26 марта Джульетта Уоллис заявляет, что ее выгнали из Центра Эллы, не разрешив увидеться с собственной дочерью. С января Джульетта живет во Флориде. Поначалу интерес к ней со стороны прессы был жгучим — теперь он начал иссякать. Для телевидения она не является гостем, на которого можно твердо рассчитывать — она пьет. История ее жизни пересказана до мельчайших подробностей, ее автобиография уже продана, и одновременно опубликована в нескольких изданиях. Выпущено также пять неавторизованных биографий, собравших с миру по нитке каждое черно-белое детское фото Джульетты, каждую истрепанную альбомную фотографию, проданную давно забытыми друзьями. Ныне ее образ знаменитости отдает унынием и дешевым глянцем — она всего лишь слишком земная мать ангела земного.
28 марта Фонд Эллы распространяет заявление: «Элла жаждет воссоединения с родителями и братом. Она искренне желает видеть своих мать и отца снова вместе, живущих одной семьей. Элла боится, что до тех пор, пока Джульетта и Кен Уоллис не перестанут обмениваться взаимными обвинениями, ее встреча с кем-либо из них принесет ей слишком много боли. Ради блага семьи она просит их предать забвению свои разногласия».
После приезда Кена во Флориду — без Марши Коллинз, но с их общим сыном Люком — шансы на какое-либо примирение становятся нулевыми. Джульетта требует от полицейского департамента Майами Бич выселить мужа из ее апартаментов на Коконат-гроув. Она опасается, что он похитит Фрэнка и скроется с обоими мальчиками. Эта история блистает на первой полосе «Нэшнл Инкуайрер».
В конце апреля Лора Питтенс становится первой из «учеников», покинувших Центр Эллы. Ее рассказ куплен британским таблоидом «Ньюс оф зе Уорлд» — это мерзкая история о любовных игрищах «на троих» с Директором и еще одной «ученицей». В ней очень мало рассказано о подробностях жизни внутри дома. Похоже, что Лора практически никогда не видела саму Эллу. Но ходят слухи, что Элла очень больна, слишком слаба, чтобы разговаривать, и слишком подавлена, чтобы есть.
На эту историю не следует никакого печатного опровержения, но перехваченный репортерами в аэропорту «Хитроу» Директор, весьма неофициально выглядящий в пиджаке от Джанни Версаче и очках Ray Ban, делает неформальное заявление. Элла сейчас сильна как никогда. Она понимает, что весь смысл ее жизни — в целительстве, и каждую минуту посвящает молитве. Ее духовная воля к такой жизни, одинокой и полной самоотречения, — беспредельна. Конечно, она затворница, конечно, она не тратит свое время на пустую болтовню. А что касается предположений о том, что она ничего не ест, то каждый, кто знаком с Эллой, знает, что у нее потрясающий аппетит. Так получилось, что у него с собой, в кармане пиджака, ее фотография. Она сидит за столом, перед ней — тарелка с целой горой жареной рыбы и чипсов. Она пытается улыбаться. Директор передает фотографию одному из репортеров…
На этой фотографии не видно Эллы, скрючившейся потом над унитазом, с налитыми кровью глазами, с зубной щеткой, засунутой глубоко в глотку, извергающей из желудка всю попавшую в него пищу до последнего атома. Да, теперь это уже щетка или шариковая ручка — ее пальцы в одиночку не справляются с такой работой…
Кен Уоллис, неоднократно получавший отказы в доступе как к своей дочери, так и к ее заработкам, подает в суд на Фонд Эллы с требованием взыскать с него двадцать два миллиона фунтов. Краткое слушание, которое он проигрывает, лишает его последних денег. Его неуклюжие попытки натравить друг на друга издателей, газеты и спонсоров, предпринятые ради дополнительных наличных, оборачиваются против него. Никто не стремится сделать его лицом своей рекламы. Он объявляет себя банкротом, и возвращается к своей прежней работе печатника на Уэллс-роуд — на сей раз в качестве помощника нового начальника.
В июне Элла стояла на сцене перед двумя миллионами людей, заполонившими Бристоль, чтобы увидеть ее. Не менее трех миллиардов жителей планеты смотрели прямую телевизионную трансляцию. Это событие получило имя «Чудо в Лугах».
Рядом с Эллой стояли Гунтарсон и принц Уэльский. Миру были предоставлены шесть недель на подготовку. Общим счетом более половины населения планеты собирались молиться о глобальном исцелении.
Гунтарсон, наклонившись в сторону, шептал слова чудотворной мантры принцу:
— Не только отдельных людей — но народы… Не только болезни — но войны, голод, бедность… — и микрофоны уловили этот шепот, и понесли шелестящие звуки над головами двух миллионов людей, собравшихся молиться за целые нации.
Впервые действо должно было происходить вживую. Изображения Эллы передавались и пере-передавались по всему миру, но никогда — непосредственно в момент чуда. Эффект Эллы казался беспредельно могущественным. Мог ли он стать еще величественнее, если бы телевидение обеспечило ему живых свидетелей?
Гунтарсон пообещал, что мировые лидеры возьмутся на сцене за руки, заняв свои места позади Эллы, и пока отщелкивали последние мгновения перед началом «Чуда», стало ясно, что его обещание будет выполнено. Сцена, в центре которой стояла Элла, была девяноста футов в длину, и никто из людей, толпившихся на ней, не был незначительной персоной. Каждый континент был представлен по меньшей мере одним главой государства; лишь три или четыре страны отказались прислать своих официальных представителей.
Заместитель премьер-министра Британии дал свое согласие присутствовать до того, как значимость события стала очевидна самому премьеру. Заместитель настоял на том, что должен сам воспользоваться своим приглашением — и теперь самодовольно улыбался, заложив руки за спину, с нетерпением ожидая действа, которое должно было представить его телезрителям всего мира в роли национального лидера.
В течение предшествующих недель у Гунтарсона семь раз брали интервью на Си-Эн-Эн для программ «Инсайт», «Q+А», «Импакт» и шоу Лэрри Кинга. С ним фотографировались на встречах в верхах все политики, которым удавалось подойти к нему достаточно близко. Ежечасные бюллетени обновляли список «звездных» гостей: Майкл Джексон, Лучано Паваротти, «Хэнсон бойз», Стинг, Элтон Джон, Дайана Росс, Тина Тернер…
Гунтарсон обещал консолидацию мировых держав, и также обещал, что меры безопасности будут самыми простыми. Молящиеся за мир сами позаботятся о том, чтобы держать злоумышленников подальше.
На самом деле, меры по обеспечению безопасности «Чуда в Лугах» были беспрецедентными. И потерпели беспрецедентный провал — единственной чертой этого события, внесшей больше хаоса, чем служба безопасности, оказалось засорение канализации: задолго до начала «Чуда» все передвижные туалеты между Бристолем и устьем Северна переполнились.
Лидеры более чем двухсот стран присутствовали при этом событии, и каждая страна настаивала на принятии на себя полной ответственности за безопасность собственных политиков. Эта безопасность была в конечном счете обеспечена прозрачным экраном, окружавшим платформу, непроницаемым даже для прямого попадания ракеты, и кордоном телохранителей, стоявших в десяти последовательных кольцах оцепления. Сцена постоянно сканировалась, и обыскивалась на предмет взрывных устройств. Великие мира сего высаживались один за другим из бесконечной вереницы вертолетов, и преодолевали последние пятьдесят метров до сцены в плотной «пачке» сотрудников спецслужб.