Чепуха, сказал себе доктор Ди. Его просто потрясло случившееся. Он поплотнее запахнул плащ, и ему почудились шаги за спиной. Но когда он резко обернулся, никого не было.

На Маркет-Стед-лейн было как-то неестественно тихо. Куда все подевались? Был рабочий день, но улицы опустели, и из мастерских не доносились привычные звуки. Даже в кузнице было тихо.

Когда доктор Ди приблизился к свечной лавке, ему опять послышались тихие шаги за спиной. Оглянувшись через плечо, он на какое-то мгновение поверил, что увидел тень, похожую на большую собаку. Но когда он снова обернулся, то ничего не заметил.

Но вот она снова, эта тень, он видит ее краешком глаза: это большая черная собака. Ее глаза сверкнули, когда доктор Ди поспешил к дверям лавки. Наверно, это пес кузнеца, сказал он себе, толкнув дверь.

Каким облегчением было очутиться в теплой лавке, где пахло воском и салом! На прилавке горели две свечи, а за прилавком стоял продавец, старик с заячьей губой, который, кажется, задремал. Он не поднял глаза, когда доктор Ди приблизился к прилавку. Настоятель нервно огляделся и снова увидел тень собаки. Он откашлялся.

— Мне нужно шесть длинных свечей, — сказал он.

Старик, так и не взглянув на покупателя, зашаркал в заднюю комнату, громко кашляя, и принес свечи. Он завернул их в коричневую бумагу, и доктор Ди заметил бородавки и мозоли у него на руках.

— Сегодня очень тихо, — сказал настоятель, отсчитывая деньги, но старик ничего не ответил.

— Вы видите большую черную собаку? — спросил он, и старик кашлянул и сплюнул.

— Тут всегда собаки, — ответил он.

Это правда, подумал доктор Ди. На улицах города и в церковном дворе всегда бродили собаки. И сейчас одна из них просто следовала за ним, вот и все. Он взял свечи и сунул под плащ.

— Сегодня тихо, — сказал продавец свечей.

— Что? — переспросил доктор Ди.

— Тихо — на улицах.

— О, — выговорил доктор Ди. — Да.

Он замешкался, запахивая плащ, и повернулся к дверям. Ему было как-то боязно уходить из лавки.

— Он придет, — сказал продавец свечей.

Доктор Ди быстро повернулся.

— Что вы сказали? — переспросил он.

Продавец впервые за все время поднял глаза. Они были черные, как обсидиан.

— Сын Тьмы приходит, — сказал он.

У доктора Ди перехватило горло, а во рту пересохло, так что он не мог произнести ни слова. Он выскочил на улицу.

Аптека была в верхнем конце Маркет-Стед-лейн. Доктор Ди старался идти быстро и уже запыхался. Облачка пара из его рта исчезали в сгущавшемся тумане, и он слышал еще чье-то затрудненное дыхание, не совсем совпадавшее с его собственным. Большие лапы топали у него за спиной, но он не осмеливался оглянуться.

Окно лавки аптекаря было освещено лампами. Их свет играл в пузырьках с разноцветными жидкостями, в бутылках, наполненных таблетками, и в декоративных горшочках с целебными травами. Когда доктор Ди был маленьким мальчиком, он любил заглядывать в витрины аптеки. Толкнув дверь, он вошел в лавку.

Тут пахло сандаловым деревом и алоэ. Аптекарь, круглолицый, веселый человек, стирал пыль со своих полок. Он довольно жизнерадостно приветствовал доктора Ди.

— Единственная вещь в мире, в которой вы можете быть уверены, — это пыль, — пошутил он.

Учащенное биение сердца доктора Ди замедлилось.

— Да, действительно, — согласился он.

Аптекарь вытер руки о передник.

— Чем могу служить? — спросил он.

Доктор Ди почувствовал такое облегчение от нормальной беседы, что даже забыл на минуту, зачем пришел. Он оттаял от тепла и света и успокаивающих запахов.

— Мирра, — сказал он наконец. — Я пришел спросить, как обстоят дела с моим заказом. Вы ее получили?

— Да, действительно получил, — ответил аптекарь и наклонился, роясь под прилавком. — Я положил ее где-то здесь, — сказал он. — Сейчас на нее большой спрос, — продолжал он, не прекращая поиски. — Вы не возражаете, если я спрошу, для чего вы ее используете?

Обычно доктор Ди не отвечал на подобные вопросы, но сегодня был необычный день.

— Это… для церкви, — нашелся он.

— Ах, для церкви. — Теперь аптекарь опустился на колени. — Пепел к пеплу, прах к праху и так далее. Печаль, кровь, смерть. Ну, поскольку это не для нечестивой цели, — заключил он, поднимаясь с пакетом в руках.

Доктор Ди смотрел прямо в кромешную тьму глаз Эдварда Келли.

— Ты не торгуешься с демонами, не так ли, Джон? — сказал Келли.

Доктор Ди издал громкий вопль и выбежал из магазина с такой прытью, словно сбросил половину своих лет. Он бежал всю дорогу по Маркет-Стед-лейн, мимо ворот церкви и через рыночную площадь. Он слышал, как за ним мчится большой черный зверь. Он распахнул тяжелые двери школы, и они захлопнулись за ним с грохотом. Спотыкаясь, он поднялся по лестнице, открыл дверь своей комнаты и прислонился к ней, тяжело дыша. Ему не нужно было даже открывать глаза, чтобы узнать, что Келли здесь. Он облизнул губы раз, другой.

— Хорошо, — вымолвил он, когда снова обрел дар речи. — Хорошо, я это сделаю — все, что ты хочешь.

Он услышал тихий смешок.

— Давно бы так, Джон.

10

«Пошли за мальчиком», — сказал ему Дух, и теперь Кит был здесь. Он моргал, как сова: в комнате стоял дым от трав, которые настоятель жег накануне, чтобы скрыть ужасный запах. После этого он лег спать, плохо себя чувствуя, и только что встал, так и не уснув. Ему никак не удавалось собраться с мыслями. Казалось, он смотрит на Кита сквозь длинный туннель, а когда он заговорил, то сам не узнал свой голос.

— Подойди, — сказал он. — Дай мне на тебя посмотреть.

Когда мальчик неохотно приблизился, настоятель приподнял ему подбородок и заглянул в ясные серые глаза, в которых увидел не страх, а неуверенность. Через минуту Кит отодвинулся.

— У меня было мало времени… — начал он.

— Теперь это неважно, — ответил настоятель все таким же сиплым голосом. — Расскажи мне о себе.

— Что?

Настоятель уселся и указал Киту на стул, но тот остался стоять. Настоятель почувствовал, как у него перехватило горло.

— О твоих родителях, — сказал он.

— Мои родители умерли, — натянуто ответил Кит.

Настоятель чувствовал, что как бы со стороны наблюдает за происходящим.

Он задавал вопросы о происхождении мальчика, установив, что у того действительно нет семьи, которая могла бы о нем справиться, что его родители католики и собственность, прежде принадлежавшая его семье, теперь вверена попечению школы. Кит кратко отвечал на вопросы со все более возрастающим удивлением.