Усмехнулся:
— Ты тогда спросила, почему я живу один. Я с тех пор много думал об этом, и вот...
— Я говорила о собаке...
— Ну... с собаками я никогда дела не имел. И потом — я просто не хочу, чтобы ты уезжала.
Вот это уже была правда — по крайней мере, часть ее.
— Ник, но...
Он перебил ее, не дав договорить:
— Хватит... не надо сейчас ничего. Оставь мне хоть какую-то иллюзию того, что ты подумала перед тем, как отказаться. И... уйди, пожалуйста...
Конечно, нельзя так выгонять гостью — но видеть ее было сейчас невыносимо. Да и о чем им теперь говорить? Как ни в чем не бывало вести светскую беседу?!
Нэнси встала и, не сводя с него глаз, испуганно, бочком шагнула к двери. И — страшная мысль: все, это уже действительно конец, больше он ее никогда не увидит... никогда...
Не думая, не рассуждая, сам не понимая, что делает, Ник схватил ее за руку и рванул к себе. Мгновение — и Нэнси уже лежала у него на коленях в нелепой позе, и он целовал ее куда попало, зажав и не давая шевельнуться.
От нее пахло женщиной... и все той же травой, название которой он никак не мог вспомнить, — и еще чем-то, что, как спиртное, ударило в голову. На миг показалось, что все хорошо, и все забылось, осталась только нежная кожа, и запах, и губы, которые Ник в конце концов нашел и впился в них, безжалостно расплющивая и сминая...
Нахлынуло — и отхлынуло. Он медленно отпустил ее, лишь теперь осознав, что Нэнси не сопротивлялась и не пыталась оттолкнуть его — но и не ответила на его поцелуи. Просто лежала, как большая кукла, только глаза были живыми и по-прежнему испуганными и непонимающими.
Почувствовав, что свободна, она шевельнулась и неловко, неуверенно попыталась встать. Чуть не упала, но потом выпрямилась и сделала шаг назад. Взгляд ее метнулся к двери.
— Иди, — мотнул в ту сторону головой Ник. Увидев, что она не двигается с места, а продолжает смотреть на него, яростно крикнул: — Не жди, я не собираюсь перед тобой извиняться — я слишком давно этого хотел! Иди, ну иди же!
На губе у нее выступила капелька крови...
Все так же не сводя с него глаз, Нэнси сделала шаг... Другой — добралась до двери, в последний раз взглянула — и скрылась за поворотом.
Он прислушивался. Шаги... все дальше и дальше. Остановились... слабый шум... и — хлопнула входная дверь... Все... Некоторое время Ник сидел, тупо глядя перед собой. Внутри все мелко дрожало, а в ноздрях по-прежнему стоял ее запах... и руки пахли ею. Внезапно его начало трясти. Потом прошло.
Она так и не взяла ночник...
Бен, естественно, опоздал — когда он появился, было уже полпервого. Зашел через свою квартиру, потоптался на всякий случай в коридоре и появился в гостиной.
Сначала он обратил внимание на собаку, ухмыльнулся: — Экая зверюга! — и лишь потом на Ника, который к тому моменту безрезультатно, почти не опьянев, прикончил бутылку виски.
От самого Бена тоже попахивало — не слишком сильно, но ощутимо. Настроение у него было превосходное.
Проходя мимо неубранного стола, он ухватил с блюда кусок индейки, мгновенно проглотил и закатил глаза в знак полного восторга. Поинтересовался:
— Ну, как отпраздновали? — и, увидев, что Ник вместо ответа отвернулся и уставился в камин: — Что-то не так?
— Отстань! Еще ты тут будешь! — замотав головой, огрызнулся Ник. Осекся, закрыл глаза, вздохнул и тихо сказал: — Извини...
— Ты чего? — оторопело произнес Бен. — Ты же в жизни не извиняешься?!
На следующий день, рано утром, Нэнси позвонила и сказала, что она согласна.
Глава 9
Ник не сразу осознал, застыл, прижав к уху трубку...
— Что-то не так? — неуверенно спросила она. — Или я тебя неправильно...
— Да нет, все в порядке, — пришел он в себя. — Приходи, обсудим все технические вопросы — как и что. А заодно позавтракаем — миссис Фоллет страшно обиделась, что мы вчера не съели какой-то ее мудреный десерт.
Нэнси казалось, что жизнь ее, прежде спокойная и размеренная, понеслась вперед так стремительно, что не было времени даже толком обдумать происходящее. Это напоминало вырезанные и смонтированные вместе короткие эпизоды из какого-то фильма — нечто вроде «краткого содержания предыдущих серий».
Вот она завтракает у Ника, и он говорит, что хочет пожениться прямо послезавтра, еще до конца рождественских каникул — и она кивает (и она кивает!!!).
Потом он спрашивает:
— Ты хочешь пригласить кого-то на свадьбу?
И Нэнси тут же вспоминает приемы, устраиваемые мамой... Наверное, Алисия будет очень недовольна, когда узнает, что дочь вышла замуж, при этом лишив ее возможности устроить «семейное торжество» на двести человек.
— Не знаю... С работы приглашать нужно либо всех, либо никого — а то остальные обидятся... и многие поразъехались на каникулы. Так что, наверное, нет. Только Робби. А ты?
— Кроме Бена, никого, — отвечает он, и она думает, что ничего о нем не знает — ни кто его родители, ни даже сколько ему лет. За последние годы я как-то потерял связь со всеми друзьями. — И украдкой бросает взгляд на свои ноги. Нэнси уже научилась улавливать эти короткие взгляды.
А вот она звонит Робби, говорит, что послезавтра выходит замуж, и приглашает ее на свадьбу. Робби кричит в трубку:
«Ты с ума сошла?!» — и на следующий день с утра приезжает к ней под предлогом «помочь собраться» (хотя собирать-то особо нечего), а на самом деле узнать все подробности.
И Нэнси рассказывает ей о Нике, говорит, что они знакомы уже три месяца (кому какое дело, что они всего лишь встречались на несколько минут на беговой дорожке) — а теперь вот он сделал ей предложение. И вспоминает это предложение... и то, что он не сказал ни слова о любви, ни даже о том, что она нравится ему, — только целовал так, словно хотел выпить из нее душу, и глаза у него были совершенно сумасшедшие.
А Робби говорит, что она, Нэнси, авантюристка — разве можно вот так, сразу, выходить замуж за человека, которого едва знаешь?! (Смешно — Робби, которая после школы сразу уехала одна в Нью-Йорк, сменила десять мест работы, пока не осела в риэлторской конторе, уже успела выйти замуж и развестись — и вдруг считает ее авантюристкой!)
Начинает расспрашивать: «Ну, и как он?!» Нэнси понимает, что она имеет в виду, и отвечает, что с этим у него все о'кей. Ни к чему людям знать... Нику бы это не понравилось.
Потом Робби кричит: «Слушай, давай устроим девичник, чтобы было как положено!» — и они заказывают пиццу, и мороженое, и бутылку вина — и весь вечер веселятся, а под конец уже с хохотом катаются по кровати, вспоминая школьные вечеринки и как за Нэнси ухаживал этот придурок Джад Веллер, считавший себя похожим на Элвиса Пресли.