Но оказалось, что всё не так. За несколько месяцев кризиса всё здесь как-то устроилось, успокоилось и стало буднями. Их группу неторопливо и деловито разместили в жилых модулях, сразу накормили и дали несколько часов на отдых. Шли разговоры, что уже сегодня будет инструктаж и разводка.
Сенин прогулялся по палубам, вспоминая тот мир, от которого успел поотвыкнуть. Стало возвращаться какое-то забытое настроение, навеянное низким гулом в железных недрах судна, запахами, перекличкой вахтенных, всегда транслируемой по громкой связи. Одно было непривычно: статус солдата-добровольца, которого Сенин в какой-то мере стеснялся.
За ужином он неожиданно повстречал знакомого – майора-связиста, с которым был знаком уже лет десять и в прежние времена регулярно сталкивался по службе. Майор его сразу узнал и сел за его столик, но даже не сделал вид, что обрадовался.
– И ты здесь? – кисло усмехнулся он. – А что на тебе одето?
– Да вот… – Сенин развел руками. Он не знал, как объяснить, что прибыл сюда в составе роты волонтеров.
– Я думал, ты давно уже на пенсии внуков нянчишь.
– Рановато для внуков. Ты лучше расскажи, что тут у вас творится. Я первый день.
Майор усмехнулся, причем как-то презрительно.
– А что тут может твориться? Они постреливают – мы огрызаемся. Никакой войны, война кончилась. Осталось дерьмо. Штурмовики задницы просиживают в наземных лагерях, всё ждут каких-то команд. Я так скажу: никто не знает, что тут на самом деле творится. Даже наше высокое начальство.
– Ты говоришь «они постреливают». Они – это кто?
– «Мытари».
– Кто-кто? – изумился Сенин.
Он знал, кого называют «мытарями». Из уст в уста в дальнем и ближнем космосе передавались истории про загадочный клан воинов-наемников, которые за большие деньги исполняли деликатные заказы. Причем заказчиком мог быть кто угодно – от частного лица до какого-нибудь федерального департамента.
После пяти лет службы Сенин приобрел уверенность, что никаких «мытарей» в реальности нет, а есть воспаленное воображение некоторых рассказчиков.
– Ну-ну, – кивнул он, – рассказывай. Давненько не слышал старых баек.
– А вот получишь пулю от такой байки – и наслушаешься.
– Я пятнадцать лет в полиции и не видел ни одного живого «мытаря». Как, впрочем, и мертвого. А ты говоришь, тут с ними целая война.
– А их, возможно, и не было, когда ты был в полиции. Кто-то удачно присвоил им название, откуда ж я знаю. А только поглядишь на них, и сразу ясно – «мытари», самые натуральные.
– И ты видел? – чуть насмешливо спросил Сенин.
– И я видел, – спокойно кивнул майор. – И хочу тебе сказать, вся наша разведка и контрразведка ни единого слова из них не выдавила – кто они, откуда взялись и зачем они тут.
– Ну, зачем – это, наверно, понятно…
– Да ни черта не понятно! – словно взорвался связист. – Уже скоро год, как мы здесь, и всё топчемся на месте. Наших ребят целыми отрядами вниз кидают, а боеприпасы почему-то отдельным грузом идут. Пацанов там берут голыми руками и нам же по телевизору показывают. Потом, правда, обычно отпускают. И всё какие-то переговоры, всё какие-то новые условия…
– Ты-то здесь как оказался? – спросил Сенин. – Сам или по приказу?
– Какая разница? Мне что здесь, что не здесь – работа везде одна и та же. Мне за ребят обидно. Каждую неделю внизу гибнет один или два полицейских. Никто не чешется – это ж такая мелочь! При этом каждый месяц приходит борт за сырьем, и наши же парни спускаются вниз вместе с челноками, чтобы всё это дерьмо охранять. Только вчера внизу полицейские опять палили друг по другу: челночная группа открыла огонь по полевым сторожевикам. Потому что непонятно, кто кому служит и на чьей мы тут стороне.
– Мне интересно, на чьей стороне наемники, – сказал Сенин. – Неужто их наняли сами повстанцы?
– О чем ты говоришь, какие повстанцы! – снисходительно хмыкнул майор. – Тут восстанием и не пахнет, тут деловые люди прииски делят. А почему это дерьмо именно здесь началось, я тоже могу сказать. Меньше надо было взяток брать и акции кому попало раздавать. Элдор развивали не частники, а Федерация. Отсюда и весь бардак. Ладно, пора мне. Бывай, дружище.
Он встал и ушел в хмуром расположении духа. В дальнейшем у Сенина была возможность убедиться, что в состоянии скепсиса здесь пребывают все, кто способен хоть немного мыслить и иметь собственное мнение.
Этим же вечером на разводке он был назначен на должность бойца-снайпера наземной поисково-сторожевой команды. Подобный оборот его устраивал, поскольку альтернативой была служба в группах досмотра, а это означало часами ползать в грязных трюмах и темных закоулках чужих кораблей. Но на эту паршивую работу мудрое начальство набирало юнцов-романтиков.
У Сенина оставались еще сутки на инструктаж и отдых, после чего челнок должен был высадить его на многострадальный Элдор.
* * *
Инструктаж шел уже минут пятнадцать, но ничего нового Сенин пока не услышал. Он всё ждал какого-то анализа происходящего, хотя бы примитивного. Полицейский – не солдат, его нельзя поставить у забора и сказать: туда стреляй, а туда честь отдавай. Требуется хотя бы немного ориентироваться в обстановке, чтобы уметь принимать решение в малопонятных пограничных ситуациях.
Увы, всё, чему учил их сейчас молодой лейтенант – будущий командир группы, – это не хранить оружие заряженным, не пить воду из ручьев и не покидать базового лагеря без разрешения.
Потом вдруг в учебный класс зашли двое – майор и полковник. Жестом успокоив лейтенанта, полковник принялся разглядывать волонтеров. Взгляд его задержался на физиономии Сенина, затем проследовал куда-то дальше. Он пошептался с майором, затем пару раз кашлянул, привлекая внимание.
– Мы забираем двоих, – сказал он. – Вернем уже там, внизу. Есть особое поручение.
Лейтенант не возражал, только спросил, кого. Сенин увидел, что перст полковника указывает на него. Вместе с ним забрали и еще одного бывшего полицейского, седоватого и сутулого, больше похожего на садовника. Звали его Яцес, Сенин выяснил это еще в дороге.
Ничего не объясняя, их отвели на один из верхних уровней, где располагался штаб операции. Там их ждал еще один полковник, жирный и дряблый, как студень.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался жирный полковник, уставившись на приведенных ему волонтеров. – Показывайте, кого нашли.
– Как просили, – скромно откликнулся майор. – Пожилые и на вид штатские. Бывшие офицеры оба.
Сенин мысленно возмутился. Это он-то «на вид штатский»?! Но чуть позже он мельком увидел себя в зеркале. Усталый человек с потухшими глазами, чуть сгорбленный, с нелепой бородой, окаймляющей бледное лицо. Остается лишь горько вздохнуть. Хотя минуту назад он себя и пожилым-то не считал.