– Не уверен, что совсем правильно понимаю вас. Потрудитесь изъясняться более определенно, – насторожился Корки.
– Молоденькие девушки, подданные нашего дорогого друга, расстались с жизнью.
– Весьма опечален, но не имею понятия, как это может быть связано со мной.
– Вы можете получить прощение и отпущение всех грехов от святой католической церкви…
– Да вы в уме повредились, любезнейший папа! – Корки решительно шагнул в сторону двери.
– Мистер, как вас там… Я уполномочен сделать предложение. В вашей воле принять его или отказаться. Но за оскорбление церкви вам придется отвечать лично передо мной. Мне известно, какого рода литературой вы увлекаетесь! Да и ваш пособник, некто Олаф Лимерик, признался во всем. «Клуб Серебряной Лилии» – так, кажется, называется…
– Он мог признаться лишь в одном. Я проводил исследования с целью узнать особенности кроветворения и кровотока в человеческом теле. К сожалению, это доподлинно можно выяснить, только изучая самого человека. Я никогда не убивал невинных, все попадали ко мне уже безнадежно мертвыми.
– Но Гитхель и авторы, подобные ему, тоже в некотором роде человеком интересовались, – возразил Крысолов – Полно, сударь! Ваши мелкие увлечения и страсть к чернокнижникам…
– Я лично не увлекаюсь литературой, далекой от науки, – равнодушно пожал плечом Корки. – И другим не советую.
– Хм… Ну тогда леди Фрэнсис… – начал было после непродолжительного молчания Крысолов.
– А вот этого имени я не рекомендовал бы касаться никому, кто желает продолжить свой скорбный путь в земной юдоли. – Корки решительно направился к двери. – Не думаю, что вы можете заинтересовать меня и далее. Засим прощайте, даже королева интереснее, чем бред сумасшедшего.
Дверь оглушительно стукнула, захлопнувшись за Корки. Крысолов, в задумчивости следивший за огнем, никак не откликнулся на то, что его собеседник так резко и невежливо прервал беседу.
– Старый лгун, прохвост. – Три свистящих удара стека рассекли воздух, пока слова вырывались сквозь сомкнутые зубы Корки.
Одно определенно. О Хэтти он лгал. Ничего ему о ней не известно. Скорее прав Ролли, и каким-то невероятным путем она оказалась на ярмарке в Саутворке. Как и почему Хэтти перенеслась из горящего замка в туманной Шотландии в балаган под Лондоном?
История странная и темная, но к ней вряд ли имеет отношение союз северных баронов и эта французская собака. Крысолов еще пожалеет, что вознамерился шантажировать Корки.
Тут из-за темного поворота коридора на него с сухим свистом упала чья-то шпага. Фехтовальщик оказался на удивление силен. По крайней мере молодому человеку понадобилось лишних минуты три, чтобы успокоить неизвестного и переубедить его в твердом намерении прекратить жизнь Корки, весьма своевременно закончив свою.
Корки заметил, что манера фехтования его противника была довольно необычной в этих местах. Мастер клинка великий д’Анджело, который любил Корки как родного и учил его больше из желания передать свое мастерство достойному бойцу, чем ввиду немалых гонораров леди Фрэнсис, называл эту манеру тайным искусством. В нем кинжал играл не меньшую роль, чем шпага. И обучались ему тайные агенты Ватикана.
Не особенно надеясь узнать знакомого в убитом, Корки повернул того лицом вверх. Чужое лицо, тонкие черты, суровая складка у губ и оливковая кожа, редкая в этих северных широтах.
«Хэтти жива. Я знал, я чувствовал это!» – Забравшись в карету, Корки, дыхание которого даже не сбилось за кратковременную, но жестокую схватку в узком коридоре, стал размышлять над тем, отчего он чувствует себя таким счастливым.
Утром Куки пила кофе, разглядывая все еще не склеенную чашку. Отца в доме не было. Никаких записок от него, ничего на автоответчике – когда и куда он уехал. А ведь уехал – машины, на которой Куки собиралась отправиться в клинику, в гараже не оказалось.
Она торопливо оделась и ринулась в контору. Питер, наверное, позволит воспользоваться его машиной – сам он в городе на ней не ездил, а за город среди зимы, конечно же, не поедет.
Однако на печальный стон колокола, исполняющего роль дверного звонка в конторе, никто не ответил. Прождав напрасно еще несколько минут, Куки решилась воспользоваться своими ключами – куда все подевались?
Открыв двери и войдя в прохладный полумрак, наполненный сырыми запахами листьев, лепестков цветов и земли, Куки озиралась по сторонам, пытаясь заметить признаки обитателей. Напрасно.
Она зашла за широкий деревянный прилавок, где обычно работала, составляя букеты и венки. Положив на гладкую широкую поверхность обе ладони, глубоко вздохнула.
Вот они – ключи. Висят на панели рядом с ножницами и другими инструментами, листками из блокнота, на которых обычно записывались заказы.
«Честно ли будет воспользоваться машиной Питера без его спроса, в своих личных целях?» Связка ключей, вызывающе поблескивая, висела на крючке… Через пару секунд Куки уже выбежала из бюро и, лихо вскочив в фургон, рванула из центра.
Голова ее была прочно забита мыслями о предстоящей поездке и возможной встрече с матерью. Какая она стала? Сильно ли изменилась, как встретит дочь, от которой когда-то отказалась? «Нет, нет, неправильные мысли, прочь, прочь их из головы!»
Машина выехала из города и плавно двинулась поедать серую ленту шоссе в сторону гор, постепенно удаляясь от моря. Вслед за ней наползала плотная и тяжелая пелена темно-серых туч. Штормовое предупреждение пунктиром звучало в однотонной пастиле популярной музыки.
Туман белым молоком залил окрестности и постепенно стал настолько плотным, что яркий свет фар размывал его лишь на метр-два в глубину.
Попытавшись сбавить скорость, Куки отвлеклась от дороги и стала подряд дергать все рычаги. Безрезультатно – тормоза не реагировали. Она неслась по шоссе, в незнакомой глухой местности, на разваливающейся машине с отказавшими тормозами. Пора бы уже начинать и бояться.
Но испугаться как следует Куки не успела. Оглушительный грохот, с которым мир вдруг перевернулся снизу вверх, а потом, как будто нехотя и пораздумав, снова и снова, – помешал Куки обдумать реакцию на столь резкое изменение реальности. А потом и вовсе наступила тьма. Тишина, сопутствующая ей, была не менее оглушительной, чем гром до этого.
– Эй, не умирай, не смей даже думать об этом варианте! – раздался вдруг совершенно незнакомый голос прямо внутри темноты, заполняющей Куки.
«Это даже интересно. Ангел, что ли? Так я уже… или пока еще нет? – Куки попыталась сосредоточиться и мысленно перебрала ощущения своего тела. – Вроде ничего не болит…»
– Вот ч-ч-ч-черт! – Это было сказано от души, пожалуй, все-таки не ангелом, а очень даже человеком. Только все равно незнакомым. «А что, если у меня амнезия! Вот ужас-то будет. Голос точно незнакомый. Возможно, стоит взглянуть на его обладателя, вдруг я вспомню?»