Землеед оглянулся на нас, ища поддержки, и осмелился повторить:
— Это наша еда. Мы за ней пришли.
— Убирайтесь, — последовал немедленный ответ. — Ничего тут вашего больше нет. Убирайтесь, пока мы вас добром отпускаем.
Главарь отвернулся, потеряв к нам интерес, и направился к костру. Но на полпути оглянулся.
— Вы еще здесь? — спросил он и красноречиво посмотрел на своих сподвижников. Они поняли его и двинулись на нас. Пятеро головорезов против одного погонщика и четверых безоружных крестьян. Палку старосты я за оружие не считал, да и он сам не сгодился бы на роль бойца.
— Это бандиты, — тихо произнес кто-то из наших. Все внимание чужаков сосредоточилось на мне, поскольку только я был вооружен боевым тесаком и выделялся среди крестьян. Я же пока просто смотрел — наблюдал за движениями бандитов, пытаясь понять, чего от них ожидать.
Один из бадитов — скуластый, с черной клочковатой бородой — остановился напротив, презрительно смерив меня взглядом. Я сосредоточился, хотя вида не подал. Я отмечал каждое его движение.
— Ты староста? — спросил скуластый.
— Староста, — кивнул я.
— Ну так уводи отсюда этих болванов и сам уходи.
— А если не уйду?
Чужак обменялся ухмылкой со своими товарищами, затем коротко замахнулся кулаком, метя мне в лицо. Я перехватил его руку и вывернул ее. Хрустнули кости, скуластый вскрикнул и упал на колени. Я, продолжая держать его, выхватил тесак и поднес к его горлу. До ноздрей донесся запах его немытого тела.
— Или вы уходите отсюда, — произнес я ледяным голосом, — или оставите здесь свои кишки.
Я оттолкнул чужака, и он упал на спину, хрипя от боли. Остальные бандиты сгрудились, держа оружие в напряженных руках и прожигая меня ненавидящими взглядами. Было совершенно ясно, что добром они не уйдут. Крестьяне тем временем переместились за мою спину и оттуда наблюдали за развитием событий.
События же последовали немедленно. Чужаки бросились на меня одновременно — с криками и ругательствами. Я в последний момент отпрыгнул в сторону и ударил ближайшего ко мне тесаком — плашмя по голове. Он свалился, прокатился пару метров по земле и остался лежать без сознания.
— Стойте! — услышал я крик вожака бандитов. Видимо, ему надоело смотреть, как его люди падают один за другим. — Остановитесь, идиоты!
Те послушно замерли, не сводя с меня глаз. Я сохранял внешнее спокойствие, но был готов к любой пакости с их стороны.
Вожак растолкал своих людей и бросился на меня. Я не увидел в его руках никакого оружия, поэтому даже не поднял тесак, надеясь справиться свободной рукой. В следующий миг что-то глухо ударило мне в ребра. Я охнул и скорчился от боли. Это длилось совсем недолго, я сразу взял себя в руки.
Когда я поднял глаза и стал в боевую стойку, вокруг главаря плясал блестящий железный шарик размером с крупную сливу. Я подумал было, что бандит крутит его на тонкой цепочке или шнурке. Две попытки разрубить этот «шнурок» закончились тем, что шарик снова стукнул меня по ребрам — на этот раз вскользь, так как я успел увернуться.
И тут я увидел, что в его ладони зажат тот самый «фонарик», что висел на поясе. Бандит взмахнул рукой — и шарик устремился мне в голову. Я это почувствовал интуитивно, поскольку зрение не поспевало за стремительно летящим орудием. Отступив, я увернулся, снова отступил. На третий раз удалось зацепить шарик плоскостью лезвия. Вышел такой звон, будто ударили в рельс.
— Помогите же, дурачье! — заорал главарь. Его люди зашевелились, пытаясь окружить меня.
Он увидел это и немного расслабился. Это не ушло от моего внимания.
Едва его шарик в очередной раз взлетел, я сделал быстрый выпад вперед. Лезвие с легким сопротивлени ем вошло ему в живот. Выждав долгую секунду, я потянул оружие на себя, одновременно отскочив в сторону, чтоб не залиться кровью.
Мне не пришлось больше ничего делать. Крестьяне вдруг ринулись вперед, схватив кто палку, кто камень с земли. Они тряслись, рычали, орали — я не думал, что они могут быть такими. Бандиты совершенно опешили, к тому же их потрясла гибель главаря. Почти все разбежались, скрывшись за деревьями, лишь один упал, споткнувшись о корень. Его добивали с такой злобой, что мне захотелось их остановить. Но я не смог бы этого сделать.
Я присел на корточки и взял с земли «фонарик». Рукоятка удобно легла в руку, а в нескольких десятках сантиметров от нее повис в воздухе шарик. Куда рукоятка, туда и шарик. Как на невидимой пружине. Хорошая штука, ничего не скажешь. Ни палкой, ни ножом не отобьешь.
На передний конец рукоятки было насажено кольцо с глубокой выемкой. Я сунул в нее палец и повернул. Шарик юркнул в рукоятку. Повернул в другую сторону — он выскочил, качаясь в воздухе. Я понял, что в моих руках одна из тех старых вещей, от которых есть реальная польза. Дубинка о двух концах, но без середины. Вместо нее, похоже, магнитное поле.
Я сунул «фонарик» за пояс и огляделся. Убитый бандит валялся на ковре из сосновых иголок, напоминая окровавленную тряпку. Крестьяне вышибли из него все живое. И как только поняли это — повернулись ко мне, продолжая сжимать кулаки и скаля зубы. Как стая волков перед вожаком — приказывай, веди, трави.
— Хватит! — громко сказал я. И прибавил решительным тоном: — Одна лошадь — моя. С повозкой вместе.
Так было нужно. Я знал, что без этого не обойдусь, и уже позже убедился, что был совершенно прав.
Они не посмели возражать. Азарт, приправленный кровью, в тот момент значил для них больше, чем такая драгоценность, как лошадь. Мы стали собирать трофеи. Кроме двух упряжек, осталось не так уж много — один дротик и два тесака, брошенные во время бегства. Два мешка кабачков и тушу лося, у которой уже не хватало задней ноги, мы нашли здесь же. В повозках был кое-какой скарб, но ничего ценного среди него не оказалось.
— Доедим мясо, — сказал староста, кивнув на дымящийся костер.
— А где Землеед? — спросил я, когда мы начали делить чуть подгоревшие пресные куски. Все остановились.
— Туда вроде побежал... — сказал кто-то, махнув рукой в чащу.
— Как побежал? Зачем?!
— А я почем знаю? Догнать хотел кого-то, что ли... Я, ни слова не говоря, зашагал в указанном направлении. Крестьяне невольно потянулись за мной. Зем-лееда мы нашли почти сразу, заметив яркое алое пятно на прелой листве. Он лежал в орешнике, поджав руки и ноги, придерживая выползающие из живота внутренности. Глаза открыты и пусты.
— Гляди-ка... — прошептал кто-то и осекся.
Землееда разрубили почти пополам. Удар тесака вскрыл живот и грудную клетку. Видимо, он увлекся погоней, забыв про все, побежал безоружный за бандитами, и кто-то из них задержался, чтобы нанести удар.
На обратном пути мы молчали совсем немного. Затем жизнь взяла свое. Так же быстро, как обычно тут и бывает. Сначала разговоры, мелкие смешки, потом хохот и радость по поводу победы и хороших трофеев.