Book.

У Ника не оставалось сил ни возразить ей, ни просто разуться — только сидеть, чувствуя, как правую ступню словно сжимает в тисках. Ну за что эта напасть, черт бы ее побрал?! А врач еще говорит, что все идет нормально и через несколько лет он про нее и думать забудет! Ко­гда — в могиле, что ли?!

Он почувствовал, что Нэнси рядом, и открыл глаза. Ванночка стояла у его ног, а она, нахмурившись, смотре­ла на него.

— Принеси мне таблетки. В чемодане, зеленая коро­бочка, — попросил Ник.

— Сейчас. Сначала ноги.

С этими словами она опустилась на колени и начала расшнуровывать ему ботинки. Он хотел сказать: «Не надо, я сам!» — ну что она из него калеку делает?! — но предста­вил, как нужно будет наклониться вперед и опереться на эти самые злосчастные ступни... и только вздохнул.

— Спасибо.

Снова закрыл глаза, почувствовал, как ногам стало сво­бодно. Правую ступню, сведенную судорогой, Нэнси пе­ред тем, как поставить в ванночку, зажала ненадолго меж­ду теплыми ладонями — и стало легче. Настолько легче, что он готов был в этот миг попросить: «Подержи так еще... пожалуйста», но промолчал.

— Сейчас я принесу тебе таблетки и сделаю ванну. Мне обычно помогает, когда ноги устают, — выпрямившись, сказала она.

Он хотел отказаться, подумал: «Что это — попытка "на­вести мосты"?», но боль постепенно уходила, и ни возра­жать, ни спорить не было сил. Поэтому он просто взял ее руку, поцеловал, прижал к щеке.

— Спасибо...

В ванне, да еще после таблеток, Ника разморило окон­чательно. Он с трудом добрался до постели и рухнул в нее. Почувствовал, как Нэнси накидывает на него одеяло, хо­тел сказать: «Не надо, жарко!» — и отключился, не успев вымолвить ни слова.

Ник очнулся, не зная, сколько прошло времени и что так внезапно разбудило его. Лишь одно он понял сразу, не успев даже открыть глаза, — что Нэнси рядом нет...

Глава 25

Он вскинул голову и прислушался. Ни звука, ни шоро­ха... но что-то же разбудило его?! Нэнси?..

Подумал: «Наверное, она к себе спать пошла», — и тут, в тускло-сером свете, пробивавшемся из окна, увидел вмятинку на соседней подушке...

Быстро пошарил рукой под одеялом — простыня была еще теплой. Значит, она спала здесь — а потом ушла... Куда? К себе в спальню? Почему?

Ник вскочил с постели и снова прислушался. Тиши­на...

Он сделал пару шагов к двери, но, еще не войдя в со­седнюю комнату, уже каким-то непостижимым образом по­нял, что Нэнси нет и там. Нетронутое покрывало... от­крытый шкаф...

«Стивен Корм... — пронеслось в голове. — Стивен Корм!» Почему именно это имя сразу пришло в голову? Ну а куда она могла еще пойти?!

Наверное, они договорились, что стоит ему заснуть, и Нэнси...

Да нет, ну... она же обещала!

Ник и сам понимал, как глупо и по-детски это звучит. Руки тем временем выхватывали из шкафа первую попавшуюся одежду и лихорадочно натягивали ее прямо на го­лое тело. Кое-как зашнуровав ботинки, он выскочил в холл, открыл дверь — и замер на пороге.

Вокруг простирался тускло-серый, лишенный красок и звуков мир.

Небо лишь начало светлеть. Уже в пяти ярдах едва ли можно было что-то различить, противоположный же край бассейна полностью терялся в тумане.

Ник спустился с крыльца и медленно пошел — сам не зная куда.

«Я не хочу оказаться в роли обманутой жены», — ска­зала Нэнси когда-то. А теперь он сам оказался в роли обманутого мужа...

Он дошел до бассейна и остановился у края, вгляды­ваясь в затянутую дымкой темную воду.

...Порой, особенно в молодости, случалось, что он ухитрялся перепихнуться с чужой женой чуть ли не за спиной у ее мужа. И не задумывался о чувствах этого са­мого мужа — пусть проигравший плачет!..

Звук долетел неведомо откуда — еле слышный, почти призрачный. Смех? Стон?

Ник вскинул голову и замер, не дыша. Сердце неисто­во колотилось; гулкие ритмичные удары отдавались в го­лове, мешая прислушаться. Но звук раздался снова...

До сих пор в нем еще тлела робкая, почти безумная надежда, что причина отсутствия Нэнси другая: может, где-то залаяла собака... или близко к бунгало подошли олени, она увидела их в окно и вышла посмотреть. Но теперь надежды не осталось — до ушей его донесся ясно различимый мужской смех.

А может, она таким образом решила «отплатить» ему за Алисию?!

Он пошел вдоль бассейна, ведомый скорее инстинк­том, чем слухом. Звуки постепенно становились отчетли­вее — Ник еще не в силах был разобрать слова, но голос Нэнси узнал безошибочно. И второй голос — тоже...

Значит, то, как она перед сном хлопотала вокруг него, разула, наполнила ванну, — все это было притворством! Она просто заранее... замаливала грехи!

Ну что ж, он пройдет через это унижение, но увидит все своими глазами! Увидит — а потом скажет ей, что ви­дел. И все равно отдаст деньги, которые ей причитают­ся, — бросит их ей в лицо.

Внутри все сжималось в тугой узел, так, что даже ды­шать было больно, но Ник упорно продвигался вперед.

Громада дома выросла впереди неожиданно — темным силуэтом в тумане. Гостевое бунгало — такое же, как их.

Он сделал еще несколько шагов...

Похоже, голоса доносились с террасы. Они что, пря­мо там устроились, на каменном полу? Глупо: ведь в лесу, на траве или на хвое, и то удобнее было бы!

Стараясь ступать бесшумно, Ник подошел вплотную к углу дома, присел на корточки, а потом сполз наземь, прислонившись спиной к стене. Теперь он мог различить каждое слово...

— Ты не поешь в фильмах...

— Не пою... Я и не говорю никому, что умею. Не хочу. Хоть это не хочу... на продажу. А ты их смотришь?

— Все.

— Туфта! И этот, «оскаровский», тоже туфта.

— Зачем ты так?

— Ну, я же могу оценить себя объективно. Они из меня фактуру сделали. Такой, понимаешь, мятущийся герой-одиночка со склонностью к истерике.

— Вот уж к чему ты меньше всего склонен — так это к истерике, — рассмеялась Нэнси.

— Я иногда думаю — плюнуть бы на все и уехать куда-нибудь, где меня никто не знает. На ранчо там или прода­вать какие-нибудь... подержанные автомобили!

— Брось, Стини! Ты бы через неделю без всего этого не выдержал... Уж я-то тебя знаю!

— Тоже верно. — В голосе Корма явственно послышал­ся смех.

С первых же слов, которые Нику удалось различить, у него возникло ощущение неправильности, несообразности этого диалога. Так не разговаривают люди, кото­рые познакомились всего несколько часов назад и встре­тились, чтобы по-быстрому трахнуться и разбежаться.

Стини?! И словно что-то щелкнуло, встал на место ку­сочек головоломки, делающий всю картину цельной.