Эта дверь, как и две предыдущие, тоже оказалась не заперта — что свидетельствовало о том, что пленника не могут держать там, — но я все же решил зайти в цистерну и убедиться в этом. Я уже собрался сделать это, когда заметил за собой тусклый красный свет. Теперь мои глаза больше привыкли к мраку, и, повернувшись, я различил прямо напротив меня в стене очертания небольшой дверцы. Верхняя панель двери — стандартной конструкции, в отличие от металлических люков в цистернах — была сделана из матового стекла. За дверью горел тусклый красный свет.
На миг я замер, затаив дыхание. Я все еще не представлял, как выберусь из этого места, и что буду делать, если за этой дверью окажутся глубоководные. Да, это место казалось достаточно тихим: даже прислонившись к стеклянной панели ухом, я не смог расслышать ни голосов, ни движения...
Что ж, надо было что-то предпринять, я явно не мог больше здесь оставаться. Судя по тому, что я знал, недавний товарищ Семпла мог бодрствовать наверху, ожидая, пока тот покажется. Ему придется ждать очень долго.
Казалось невероятным, что Белтон может находиться в незапертой третьей цистерне, возможно, его поместили в комнату с красным светом. В любом случае, мое любопытство разыгралось не на шутку. Несмотря на крайне опасное положение, я не мог не узнать, что же скрывалось за той дверью.
Осторожно, чувствуя, как напряжены все мои нервы, я повернул ручку двери и открыл ее, потом бесшумно вошел и с тихим щелчком закрыл за собой дверь. В комнате было совершенно тихо, лишь та единственная тусклая красная лампа горела где-то впереди. Я нащупал на стене несколько выключателей, один из которых был нажат. Я щелкнул этим выключателем, и красный свет погас. Мое сердце немедленно ушло в пятки... но ничего не произошло. Я включил лампу снова, потом вторую, третью. Теперь мрак рассеивали три красных лампы, висевших на равном расстоянии друг от друга. Я щелкнул четвертым выключателем... и почти ослеп от белого сияния большой промышленной лампы, загоревшейся очень близко от того места, где я стоял.
Широко, раскрыв глаза от потрясения, я сжал зубы, ожидая... подвоха!
Но нет, мое сердце свинцовыми ударами отбивало секунды, а никаких признаков жизни видно не было. В комнате оказалось спокойно и совсем тихо. Я снова обрел возможность дышать и попытался оценить размер подземной комнаты, в которой очутился. После столь долгого времени, проведенного в цистерне, это место ошеломило меня. Стены простирались по меньшей мере на тридцать ярдов, а ширина комнаты лишь самую малость уступала ее длине.
Вымощенная плиткой дорожка примерно десяти футов в ширину окружала большую яму шести или семи футов глубиной, с металлическими ступенями, ведущими в... или, вернее... из бассейна. Вне всякого сомнения, это был бассейн, в настоящее время пустой, но предназначенный для постоянного использования. Недостроенный бассейн перед зданием клуба наверху — просто декорация, уважительная причина для того, чтобы провести канал от моря прямо до штаба глубоководных. А потайной бассейн считался тем местом, где глубоководные будут появляться вдали от человеческих глаз, когда им понадобится выйти из океана.
В одной из стен бассейна виднелись блестящие белые отверстия двух труб, достаточно больших, чтобы вместить двух пловцов, и я мысленно представил, как оттуда появляются чудовищные фигуры и... что?
Для чего, черт побери, это место предназначалось на самом деле? Что затевали глубоководные! Зачем им понадобился бассейн такого размера? Неужели Белтон прав во всех своих подозрениях? Возможно, это то самое место, где я мог все выяснить.
В выложенных кафелем стенах комнаты были двери, на каждой из которых висела пластиковая табличка с именем или названием. Двигаясь вокруг бассейна (за исключением сравнительно низкого потолка и отсутствия тумбочек для прыжков, он походил на маленький пустой плавательный бассейн после закрытия), я остановился, чтобы взглянуть на первую табличку. На ней было написано «Путх'уум-лахойе»! Неужели это действительно чье-то имя? Я толкнул дверь, но она оказалась заперта. Соседняя дверь, табличка на которой пока еще была пустой, оказалась чуть приоткрыта. Я вошел в среднюю по размерам комнату, заваленную ящиками, коробками и секциями металлического стеллажа, дожидающимися сборки. Однако там не нашлось ничего такого, что заинтересовало бы меня, поэтому я пошел дальше.
Потом в дальнем конце бассейна я увидел дверь, на которой значилось имя Семпла. Я вошел, включил свет... и ахнул от изумления при виде настоящей библиотеки оккультной и эзотерической литературы, втиснутой в этот крошечный закуток. Бессмысленно было пытаться хотя бы запомнить больше полудюжины заглавий с этих высоких, под потолок, стеллажей, не говоря уж о том, чтобы указать их все. Для меня они совершенно ничего не значили, как, вне всякого сомнения, ничего не значили бы для любого, кроме изучающего подобные науки. Хотя Семпл и говорил мне, что он именно этим и занимался, я никогда не думал о его увлечении. Но, как бы мне ни хотелось задержаться здесь подольше и заглянуть в некоторые из этих пугающих томов, я должен был найти Белтона.
Я поспешно двинулся дальше, тыкаясь в каждую дверь и заглядывая в те, что были открыты, не находя ничего особенно важного и все отчетливее ощущая стремительно сгущающуюся атмосферу ужасной опасности. Потом, я вернулся туда, откуда начал, и осмотрел несколько дверей, на табличках которых стояли незнакомые человеческие имена. По меньшей мере одно я знал — «Доктор Абрахам Уэйт», тот самый «доктор», который причинил мне столько зла. Кроме того, там были имена глубоководных, столь же нечеловеческие, как и почти непроизносимое «Путх'уум-лахойе». А потом мое внимание неожиданно привлекла табличка с именем, которое я немедленно узнал.
На табличке значилось просто «И. Щасков». Но тот Игорь Щасков, которого я знал, был русским биохимиком, чьи работы в определенных отраслях биологии, включая клонирование, принесли ему репутацию в своей области... В 1964 году он сбежал из Советского Союза, после чего исчез из виду. А теперь?..
Дверь комнаты Щаскова оказалась открыта, и я вошел. Меньше чем за минуту я удостоверился в том, что Белтон действительно был прав в своих подозрениях относительно стремлений и побуждений глубоководных. Комната оказалась не чем иным, как небольшой, но исключительно сложной и хорошо оборудованной лабораторией, и мне стало совершенно ясно, в чем должна заключаться работа Щаскова. Это была комната, где он пытался произвести целую армию абсолютно одинаковых глубоководных!
Я увидел достаточно. Теперь мне надо было срочно разыскать Белтона и выбраться из этого ужасного места. Я вышел из лаборатории Щаскова, подошел к главной двери, выключил свет, оставив лишь одну маленькую красную лампочку, свет которой привел меня в это место, и бесшумно выскользнул в коридор. Передо мной оказалась дверь третьей цистерны.
Я пересек коридор, толкнул незапертую дверь и вошел. Свет горел, и это было хорошо, потому что я не знал, где искать выключатель, а цистерна... пуста?
Нет, не пуста, ибо в одном углу беспорядочной кучкой валялась одежда Белтона. А на металлическом полу виднелись темно-красные пятна...