— Но ведь все равно гибли люди! Нельзя спасать одного за счет других!
— Оставь мораль Змея — Змею. Пусть тебя не мучают угрызения совести. — Марео наполнил бокал вином и медленно выпил. — А сейчас отдохни, мальчик мой. Мы возвращаемся в Порт-Ройаль.
— Вы должны остановиться на моей вилле! Вам тоже нужен отдых. — Андреа вспомнил безоблачную жизнь в монастыре, беседы с аббатом, учебу и, ему захотелось заплакать. И еще хотя бы один раз взглянуть на море со склонов Амалфи.
Тяжелый вязкий сон моментально охватил Андреа, как только он добрался до свой койки в гостевой каюте. Сначала сон был просто черным и безысходным, но потом яркие сновидения стали будоражить душу молодого человека. Снежная равнина с идущим по ней караваном, девушка у пруда с лебедями и лица родителей, которых он никогда не видел. А потом в сон пришел кот и стал мурлыкать. А потом наступило утро, и резкие лучи зимнего тропического солнца ворвались в иллюминатор его каюты. Андреа проснулся и понял, что он проснулся в другой жизни. Что все, что до сих пор с ним произошло, имеет новый смысл, и его задача — понять.
Вспыхнут, ли звезды — я вспомню, что прежде блистали
Эти же звезды. А выйду случайно к парому, —
Прежде — подумаю — эти же весла плескали…
Будто о жизни и думать нельзя по-другому!
Ты говоришь, говоришь, как на родине лунной
Снег освещенный летел вороному под ноги,
Как без оглядки, взволнованный, сильный и юный,
В поле открытое мчался ты вниз по дороге!
Верил ты в счастье, как верят в простую удачу,
Слушал о счастье младенческий говор природы, —
Что ж, говори! Но не думай, что, если заплачу,
Значит, и сам я жалею такие же годы.
Николай Рубцов
На прием к Моргану Марео отправился вместе с Андреа и Кидом. Причем первым в кабинет вице-губернатора вошли аббат и Ричардз, и только спустя какое-то время был приглашен Андреа.
— Рад, рад, капитан, видеть вас живым и здоровым. — Морган выглядел вполне довольным. — Даже потеря моей личной шхуны не может мне испортить удовольствие видеть тебя, Кида и господина папского посланца здесь, у меня в кабинете. Ну, что, господа, давайте отметим ваше возвращение шампанским!
— Да, черт возьми! — обрадовался Кид и тут же, покраснев, добавил: — Извините, господин аббат, ничего личного! Это так, фигура речи.
— На первый раз, господин капитан, на первый раз, — ехидно улыбнулся Марео. — А от шампанского отказаться не смею.
Дальше шла простая светская беседа, обсуждение закладки новой личной шхуны Моргана. Вице-губернатор между прочим сообщил, что ремонт «Диссекта» окончен и что он потрясен организаторскими способностями помощника Андреа — Рикардо Бартолино, более известного как Топо, и даже готов его нанять для проведения работ по постройке своей шхуны. Воспользовавшись этим, Андреа сообщил, что спешит на свой фрегат, и, откланявшись, вместе с Марео отправился в строительный док, где сегодня спустили отремонтированный «Диссект». Навстречу Андреа уже спешил Топо, ему только что сообщили, что его товарищ вернулся на «Прегьере».
— Что-то ты слишком часто возвращаешься не на том судне, на котором уходишь. — Топо с радостью толкнул Андреа в плечо и при этом чуть покосился на аббата.
— Топо, ты не представляешь, кто это! Это же аббат Марео! — с воодушевлением представил своего учителя Андреа.
— Да? — ничего не понимая, сказал Рикки.
— Извините, падре, можно я с товарищем секундочку поговорю наедине? — вежливо спросил Андреа и, не дожидаясь ответа, увлек Топо в сторону.
Джанкарло с легкой усмешкой наблюдал, как Андреа рассказывал что-то своему другу, жестикулируя по-итальянски. Словно и не было долгих лет разлуки, Марео видел в Андреа все того же беззаботного и доброго мальчика. После живой беседы друзья вернулись к аббату.
— Очень рад, что вы живы! — сообщил совсем невпопад Топо.
— А я-то как рад! — рассмеялся Марео. — Ну что, помощник, показывай «Диссект», я его не видел с тех пор, как по моему заказу он был заложен в Саутгемптоне.
— Так это вы? — только и смог произнести изумленный Андреа.
— Ничто на земле не делается без божьего соизволения, — ответил Марео и двинулся по трапу на палубу фрегата.
Аббат со знанием дела осмотрел такелаж, практически обновленный при ремонте, с большим любопытством изучил мортиру и укрепленный под нее дек, потом попросил проводить его в капитанскую каюту. Джанкарло очень хотел увидеть, как обустраивает свой быт его воспитанник. В каюте их ждал Барбаросса, немедленно выгнувший спину на незнакомца. После непродолжительного общения кот позволил себя погладить и милостиво согласился на дружбу с аббатом Марео. Удовлетворенный аббат поздравил Топо с прекрасно ухоженным кораблем и предложил отправиться на виллу. Заодно он попросил послать гонца на «Прегьеру».
— Пусть мне оттуда привезут некоторые вещи, мне необходимые, — пояснил он свое желание.
Груз с «Прегьеры» привезли тогда, когда после роскошного обеда Джанкарло и Андреа отдыхали на веранде, а Топо пытался научить Барри команде «сидеть».
— Ага, в самый раз. Нельзя предаваться праздности. — Марео оживился, словно и не было обильной трапезы. — Андреа, пожалуйста, возьми этот сундучок, и пойдем к письменному столу.
С брига привезли два сундука, и тот, на который указал аббат, был небольшой и легкий. Андреа отнес его к столу, а вот второй, который внесли четыре дюжих негра, оказался очень тяжелым. Его пока оставили на террасе. Марео сказал, что с его содержимым он познакомит попозже.
— Вот смотри, в этом сундуке куски дерева с погибших судов, на которые нападал Змей. На те суда, где был ты. — Аббат стал раскладывать на столе темные обломки.
На каждом из них и вправду был знак, словно нанесенный тавром. Видимо, для порядка все куски были обрезаны от лишнего дерева и сейчас представляли собой аккуратные плашки. Знаки были выдавлены достаточно глубоко, и структура дерева на самих линиях знаков была словно спрессована. Все знаки различались, и понять их систему не удавалось. Они были не похожи ни на древние египетские иероглифы, ни на клинопись, ни на арабскую вязь. Впрочем, ожидать, что Змей будет оставлять клейма, понятные человеку, не приходилось.
— Каждый раз после нападения мои люди искали их в воде, и каждый раз находили. Это клеймо ставит Змей своим хвостом. Всегда новое. Я долго думал, пытаясь понять, что они значат, но… — Аббат стал раскладывать знаки на столе, повторяя историю каждого. — Мне кажется, что они словно укладываются в некий круг. Вот такой.
Действительно, после того как Джанкарло разложил знаки по кругу в определенном порядке, они словно создали какой-то стройный связный рисунок. Но понять его смысл не представлялось возможным.
— Кажется, что не хватает ключа, главного знака, который должен был стать посредине. — Аббат нахмурился и теребил бороду.