис лежало несколько ежедневных газет из разных частей страны, предназначенных для просмотра, и Салли воспользовалась случаем. Она взяла верхнюю газету из стопки, большую газету с Восточного побережья. На первой странице не было никаких сообщений о ходе дела, но на второй содержалась заметка вместе с нелестной фотографией Тома Харриса и его адвоката в зале суда. Подпись под снимком гласила: «Том Харрис, обвиняемый в жестоком обращении с детьми, и его адвокат Уэйн Корриган».
Все это были скверные новости для школы Доброго Пастыря.
Во второй газете Салли нашла передовую статью. Даже сама ААСГ не написала бы лучше.
"Данное дело послужит судебным прецедентом, интерпретирующим федеральный закон о финансовой помощи частным начальным школам, и определит, вправе ли государство нарушать закон о полном отделении церкви от государства с целью защитить невинных детей от насилия, совершаемого под лозунгом свободы вероисповедания.
Положение о свободе вероисповедания является частью нашей культурной традиции, но оно не означает свободу жестокого обращения с детьми. Мы надеемся, что в ходе данного дела будет раз и навсегда сформулировано ограничительное юридическое и общественное постановление о том, что церковь, при всей свободе отправления религиозных культов, не вправе нарушать законы государства, но должна подчиняться государству во имя блага всех его граждан".
Это звучало так добродетельно, так по-американски, так правильно, Но автор статьи никогда не встречался с Эмбер Брэндон. Ни один из журналистов страны никогда не заглядывал в эти страшные глаза демона и не слышал этот издевательский, обвиняющий голос. Они никогда не становились жертвой гнева и разрушительной ненависти, на которые были способны бывшие знакомые Салли. Но при этом все они, словно по чьему-то наущению, писали, излагали, толковали одни и те же однобокие суждения и мнения – словно все выполняли один заказ.
«Я не могу оставаться здесь, – подумала Салли. – Я должна двигаться дальше. Я должна все закончить».
– Эй, Бетти! – В дверях стояла Бернис, с видом несколько встрепанным. – Извините, здесь такой сумасшедший дом, но, похоже, сейчас я совершенно занята. Вы тут не очень скучали?
Салли положила газету на стол.
– О, я читала газету и сообщения, поступающие по телетайпу.
Бернис поняла, что она чем-то встревожена.
– Как вы себя чувствуете?
Салли уклонилась от ответа.
– Кажется, через час отходит мой автобус. Мне нужно успеть на него.
– Уже уезжаете?
– А можно… Вы не против, если я возьму ваш адрес и телефон? Я с удовольствием воспользуюсь возможностью связаться с вами попозже.
– Конечно. – Бернис написала свой адрес и телефон на листочке бумаги.
– А нельзя ли и адрес редакции?
Бернис записала адрес редакции и протянула листочек Салли. Потом она пристально посмотрела во встревоженные глаза новой знакомой.
– Могу я сделать для вас еще что-нибудь? – Салли на миг задумалась, застенчиво улыбаясь. – Ну… не могли бы вы помолиться за меня? Никогда не знаешь: а вдруг это поможет? Тут раздался голос Шерил:
– Бернис, Джек из авторемонтной мастерской на проводе.
– Я перезвоню.
– Он уходит через десять минут. И хочет поговорить с вами прямо сейчас.
Бсрнис, явно расстроенная, виновато посмотрела на Салли.
– Послушайте, после этого телефонного разговора мы с вами просто уйдем отсюда. Я приглашаю вас на обед, идет? Салли улыбнулась. Вот и все.
– Э-э-э… а здесь есть почтовое отделение поблизости?
– Конечно, через два квартала вверх по улице, на правой стороне. По пути к автовокзалу. Я могу подбросить вас на машине.
– Отлично.
– Подождите секундочку, хорошо?
Бернис поспешила в кабинет Маршалла, чтобы ответить на звонок из авторемонтной мастерской. Джек мог говорить на одну и ту же тему бесконечно, словно не знал, куда еще девать свое время, и все остальные тоже этого не знали.
– Хорошо, обязательно. Мы изменим объявление в субботнем выпуске, договорились? – Но Джек снова вернулся к самому началу разговора и снова завел свою волынку, Бернис громко и выразительно сказала:
– Нет, послушайте, вы мне уже это говорили. Мы позаботимся об этом в пятницу. – Он начал шумно возмущаться. – Послушайте, этот номер уже вышел, это дело прошлое, мы не можем изменить его. – Она ударила кулаком по столу. Этот парень просто невыносим! – Хорошо, послушайте, Джек, вы не хуже любого другого знаете пределы наших возможностей, так что не надо мне говорить это! Мы внесем изменения в пятницу. Да, гарантирую. Эй, вы же сказали Шерил, что должны уходить через десять минут. Вы уже опаздываете. До свидания.
Она повесила трубку и вылетела из кабинета, схватив куртку.
– Окей, Бетти, пойдемте отсюда! Бетти? Бернис заглянула в комнату с телетайпом. Бетти исчезла. Она выскочила в коридор.
– Шерил!
– Да!
– А где Бетти?
– Она ушла.
Бернис ощутила острый укол совести. «Что такого я сделала? – был первый вопрос, возникший у нее в уме. – О Боже, просто ничего не сделала! Бедняжка. Я не виню ее. Мне не следовало приглашать ее в этот сумасшедший дом!»
Она бросилась на улицу, но Бетти Смит уже и след простыл. Первым побуждением Бернис было побежать за ней или взять такси и попытаться разыскать ее, но потом на смену этой мысли пришла более трезвая: «Вероятно, она так хочет. Она просто всегда ведет себя так, бедняжка. Ладно. Возможно, она напишет или позвонит когда-нибудь».
Возможно. Бернис чувствовала себя ужасно.
Она вернулась в редакцию.
Из кабинета в глубине офиса вышел Том.
– Что там насчет объявления Джека? Шерил сказала, вы говорили с ним.
– Надо изменить текст. Новая редакция объявления у Шерил, так что пусть Джордж наберет его прямо сейчас.
– Хорошо. Но как насчет этой распродажи алюминиевых контейнеров? Вы уверены, что это объявление следует поместить на третьей странице?
Бернис шла по коридору, поглощенная своими мыслями.
– Сначала разберитесь с объявлением Джека, а потом я взгляну на третью страницу.
– Хорошо, но я хочу знать…
– Оставьте меня в покое на минутку, а?
Том резко развернулся на каблуках и удалился. Бернис свернула в телетайпную комнату, понимая, что должна будет извиниться перед Томом.
Она упала в кресло, в котором сидела Бетти Смит, и отдала несколько минут молитве. «Господи, я могла лучше справиться с этим делом. Я могла уделить ей немного времени. Мне следовало больше постараться, чтобы рассказать ей о Тебе»…